Страшная история выживших при авиакатастрофе в Андах

13 октября 1972 года в Андах разбился самолет FH-227D/LCD. Погибли 29 человек из 45 находившихся на борту. Выжившие не были найдены до 22 декабря 1972 года.
Книга и фильм “В живых” (“Живые”) основаны на этой катастрофе.
13 октября 1972 года команда регбистов из Монтевидео отправилась на соревнования в столицу Чили Сантьяго. В самолете “Фэрчайлд-Хиллер FH-227D/LCD” уругвайской авиакомпании “Таму”, кроме них, находились еще пассажиры и 5 членов экипажа — всего 45 человек. По пути им предстояло совершить промежуточную посадку в Буэнос-Айресе.
Однако “борт” T-571 попал в сильную турбулентную зону. В условиях сильного тумана пилот совершил навигационную ошибку: самолет, шедший на высоте 500 м, направился прямо на одну из горных вершин аргентинских Анд.

Экипаж слишком поздно среагировал на ошибку. Через несколько мгновений “борт” налетел на скалы, пропоров стальную обшивку самолета. Фюзеляж разрушился; от страшного удара несколько кресел оторвало от пола и вместе с пассажирами выбросило наружу. Семнадцать человек из 45 погибли мгновенно, когда самолет “Фэрчайлд-Хиллер” рухнул в снег. Картина падения напоминала сцену из фильма ужасов; кругом кровь, стоны раненых, трупы погибших… И жуткий холод!
Эта трагедия произошла тридцать лет назад и в свое время привлекла к себе внимание всего мира. О ней писали газеты всех стран, а в 1973 году американские кинематографисты сняли художественный фильм “В живых”. В нем с документальной точностью воссозданы все перипетии страшной беды, постигшей пассажиров уругвайского авиалайнера. В результате авиакатастрофы люди провели два месяца в снежном аду — на высоте 4 тысячи метров, при температуре минус 40 градусов. Обнаружили их только 22 декабря!
О том, как развивались события дальше, рассказывают авторы книги: “100 великих катастроф” Н. Ионина и М. Кубеев.
“После катастрофы в живых остались 28 человек, но после схода снежной лавины и долгих изнурительных недель голодания их осталось только шестнадцать.
Среди пассажиров злополучного лайнера — Карлито Паэс, сын художника, выросший (как и его друзья) в богатом предместье Монтевидео. Его отец попытался организовать поиски жертв авиакатастрофы и всех поднял на ноги. Спасательные команды пешком и на вертолетах отправились на поиски, но, к сожалению, они ни к чему не привели.
Проходили дни, недели, и люди, не имея теплой одежды, продолжали жить при сорокаградусном морозе. Питания, что хранилось на борту разбившегося самолета, хватило ненадолго. Скудные запасы приходилось делить по крохам, чтобы растянуть на большее время. Под конец остались только шоколад и наперсточная норма вина. Но вот кончились и они. У выживших голод взял свое: на десятый день они стали есть трупы”.
Проходили дни, недели, и люди, не имея теплой одежды, продолжали жить при сорокаградусном морозе. Питания, что хранилось на борту разбившегося самолета, хватило ненадолго. Скудные запасы приходилось делить по крохам, чтобы растянуть на большее время. Под конец остались только шоколад и наперсточная норма вина. Но вот кончились и они. У выживших голод взял свое: на десятый день они стали есть трупы”.
Сенсационное сообщение о людоедстве в Андах облетело весь мир в январе 1973 года, после того как спасательные команды раскопали могилы. Удивление, растерянность, возмущение… Многие задавались вопросом: неужели современный человек способен на такое?
“Первым, кто решился есть мертвых, был Роберто Ганесса. Студент-медик, к тому же правоверный католик, он отрезал бритвой кусочек мяса от трупа в снегу. Это было не так-то просто: рассудок противился, однако голод оказался сильнее разума. Пришедшим в ужас товарищам он объяснил, что их главная задача — выжить, а нормы морали — дело десятое. „Эта мертвая плоть абсолютно такая же, как говядина, которую мы едим каждый день“, — успокаивал он.
Фабула фильма “Живые” довольно проста: спасшиеся после авиакатастрофы люди больше двух месяцев ждут, когда к ним придет помощь. Но ее все нет и нет, потому что быстро отыскать несчастных среди бесконечного Андского высокогорья просто невозможно. Нандо Паррадо, самый лучший и самый выносливый игрок в своей команде, и Роберто Ганесса (вернее, их кинематографические двойники) на пятьдесят восьмой день отправились в долгий путь за помощью. Они двинулись в ошибочном направлении, имея при себе самодельные спальные мешки (сшитые из обивки самолетных кресел) и скудный паек сушеного человеческого мяса. Никто не подозревал, что всего в 16 километрах к востоку от места катастрофы находится небольшая аргентинская деревушка.
