Извиняюсь, если ошибусь в названиях военных, я девушка, так что могу ошибаться немного. =)
Служил мой любимый папочка в специальных войсках. Ядерные боеголовки перевозил. Конечно, в специальных контейнерах или в чем там их перевозят, не важно. Часть его располагалась на холмистой местности. Поодаль от части находились пункты охраны: будка, обнесенная забором, большие железные ворота и все остальное, мелкая сетка с колючей проволокой наверху. В будке освещение, стол, стул, журнал дежурства, телефон со связью со штабом. Прям напротив двери окно. Каждый такой пост находился около 2 – 5 км друг от друга. Один на холме, другой во впадине и т.д. Рассказывает папа:
“Зима. Пришла моя очередь дежурить. Утром отвезли на пост. Дело к вечеру. Я все как всегда, сделал правильно. По 25 минут на улице, смотрю нет ли кого, охраняю наперевес с автоматом. Потом каждые полчаса запись в журнал, доклад в штаб и т.д. Последние полчаса пошли. Вышел значит на улицу, курю. И вижу, что к моему посту движется кто-то… Через сетку же все видно. Смотрю женщина идет, в белой сорочке, волосы белые и сама бледная…А идет босиком.. Тут за мной машина приехала, фарами место то осветила: никого… Ладно, думаю, почудилось. Открыл ворота, впустил машину, сделал запись и в казарму. Меня сменил грузин, мой однополчанин. Койки рядом и все такое. Общались хорошо.
Приехал в часть, разделся, лег спать. Часа в 3 ночи будят меня: “Гена, подъем! Собирайся. Поедешь на пост, додежуришь. Потом тебя сутки трогать не будем. Напарнику твоему плохо стало.” Ну я за друга всегда рад, да и приказ есть приказ. Встал, оделся. И заводят в казарму того грузина. Садят на кровать. А на нем лица нет. Посмотрел на меня, шапку снял, а под ней все волосы – седые… И говорит: “Гена, там баба белый!” Я и обомлел. Значит не почудилось мне… Но что делать, надо ехать. Приехал на пост. Все спокойно, а ближе к утру (зимой светает поздно), когда сменяться время скоро, снова с сигаретой в зубах вглядывался в даль. И вижу ЕЕ. Идет босиком по снегу, вся белая… Я ей: “Стой, стрелять буду!” А она словно не слышит… И взгляд такой жалобный… Подошла она к воротам и давай вокруг них ходить, словно лазейку ищет, руками прощупывает, я как был, так и замер. Раз круг делает, а я как волчок, одни ноги переставляю и глазами за ней слежу… Два круг… Три… чую, волосы под шапкой дыбом встали…Она кругу на пятом за ворота только зашла, как машина приехала. Еле меня из ступора вывели.
Я только потом узнал, что там военные действия были. Может помнит природа, а может и правда дух. Только грузин с армии седым домой возвращался.”