Поезд, которого не было

Поезда-призраки. Они появляются из неоткуда и исчезают в никуда, никто не знает, что везут эти поезда, а люди, которые пытались заскочить в них, исчезали навсегда.

Ветер, ледяной ветер ревел над степью и заносил ее снегом, который ложился белым покрывалом на землю. Я упал на бок и провалился в снег. «Черт, как не вовремя налетел этот буран, убить бы с особой жестокостью синоптиков, которые предсказали хорошую погоду. Воистину, самый точный прогноз погоды это на вчера. Если эта буря не закончится, мы замерзнем к чертям собачьим здесь, а наши бренные тела найдут лишь весной. Когда снег растает», — такие вот невеселые мысли одолевали меня и, наверно, моего напарника, так же как и я, застрявшего посреди этой лесостепи, которая скорее степь, нежели лес.

А ведь начиналось все очень даже неплохо. Накануне, коротая длинный зимний вечер, я сидел в гостях у своего друга Никиты, и мы разговаривали о том, как провести рождественские каникулы. В какой-то момент Никита и предложил отправиться в поход на лыжах по степи, и я, недолго думая, согласился. Мы сели разрабатывать маршрут.

— Вот здесь, — сказал Никита, проведя пальцем по карте от города, до одного из сел, – двадцать семь километров.

— Это плохая идея, – ответил я, – день короткий, а идти по степи в темноте, мне лично не по нутру.

После чего я начертил карандашом по карте свой маршрут:

— Вот тут будет короче на семь километров.

Мой маршрут отличался от маршрута друга тем, что Никита предлагал двигаться в прямой видимости от федеральной трассы, а я – через поля и степи. Немного поразмыслив, мы решили отправляться по моему маршруту. Собираться решили с вечера.

Утром мы встретились на квартире у Никиты и, когда через шторы в комнату начал пробиваться поздний рассвет, отправились в путь. Еще до отправления меня насторожили тонкие слоистые облака, но, заслушав прогноз погоды, а передали «без осадков и ветер 6-8 м/с», мы зашагали на автобусную остановку, а уже через час шли на лыжах по нашей лесостепи.

Степь. Она бескрайняя, прекрасная и… опасная. Но ее красота завораживала. Посреди необъятного белого моря черными островками выделялись небольшие леса и заросли кустарника. Сверху над всем над этим светило солнце, его лучи еле пробивались сквозь пелену облаков, и оно казалось белесым пятном на фоне серого неба. Где-то там, вдалеке, расположены садовые участки. И вот мы идем на запад, остался позади город, а впереди нас ждал многокилометровый переход.

Я шел впереди, Никита следом за мной. Но мне уже не хотелось любоваться зимней красотой своего края, я улавливал малейшие изменения в окружающем мире. Пелена с каждой минутой становилась все плотнее, и вот уже совсем не видно солнца, а ветер сменил направление и дул теперь не с запада, не с Атлантики, а с севера, неся сюда ледяное дыхание Ледовитого океана.

— Сереж, — окликнул меня Никита, – не хочу каркать, но, кажись, начинается буран.

— Точно, – ответил я, – итак, план меняется, возвращаться назад уже поздно, идем к лесу. Там, под защитой деревьев, мы хоть как-то защищены от ветра.

— Это неважная идея, – ответил друг, – вывернет дерево с корнем, и оно обрушится на твою голову!

— Выбора нет, – ответил я. – Погнали!

Мы гнали со всех сил, но ветер гнал быстрее, с каждой минутой его сила увеличивалась, и это был уже шквал. С неба нам на голову посыпалась снежная крупа, и, когда до леса оставалось километра три, видимость стала почти нулевой. Дальше пятнадцати метров было не видно ни зги, а ветер не позволял поднять головы. Лыжных очков ни у кого с собой не было.

— Никита! – Проорал я. – Не отходи от меня, не отставай! Потеряем друг друга, и все, тогда конец.

Я буквально каждые десять метров оглядывался назад, не потерялся ли Никитка? Снежная крупа превратилась в небольшие хлопья. Ледяной ветер продувал насквозь меховую куртку и два свитера, а снег залеплял глаза и уши, проникал в рукава и за шиворот, ни перчатки, ни шарф не были ему помехой, а за шиворотом снег таял, и стылая вода пропитывала одежду.