Несмотря на сильное истощение, им удавалось проходить в день по десять километров. Только на десятый день их взорам открылись новые пейзажи: вместо снега и льда — песок, галька, журчащий в долине ручей, окаймленный по берегам зарослями чахлого кустарника.
Нандо и Роберто не поверили собственным глазам, когда увидели первые признаки другой жизни — пустую банку из-под супа, лошадиную подкову и… человека. Этого аргентинского пастуха до смерти напугал вид двух призраков в лохмотьях”.
В фильме эта сцена символизирует счастливую развязку: над местом авиакатастрофы кружат вертолеты и звучит бессмертная “Аве, Мария!”.
Но в жизни все складывалось иначе. Пастух просто убежал от них тогда, а вертолеты прилетели намного позднее, да и то смогли взять только часть людей. Однако вскоре радость спасшихся омрачило чувство стыда; сеансы психотерапии призваны были снять чувство вины у жертв катастрофы.
Но иные во время медицинских сеансов спокойно рассуждали о спорте, много шутили и спрашивали психоаналитиков, как те повели бы себя на их месте. Сегодня кардиолог Ганесса с иронией вспоминает о тех днях, а свои рассказы перемежает эпизодами любимого фильма “Молчание ягнят”, с блистательным Энтони Хопкинсом в роли каннибала.
В свой прежний мир они вернулись совершенно другими людьми, да и взгляд на жизнь у них сильно изменился. Впоследствии Карлито Паэс вспоминал: “Здесь, внизу, каждый пытается сожрать своего ближнего. А там, наверху, наши отношения были чистыми, глубоко нравственными. Да-да, как бы странно это ни звучало. И я отдал бы все на свете, чтобы пережить это заново”.
С благодарностью вспоминает заботу друзей там, в Андах, и фермер Коча Инчиарте. Он настолько ослаб, что уже не мог встать, — и друзья приносили ему в бутылке талый снег, бесценный в тех условиях. Без их помощи и поддержки ему бы не выжить. Несмотря ни на что, они не возненавидели друг друга, что уже само по себе удивительно.
Нандо Паррадо, возглавивший экспедицию по спасению тех, кто уцелел в авиакатастрофе в Андах, наконец написал свою историю. Он рассказал, как 34 года назад пересек Анды пешком с носком, наполненным человеческим мясом, поддерживавшим его силы. Паррадо был одним из 15 уцелевших.
Поедание мертвых было для них единственной возможностью выжить после того, как самолет упал и на 72 дня оставил их на заснеженном склоне в Аргентине. Трупы жертв замерзли в снегу, и уцелевшие, сгрудившиеся, чтобы согреться, в разбитом фюзеляже, медленно расчленяли их.
Будучи героем, который выбрался из гор и привел помощь, Нандо одним из первых поведал миру страшную правду о катастрофе, объяснив властям, почему место усеяно человеческими костями и расчлененными телами. В отчаянной ситуации уцелевшие ели внутренние органы и раскалывали черепа, чтобы есть мозг.
После спасения Нандо рассказал свою историю Пирсу Полу Риду, чья книга “Живые” стала международным бестселлером и основой голливудского фильма 1993 года, где роль Нандо сыграл Этан Хок.
Теперь он написал собственную версию, “Чудо в Андах”, душераздирающую картину событий, описанную с близкого расстояния. Он честно описывает, как группа принимала решение съесть первое тело. Именно он предложил начать с тела пилота.
“Некоторые думают, что я хотел поквитаться с пилотом за катастрофу, – говорит он в первом британском интервью в связи с выходом книги. – Он был виноват, это правда. Но мне было просто легче начать с пилота, потому что мы знали его не так хорошо, как остальных”.
В двухмоторном самолете, летевшем в Чили, было четыре члена экипажа и 41 пассажир – в основном игроки команды Нандо по регби из Монтевидео, Уругвай, и их болельщики. команда летела на матч в Сантьяго, и самолет поднялся в воздух в зловещий день октября 1972 года – в пятницу, 13 числа. В глубине Анд их ждала плохая погода, пилот врезался в горный хре**т, и самолет развалился прямо в воздухе.
Мускулистый и агрессивный Нандо ростом 6 футов и 2 дюйма был одной из звезд команды. В свои 22 года он был преисполнен яростной решимости выжить.
“Многие из нас жили у моря, – говорит он. – Мы никогда не бывали в горах, не прикасались к снегу. Минуту назад мы смеялись и шутили, и вдруг, окровавленные, оказались на горе, на высоте 11 тысяч футов, откуда не было выхода”.
На протяжении десяти дней они пили талую воду и искали пропитание в разбросанном багаже. Нандо три дня продержался на арахисе в шоколаде: сначала он съел шоколад, а потом позволял себе по половинке ореха в день.
