Деревенские были. Спасение

Доброй ночи, светлого дня! Кому как угодно!
Продолжаю писать на тему: «Деревенские были». На этот раз скажу, что слово «быль» не очень вяжется с моей историей. От «были» тянет нафталином. Достали, перетрясли, показали. История – вещь более свежая, хотя… спорный вопрос. Моей истории уже 50 с гаком, но она свежа, потому что произошла с моей матушкой. Мамуля жива, здорова. Сему факту премного благодарна Богу. Поэтому не желаю и никому не позволю затолкать мою историю в разряд «старые, старые сказки». Моя история уникальна в своем роде! Не верите? Мое дело – увлечь, Ваше – отказаться.
Мамуля осталась сиротой в 2 года. Ее забрала тетка, отцова сестра, дабы не дать умереть малышке. Кто читал ранее – знает, кто не читал, повторюсь: мама воспитывалась в такой глухомани, что поверишь и в Бога, и в черта. Далее – от первого лица, мамы моей, Валюшки, мне так удобнее.
Школа для детей находилась в соседней деревне. Ходу – 4 километра. Зимой, в мороз и стужу: полем-лесом, лесом- полем, с горки – на горку, вниз – по тропке, далее –мимо погоста (кладбища) по ровному месту, затем – по деревне, петляя. Стоп… Тпр-р-р-р-р… Приехали… Почему многоточия? Тормозим! До школы едем… на лыжах. Да, да, на самых простых обыкновенных лыжах. Скажу я вам, что дорог не было и в помине, так что деревенские дети умели быстрее вставать на лыжи, чем на ноги. Обстоятельства.
Девчушка Валя прокаталась до школы в первом классе немного: всего до декабря, пока не набила мозоль из-за 8 – километровой ежедневной вынужденной прогулки. Мозоль нагноилась (простите за интимные подробности), девочка на ногу больше встать не могла. Лежала дома, стонала от боли. Нога распухла, почернела. Ночами ребенок не спал, скулил, выл от нестерпимой боли. Поднялась высокая температура. Тетка ее, она же – приемная мать (баба Дуня), решила отвезти Валеньку в больницу, в районный центр, что в 13 километрах от села. Сказано – сделано. Отвезли.
Пришли к доктору (Баба Дуня и Валенька). Доктор ножку девочки посмотрел, покачал головой и вызвал лицо ответственное – бабу Дуню. Валюшку вытолкали в коридор. Диалог между доктором и бабой Дуней.
– Кто она вам? Дочь?
– Почти…племянница.
– Скажу честно: нужна операция! Срочно!
– Зачем?
– У ребенка гангрена… Не ногу спасать надо, а жизнь!!!
– Как это?
– Срочная ампутация нижней правой конечности! До колена ногу ампутировать надо!
– Антихристы! Не дам!!!
– Женщина, вы в своем уме? Ребенок умирает!!!
– Пусть умирает! Она – сирота! Об ней по жизни плакать некому, а после смерти – и подавно! Не дам! Не дам ногу отрезать!! Пусть умрет лучше!!!
Кричит тетка на весь кабинет, эхом – на весь коридор слова отзываются, а девочка Валя рыдает в коридоре на носилках! «Злая тетка! Никогда меня не любила! Ни-ког-да!!!»
Забрала «злая» тетка Дуня Валюшку домой, в село привезла. Стали думу думать.
В то время вместе с бабкой Дуней и мамой моей, Валюшкой, жила женщина по имени Феша, Федосья, бабы Дуни родная тетка. Когда мы с мамушкой моей хотели вычислить дату ее рождения, получалось однозначно: 1870 год!!! Ровесница Ленина! У нас и сейчас хранятся фотки бабы Феши. N –ряд, N- лицо. Баба Феша восседает рядом с теми, кому суждено было пройти Первую мировую. Тогда они назывались «сестрами милосердия». Белые блузы, белые фартуки, белые чепцы, аналогичные тем, что носили монахини, только ярко-красный крест на лбу! Тогда еще не было антибиотиков и прочих «спасительных» лекарств. Это сейчас химия – достойная наука! Насколько помогает – настолько вредит!
К бабе Феше ходили люди из всех окрестных деревень. Работа у мужиков-крестьян была «убойная». Срывали спины на раз! Кости трещали, и мышцы узлом завязывались. Баба Феша всех встречала, провожала к сундуку покатому, дубовому, и делала свое тихое и неприметное дело: вправляла кости, выравнивала позвонки. Лечила только травами (она знала толк) и молитвами. Мама моя до сих пор умеет заговаривать ангину, излечивать напасть под название «ячмень» и вправлять позвонки с области поясничной (сейчас тоже может, но силы у нее не те, энергетики не хватает). Все способности мать переняла от бабы Феши. Детский ум мягок и гибок, молитвы сами собой на подкорку записываются. Мама тоже «записала», сама не рада, но помогает только своим.
Продолжим.
Когда горе-Валюшку привезли после «вердикта», соседи стали тихо молиться о здравии и о скорой и безболезненной кончине ребенка. Надо же облегчить судьбу сироте! Никто не верил в ее выздоровление. Однако баба Феша взялась за дело. Взялась остервенело, почти с фанатичностью религиозной. Дома на коленях она вымаливала у Господа нашего прощения за всё, просила выздоровления для грешной душеньки Валентиновой! Каждое воскресенье Валентину, сироту 7-летнюю, тащили на покрывальцах в храм Господень! Прихожане расступались со словами: «Смотрите, отойдите, калеку несут!». И молились прихожане при виде жалкого зрелища – больного умирающего ребенка. За Валентину молили день и ночь и миряне, и Батюшка, и баба Дуня, и душа безгрешная, девица – монахиня Федосья!
Отмолили. Через год Валюшка встала на ноги.
Теперь жива и здорова мама, 64 года на обеих ногах. Говорит спасибо всем молившимся, и особенно – бабе Дуне, той, которая что не дала ногу ампутировать докторам и бабе Феше, той, что поверила в высшие силы и отмолила!
Самое главное, что завещала монахиня Феша маме моей: «Когда подрастешь, Валюшка, подай в Храме помин за упокой души моей, да так и напиши: «девица Федосия». А «девице» уже тогда под девяносто было! Самое главное – не возраст, а состояние души. Мама помнит. Мама так и поминает. Не будет мамы – я буду помнить и поминать: «За упокой души девицы Федосьи».