Мандала

Эту историю мне рассказал мой хороший знакомый Алексей, ныне уже, к сожалению, покойный. Дело в том, что, происходя из интеллигентной и весьма обеспеченной семьи, Алексей никогда не чурался тяжелой физической работы. А в пору своей учебы в начале 80-х в престижной «Плешке», он во время каникул всегда отправлялся поработать где-нибудь на обширных просторах нашего Союза.
Так было и в этот раз. Летом, после окончания очередного курса института, Алексей трудился в качестве подсобного рабочего в составе геологической партии в горах Алтая. Задача партии заключалась в сборе образцов, их сортировке, упаковке и регулярной отправке в Москву для последующего более подробного их изучения в одном из профильных столичных институтов. В геологической партии, помимо специалистов-геологов и Лёши, было еще трое подсобных рабочих, таких же молодых парней.
Работа была достаточно рутинной и однообразной. Один день мало чем отличался от другого, недели тянулись одна за другой.
Но тут в окрестностях полевого лагеря появился буддийский монах. Сам лагерь находился на возвышенности, а в ложбине протекала небольшая, но быстрая горная река. И само русло, и берега были усеяны большим количеством камней самой разнообразной формы и размеров. И вот, на одном из больших и плоских камней на берегу реки, монах начал выкладывать мáндалу из цветного песка.
Согласно имеющемуся в Википедии определению, ма́ндала — сакральное схематическое изображение либо конструкция, используемая в буддийских и индуистских религиозных практиках. Говоря проще, это ритуальное изображение, как правило, в форме круга, объединяющее в себе икону и молитву.
Монах пришел со стороны Монголии. Как сказали старшие товарищи по геологической партии, буддийские монахи никогда не обращали особенного внимания на государственные границы во время своих странствий и свободно перемещались как туда, так и обратно.
Начав свою мáндалу где-то в районе полудня, монах через пару-другую часов её закончил и приступил к чтению мантр. При этом он достал из своего мешка пару небольших молитвенных барабанов (своего рода трещоток) и начал их вертеть.
Рабочий день подошел к концу, со стороны реки доносились мантры и треск барабанов. А вечером, когда уже заметно стемнело и не было ни малейшего ветерка, голос монаха и звуки барабанов стали казаться еще более громкими, чем днем.
Несмотря на это музыкальное сопровождение, все участники экспедиции, изрядно наработавшись за день, достаточно быстро уснули.
Под утро, где-то в начале пятого, один из парней проснулся и решил сходить по-маленькому. Услышав, что со стороны реки еще доносятся мантры и звуки молитвенных барабанов, он пошел посмотреть, что делает монах.
Увиденное заставило его вернуться в лагерь и разбудить трех своих приятелей. Когда они все вместе подошли к речке, они увидели, что выложенная монахом на камне мáндала бешено вращается как волчок. А сам монах, продолжая читать мантры и крутить молитвенные барабаны, сидит, скрестив ноги, и при этом парит в воздухе в метре над землей.
После того, как прошло первое оцепенение, один из парней предложил:
– А давай бабахнем в воздух из ружья!
На что ему резонно возразили, что, если сейчас монах творит такие чудеса, то что же он может сделать с теми, кто нарушит его молитву?
Посмотрев на монаха еще какое-то время, парни разошлись по палаткам. Когда утром весь лагерь проснулся, ни от монаха, ни от мáндалы не осталось никакого следа. Можно было бы подумать, что все это привиделось во сне, но не может же один и тот же сон сниться одновременно четырем разным людям? Вот такая мáндала.