Но, когда пища кончилась и над ними нависла угроза голодной смерти, у уцелевших оставалась лишь одна страшная возможность. Они использовали осколки стекла как режущие инструменты, и тела членов экипажа были первыми. Но затем они были вынуждены перейти к трупам своих друзей.
Среди немногих женщин в самолете (все они погибли) были мать и сестра Нандо. Мать, 49-летняя Ксения, приехала в Уругвай с Украины как военная беженка. Она погибла сразу. Его сестра Сюзи, моложе его на три года, через неделю скончалась от полученных травм на руках у брата.
Сначала все решили не трогать тела Ксении и Сюзи. Но Нандо опасался, что, когда еды станет меньше, кто-нибудь съест и их. Он решил не допустить этого. Проведя в горах два месяца, он вызвался пойти за помощью.
“Я подумал, что, если никто не пойдет за помощью, мы все умрем по одному. Я никого не винил в том, что они делают, чтобы выжить. Но я думал: кто будет последним? Что он будет есть? Гора была как камень. На ней ничего не росло. Что мы могли есть, кроме мертвых друзей?”
Паррадо со своим другом и товарищем по команде, Роберто Канессой, ушел с места катастрофы через три дня после своего 23-го дня рождения и проделал путь по непроходимым горам без карты и компаса, направляясь к чилийской границе через холод и тьму. Он прошел 70 миль за десять дней.
“Если нам было суждено умереть, я хотел умереть, пытаясь выбраться. Нас вел инстинкт. Надежда”.
Добравшись до хижины пастуха, он смог привести спасателей на место катастрофы.
“Мы с Роберто вдвоем спасли всех остальных”, – говорит он спокойно.
Тела матери и сестры оставались на том месте, где он их оставил. Их похоронили там же по всем правилам, над их могилами стоит простой стальной крест.
История катастрофы была частью прошлого Нандо так долго, что табу, касающиеся каннибализма, его не беспокоят. Он не чувствовал своей вины тогда, не чувствует ее и сейчас.
“Я сплю как младенец, – говорит он, пожимая плечами. – У меня не бывает кошмаров. Кошмары были у меня в горах, когда мы думали, что не выберемся. Люди хотят, чтобы я говорил о голоде, но жажда и холод для меня были страшнее. Губы у нас потрескались в кровь, и пить холодную воду каплями было трудно”.
Теперь ему 56, его счастливому браку 27 лет, он добился процветания за эти годы и каждый день напоминает себе, как ему повезло, что он жив.
“Сначала, когда я вернулся в Уругвай, у меня была депрессия. У меня остались отец и сестра Грасиела, но мне не хватало матери и Сюзи. Потом я подумал: Бог дал мне шанс жить. Я не должен тратить эту жизнь попусту”.
После нескольких лет путешествий по миру в поисках приключений он женился на Веронике и поселился в пригороде Монтевидео. Он помогал отцу управлять семейной сетью скобяных магазинов. Сеть процветала, и Нандо ушел в другой бизнес – они с женой работают на телевидении. Еженедельно они создают и ведут пять программ, посвященных путешествиям, автогонкам и текущим событиям.
У него две взрослых дочери, высокие блондинки, похожие на мать. Это жена, говорит он, заставила его написать о пережитом, чтобы дети знали об этом.
Прочитав в этом году книгу своего отца, девушки спросили, может ли он отвезти их на место катастрофы, куда можно добраться только верхом в теплое время года.
“Они сказали: “Там мы родились”. Они имели в виду, что их бы не было, если бы я не покорил эту гору. В марте я повез туда их и жену. Мы положили цветы на могилы”.
Он говорит, что не любит думать о прошлом, но праздные мысли, бывает, посещают его, как всех.
“Если я сижу в вестибюле отеля, я могу подумать: “А что если взорвется бомба?” Я думаю о том, что может пойти не так и как я буду реагировать”.
Он смотрит на вилку на нашем столике и протягивает ее мне. “Потрогайте. Она твердая. Ею удобно копать. Я обращаю внимание на такие вещи. Я говорю себе: “В горах эта вилка нам пригодилась бы”.
Мы смеемся, но, когда я спрашиваю, не боится ли он, что другие уцелевшие подадут на него в суд за каннибализм, он раздражается: “Преступление? Какое преступление? Это был вопрос жизни и смерти. С тем же успехом можно арестовать любого, кому пересадили сердце”.
“Я гарантирую, что 100% людей сделали бы на этой горе то же самое. Но здесь, внизу, это трудно себе представить. Они не понимают, каково это – остаться без привычных удобств и возможностей. У нас не было удобств и было только две возможности: умереть от голода или есть мясо”.
Он воздевает руки к небу и спрашивает: “Что бы вы делали на нашем месте?”