В день, когда умерла моя бабушка, лил непрерывный дождь. Она долго болела, и смерть не стала для нее неожиданностью, скорее избавлением от мучений. Но она боялась умирать, постоянно обижалась на нас, родных, непонятно за что. И в иной мир ушли, ни с кем не попрощавшись.
В ту ночь я неожиданно проснулась в 03.03 и никак не могла заснуть. Лежала с открытыми глазами и вдруг услышала голос бабушки. Она сказала, что ни на кого не обижается, и мы можем выкинуть ее вещи когда захотим (хотя мы не собирались ничего выкидывать).
На 40 дней после смерти я не смогла поехать на кладбище. Ночью проснулась в 04.04 и опять не могла заснуть. И вдруг почувствовала на своей руке чье-то холодное прикосновение, словно кто-то погладил меня по руке, сжал ее и подержал пару минут. Я поняла, что это бабушка приходила попрощаться.
А однажды бабушка… пришла наяву! Может, это был сон, но слишком уж реалистичным он показался мне. Я проснулась в 6 утра, мне не спалось, и я решила тихонько включить телевизор. И тут дверь в мою комнату открылась, вошла бабушка в своем халате и сказала, мол, выключи телевизор, рано еще, все спят, не буди их. Я выполнила ее просьбу, и вдруг меня словно током ударило: бабушка ведь умерла! Но я не испугалась, а спросила, как она ТАМ, что ТАМ вообще. Она ответила, что ТАМ все белое и стоит высокая белая стена. Я спросила, не одиноко ли ей ТАМ. Бабушка ответила, мол, ничего страшного, скоро к ней присоединятся ее сестра (она тяжело болела и вскоре действительно умерла) и ее подруга (та была здоровая, но тоже потом неожиданно умерла). Еще бабушка сказала, что она очень рада, так как нашла свой любимый носовой платочек, теперь у нее их два. Я спросила: где же она его нашла? Ответ – за подкладку гроба завалился.
Впоследствии, когда я рассказывала об этом маме, она с удивлением подтвердила, что они действительно положили бабушке в карман пиджака, в котором ее хоронили, ее любимый платочек, но когда забирали ее из морга, нигде не могли его найти и положили ей другой платочек.
С тех пор бабушка часто мне снится, как будто она жива и по прежнему с нами. Только она обычно ничего не говорит, не позволяет дотрагиваться до нее и смотрит каким-то потухшим, безжизненным, обреченным взглядом.