— Серега, – раздалось сзади, – где твой чертов лес?

— В Караганде! – Ответил я, в рот тут же залетел снег. – Не знаю я! Скорее всего, мы его прошли! – Я пытался перекричать бурю.

Никита еще что-то прокричал, но я велел ему беречь дыхание и лишний раз не открывать рот, а то кишки замерзнут. Следы от лыж заметало буквально через секунду, у меня от холода уже стучали зубы, у Никиты тоже. Я, выбившись из сил, повалился на бок в снег. «Черт, если эта буря не закончится в ближайшие три часа, то наши тела найдут лишь весной, когда снег растает, и то не факт, что найдут». Никита сел рядом со мной, а мимо нас тут и там белыми змеями неслась поземка.

— Что это?! – Крикнул Никита, показывая в сторону.

Сквозь белесую пелену виднелось что-то черное.

— Кусты, – ответил я.

Кусты были в двадцати метрах перед нами. Густые кусты — защита, конечно, откровенно плохая, но ничего лучшего здесь нет. Мы прижались друг к другу, пытаясь хоть немного согреться и переждать бурю.

Через некоторое время ветер начал понемногу стихать и вскоре затих, а в пелене облаков появились окна, через которые выглядывало солнце. И вот, мы снова, продрогшие и измотанные, шли по степи. Из-за резкого ухудшения видимости мы прошли мимо того леса, в который направлялись изначально, а вскоре осознали, что не вполне понимаем, где находимся.

Темная полоса леса виднелась и спереди, и справа от нас. Черт, знать бы куда идти. Мы решили идти прямо, никуда не сворачивая. По прикидкам Никиты, за лесом, который спереди, должен виднеться поселок, в который мы направлялись. Выбор был невелик, и мы пошли, но за лесом оказалась такая же бескрайняя степь. Значит, надо было идти к лесу, который справа? Но теперь придется возвращаться назад, а это не слишком близко. Я достал бинокль и осмотрелся по сторонам: островки лесов да белая равнина, покрытая узорами от поземки.

— Смотри, – Никита хлопнул меня по плечу и указал влево.

Там был виден поезд, и видно его было отчетливо. До него было не больше трех километров, я поднес к глазам бинокль: да, это был пассажирский поезд. Тепловоз, не самый современный, тащил за собой пять зеленых вагонов. Меня заинтересовал тепловоз, и я решил рассмотреть его получше: это был ТЭ1, я думал, что это старье уже несколько десятков лет как списали в утиль, ан нет, еще ездит!

— Значит, так, — сказал я, обращаясь к Никите, – спереди железная дорога, а железная дорога всегда приводит к людям, так что вперед.

Я шел и размышлял, почему этой дороги нет на карте? На карте обозначена только электрифицированная дорога, а этой автономки нет. Почему?

Прошло два часа, но мы так и не вышли ни к какой железной дороге, хотя я был твердо уверен, что шли мы в правильном направлении. Прошли еще два часа, и красное солнце показалось в просвете облаков, а затем скрылось за горизонтом. День зимой короток, всего шесть часов. Облака сгорели в лучах дневного светила, и на степь опустились сумерки. Ночевать в степи не хотелось никому, поэтому мы из последних сил продолжали путь. Ведь все-таки это не Прикаспийская степь и не просторы Казахстана, это Центральная Россия, Воронежская область, рано или поздно мы просто обязаны были выйти на поселение. И мы вышли в двенадцатом часу ночи, но не туда, куда планировали.

