Сегодняшний день был ничем не замечателен. Мы с Сергеем оба поняли, что ничего не ожидаем, не ожидаем абсолютно ничего. (Ну, только если Пашку и Кирилла). Они приехали, и мы стали потихоньку собираться, вышли и ринулись на остановку на 116 либо 121, мы недалеко живём от Насти. Сели в автобус, контролёрша сидела и болтала с какой то тёткой. О жизни, о учёбе, краем уха я пытался что там услышать, и хотелось не согласиться с многими выводами этой парочки, но моё желание поспорить было не велико. Приехали, взяли сигарет, пошли к подъезду. Мы конечно же опоздали, встретили пару людей-все в слезах. Настя уже была внутри одного из автобусов. Какие – то родственники, немного стыдно смотреть им в глаза и приходится избегать их взглядов. Как будто держишь вину за что то, но её нет. Мы пошли на «магнит» купить цветов, взяли восемь гвоздик. Каждому по две. Позвонили Паше. Паша – это старый друг из параллели. Просили подвести. Он заехал за нами через минут пятнадцать. Сели в машину и тронулись. Как ехать, куда ехать – непонятно. Смотрели карту. Вроде поняли, где это, но неуверенны были. Пёрлись по МКАДу. Заехали в Гатово. Ну и дороги – ужас. Как от туда ехать дальше понятия не имели, Пэйн что то спросил у своей бабушки, но толку почти не было. Подъезжали к прохожим, спрашивали. Какой то бич махал руками и говорил о левой стороне, но как то он тупо объяснил. Подъехали ещё к кому то. Тоже самое. Разумеется мы и так знали, что опоздаем. Но всё же. Видели каких то жёстких жителей того населённого пункта. Много впечатлений. Одним словом – ЖЕСТЬ. Какие то ребята обогнали нас на машине, и меня чуть не передёрнуло, на заднем сидении сидел дед, напоминающий своим лицом какого то некроманта. Я так шуганулся. Ну и за рулём там сидел тоже весьма неприятный тип, какой то кэлх , наверно сын этого некроманта. Мде. Ну и номера. Шестой регион, а что вы хотели. Боже. Мы реально поняли, что мы находимся именно в жопе. Впереди заводы и заводы, а сзади свалка и стаи птиц, которым нет конца и края. В итоге мы разобрались как ехать и, спросив какую то женщину, двинулись в правильном направлении. Слева и справа непонятные здания, однотипные коттеджи. Очень понравился дом, который был довольно внушительным, но расстроили меня в нём окна. Они были обычными, худенькими, само собой в нём врят ли живут люди. По крайней мере в эту пору года. И вот мы выезжаем к кладбищу. На вратах торчит непонятный но объёмный куб с сферой внутри. Остановили машину, вышли. Паша, который нас подвозил, остался в машине. Ну, правильно, он вообще её не знал, он просто нам помогал добраться. Мы прошли врата. Перед нами была какая то часовня. Маленькая такая. Я помню её. Мы также проходили мимо, когда хоронили Смита. Я иду, и каждая могила кажется мне Настиной. Вопросы в голове, а может эта, или эта, или вот – вот она. Но когда я начал рассуждать, понял, что эти могилы довольно стары, и там нашей Насти нет. Мы шли вчетвером, в руках гвоздики, восемь, у каждого по две. Идём, и пред нами раскрывается воистину жуткая картина: кресты, кресты, кресты, кресты, кресты, кресты, кресты. Их тысячи. А нам нужен один. Холод был всё злее, ноги стали замерзать и немного болеть от этого. На душе жутко. Могилы, в которых лежат люди, они молчат, не говорят. Кладбище это как митинг людей, которые собрались помолчать. Мы шли дальше. И мы заметили, что к нам на встречу идут три могильщика, здоровые парни, один держит лопату через плечо, другой вяло тащит. Третий тоже что там. Мы думали спросить у них, но как то не хотелось. Мы шли навстречу им, и один из них спросил:
-К девочке ребята?
-Да…
-Идите к полю, 116 участок. Самая большая.
Поблагодарив, мы пошли по направлению. Я заметил указатель участка. На нём была цифра:24.Ничего себе…большое оно, кладбище. В конце концов мы нашил 117,и возле был и 116.Свежие,только закопанные могилы. Промерзшая земля. И мы видим это место. Мороз по коже… Там было несколько могил. Мы идём и читаем, разглядываем фотографии, чтоб найти нашу Настеньку. И вот мы видим очень свежую могилу. Снег её ещё успел засыпать. Но из – за венков не видно кто там. Ни надписи, ни фото, ничего не видно. Я осмелился взять фото из под венков. И узнал на ней Настю. Жутко. Мы остановились, окружили, стали, молчим. А что тут скажешь. Я стоял ничего не думал,
Я стоял, ничего не думал, ни вспоминал, ни говорил, в голове ничего. Стоял и смотрел, читая надписи на венках. «Любимой Настеньке». Стоя, я начал чувствовать, как мороз стал злее, ветер гнал чуть ли не в лицо оледеневший снег, от которого больно лицу, надел капюшон и стоял дальше. Не верю. Конечно, не верю. Была надежда на то, что это не правда, что нет там никого, пусто. Нет и всё тут. Не надо так…Не должно так. Я стоял ,и мне захотелось заплакать ,но слёз как будто не было. Шмыгая носом , я так же стоял , и не только я. Все четверо: Я, Сергей, Пэйн, Кирилл. Не хотелось уходить…Мы воткнули наши восемь гвоздик в венки. Попрощались с Настей. Я ещё сказал.: «Пофоткаемся ещё…» – и улыбнулся. Взглянув на небо, я увидел, что оно тут такое грустное, оно как будто не имеет жизни и эмоций. Оно никакое, противное, гадкое, глупое небо. Уходя от Насти, мы начали говорить о судьбе, справедливости, о боге, разумеется, говорили плохо. Так оно и есть, я так считаю. Тяжело было дышать, пальцам всё холоднее, ветер с морозом как будто высасывают силы и радость ,желание чего либо. Ничего не хочется. Выйдя с кладбища, мы сели и поехали обратно. Жутко было…Сидел потом, когда поехал к деду, в транспорте и смотрел на людей. Такие тупые, чего вы, блин, смеётесь?! Что у вас за улыбки? Что это такое? У меня подруги не стало, а смеётесь тут. Но разве они об этом знают. У всех так было или будет. К сожалению, этого не остановить. Надо как то жить дальше. Ох, Настенька. Как же ты так?!