«Я проходил срочную службу в погранвойсках. Место, где я служил, хорошо известно людям старшего поколения – Джаланашколь.
Там, вскоре после острова Даманский, шли бои с китайцами-маоистами. Я был там через несколько лет, но обстановка все еще была очень напряженной.
Однажды пошли мы в наряд. Схема движения классическая: впереди собаковод с собакой («сучник» на армейском жаргоне), затем молодой солдат, который только постигает службу, потом я – старший наряда (я служил второй год, был ефрейтором).
Идем, смотрим вокруг очень внимательно: там служба – не игрушка! Тропинка впереди делает поворот, а потом опять идет в том же направлении. Этот зигзаг – метров 200 – хорошо просматривается. Но я-то головой кручу почти что на 360 градусов! В очередной раз взглянул на этот зигзаг впереди – а там люди! И не просто люди – пограничники! Пригляделся, и мне показалось, что с ума схожу: это были мы.
Именно мы: сучник наш с собакой, молодой и я. То есть мы-то тут, вот они. А впереди – еще раз мы! Миражей там не бывает. Да и видно сразу, что это не отражение: вижу, как я там впереди фуражку снял и лоб вытер. А я ее и не снимал! «Они» идут и скрываются за поворотом, там уже не видно. А спутники мои и служебная собака явно ничего не видят, абсолютно спокойны. Я то ли остановился от изумления, то ли просто шаг замедлил, не помню. И вдруг одновременно услышал рев сзади и отчаянный лай собаки: оглянулся и увидел, что сзади из-за деревьев на меня выскочил огромный медведь и осталось ему сделать пару прыжков…
Спас меня молодой – Сашка: из автомата дал очередь. Зверь, очевидно, был ранен, потому что заревел еще сильнее и бросился назад, в кусты. А я, совершенно обессилев, опустился на тропу. Спросил осторожно, не видали ли они еще чего-нибудь кроме медведя. Никто ничего не видел.
Пошли дальше. На тропе никаких следов «тех» не было. И не видел я их больше. Померещилось? Но что интересно: когда шли назад, то решили остановиться, посмотреть – вдруг медведь-то убит? Вот бы на заставу приволочь такого! Но никаких следов зверя тоже не нашли – хоть и с собакой! Ни на тропе, ни на траве. Ни пролома в кустарнике, ни одной сломанной веточки. Неужели зверь тоже померещился? Но его-то все видели – и люди, и собака. Никакой логики! Говорят, встреча с самим собой – к смерти. Я, как сами догадываетесь, жив. Но в тот раз она действительно была рядом – в двух прыжках. А то, что медведь исчез бесследно, наводит на мысль, что это и не медведь был…»