Сняв лыжи, мы, похрустывая снежком, шли по деревенской улице. Мороз понемногу крепчал, и это было нехорошо, мы и так продрогли до посинения. Подойдя к одному из домов, Никита постучался в калитку, в ответ на его стук раздался злобный собачий лай, вслед за которым зажегся свет над крыльцом, и послышался отборный мат. Из-за полного отсутствия в лексиконе хозяина дома цензурных слов, я лично так и не понял, кого отматерил хозяин: брехливого пса, полуночных гостей или всех сразу. Пес тявкнул еще несколько раз, после чего раздался звук удара, собачий визг и злобный крик: «Заткнись!». Получив хозяйским сапогом в бок, пес благоразумно заткнулся и спрятался в конуру. По ту строну калитки началась возня, затем звякнул засов, и калитка распахнула перед нами свои объятия, только мы не спешили в них бросаться. Перед нами стоял мужик не самого дружелюбного вида: в вязаной шапке, ватной куртке, непонятно каких штанах, с небритой физиономией пропитого алкоголика, монтировка, которую он сжимал в руках, дополняла образ, от которого мы остолбенели.

Хозяин смерил нас взглядом и сказал:

— Ну, че, вы уставились на меня как на чудо заморское? Че вы приперлись?

— Извините, — сказал я, – мы ошиблись домом, пожалуй, мы пойдем.

— Куда? Стоять! К кому идете?

— К вам, — ответил Никита, – мы попали в буран, заблудились в степи.

— Ночь переждать вам надо, – сказал хозяин, перебив Никиту, — проходите в дом, не бойтесь.

Я и Никита прошли, хотя не бояться этого типа никак не получалось. Мужик прошел за стол, сел и налил себе водки, залпом выпил, после чего поглядел на нас и пригласил к столу.

Выпив еще стакан, мужик начал разговор:

— Ну, вы откуда?

— Мы городские, – ответил Никита.

— И куда вы шли?

Я вытащил из рюкзака карту и показал.

— А сюда как попали?

— Буран застиг нас в степи, – сказал я, — а потом мы поезд увидели и пошли в сторону железной дороги, только вот не нашли ни дороги, ни поезда. Этой дороги нет на карте, мы шли на запад, ориентируясь по солнцу, и вышли к вам.

Мужик слушал, теребя щетину, а затем сказал:

— Карту давай.

Я протянул ему карту.

— Где? – Спросил хозяин дома.

— Черт его знает, — ответил я, – где-то здесь.

Хозяин смотрел на карту, потом посмотрел на нас, после чего поднялся и, взяв с подоконника огрызок карандаша, провел по карте линию.

— Вот здесь была дорога, автономная, паровозы по ней ходили, но уже сорок лет по ней никто не ездит. Шпалы сгнили, рельсы стащили, болты и гайки пропили.

— А других подобных дорог здесь нет? – Поинтересовался я.

— Нет, — ответил хозяин, – только с проводами.

Судя по линии, которую прочертил мужик, мы ее пересекли и не заметили, ибо она была под толстым слоем снега, и по такому снегу не прошел бы ни один поезд, ни за что на свете, а если бы и прошел, то оставил следы.

— По сколько вам годиков? – Поинтересовался хозяин.

— Мне шестнадцать, ему четырнадцать, – ответил Никита, хотя мне тоже было шестнадцать, но раз друг сказал «четырнадцать», значит, четырнадцать.

— Тогда водку вам не дам, – проговорил хозяин, отодвигая бутылку.

Мог бы и не отодвигать, на его пойло мы покушаться не собирались.

— Вы один здесь живете? – Задал я вопрос.

— А ты что, еще кого-то видишь? Моя жена умерла четыре года назад, а дети уже взрослые, уехали.

— А звать-то вас как? – Продолжал я задавать вопросы.

— А вам зачем? – Ответил хозяин. – Я же не спрашиваю, как вас зовут.

— Нам нужен ваш телефон, им можно воспользоваться, чтобы позвонить родителям? – Никита встал из-за стола.

— Воспользуйся, – сказал хозяин, — если найдешь.

Телефона в доме не было. Неприветливый мужик завалился спать, даже не постелив нам.

— Где у вас можно лечь? – Крикнул я с кухни.

— Мне по барабану! – Раздалось из комнаты.

Спать пришлось во второй комнате на матрасе, мы пробовали не спать, ибо хозяин стремный, но сон все равно сморил нас.

Переночевав, отдохнув и обсушившись, мы, когда рассвело, двинулись в обратный путь, поблагодарив этого не слишком гостеприимного хозяина. До города добрались только к вечеру, нас там уже вовсю разыскивали, но это уже совсем другая история.

Автор: Сергей