И снова здравствуйте, дамы и господа! Выдалась свободная минутка, в связи с чем решил накатать еще одну (и пока, увы, последнюю из произошедших лично со мной) историю, которой я не сумел найти рационального объяснения. Кстати, уважаемые читатели, перед вами в своем роде эксклюзив – до вас эту историю слышали всего лишь два человека:)
Итак, сперва, как это водится, небольшое предисловия. Началось все дело с того, что прошлым летом у меня умер дед. Сразу оговорюсь, что в смерти его нет ничего загадочного, просто рак. Так как каждое лето он ездил на родину, в полузаброшенную уже деревню на Тамбовщине, мы с родителями, похоронив его, направились туда же – им надо было получить какие – то документы, подготовить сестру деда для переезда к нам – ну я, в общем, в их дела особо не вникал.
Приехав в эту самую деревню я, по старинной своей привычке, начал смотреть телевизор. И как-то раз наткнулся на фильм, в котором мужик разбирал старые вещи на чердаке. Так меня эта сцена проняла – словами не описать. Именно поэтому я твердо решил в оставшиеся два дня пребывания исследовать дом, где жил дед.
На следующее утро, когда родители уехали по делам в районный центр, я вооружился по последнему слову науки и техники (сунул в карман фонарик) и пересек полные опасностей два метра, разделявшие дома, чтобы окунуться с головой в дух семейной истории. Тут, наверное, надо рассказать о самом дедовском доме. Построен он было в начале 20 века, году этак в 1908 (точную дату не помню, но близко к этому). Состоял дом из трех комнат, одной прихожей и пристройки (выгорела после войны). Объектом моих изысканий стали, соответственно, те две комнаты, в которых дед не обитал. Одна из них была довольно просторной, но пустой – в ней стояли два сундука, путь к одному из которых был прегражден провалившимся в начале нулевых полом. Таким образом, мне пришлось довольствоваться одним сундуком, в котором я не обнаружил ничего хорошего. Зато на стене у входа в комнату я приметил старые часы с гирьками, которые решил захватить на обратном пути (часы, естественно не ходили). Все еще полный исследовательского энтузиазма, я зашел в третью комнату…
Тут снова немного отвлечемся. Третья комната представляла собой нечто вроде чулана, где прабабушка хранила свои швейные принадлежности. Особенность этой комнаты такова, что вход в нее сделан в виде какой-то горловины, что ли, в общем, ваш угол обзора, если вы находитесь в комнате, ограничен дверным проемом. В этой комнате, друзья мои, чего только не было. Сюда, как мне позже рассказала бабушка, скидывали весь хлам, что был в доме, годов с семидесятых. Итак, я, по колено утопая во всякой одежде, куклах и прочих осколках прошлого, начал рыться в груде вещей в углу, надеясь найти что – нибудь стоящее. Находясь на стадии потрошения какой – то коробки, я внезапно услышал звук открывающейся входной двери. Сначала ваш покорный слуга не придал этому значения – ну мало ли, родители приехали, или соседи зашли – деревня же, все друг друга знают. Успокоив себя таким образом, я продолжил изыскания. Однако когда я не услышал никакого окрика, я начал немного волноваться. Тем временем из прихожей послышались шаги, вернее, шарканье ног, напоминавшее походку старых людей. Секунд через пять – шесть шарканье переместилось в комнату, где жил дед, и дополнилось несвязным стариковским бормотаньем. Я решил взять инициативу в свои руки и достаточно громко поинтересовался, кто же, собственно, нарушает границы частной собственности? Ответа, как вы уже могли догадаться, не последовало. Зато последовала очередная порция бормотаний, к которой я решил прислушаться, не выходя пока что из комнаты. Слова разобрать было сложно, но отдельные обрывки мне удалось уловить – говоривший упоминал какую-то вещь, которую забыл, и которую должен унести. Все это продолжалось около минуты, потом бормотание и шарканье резко прекратилось, при этом в комнате повеяло каким-то ветерком и (в этом я готов поклясться) отчетливо затикали висевшие на стене часы. Мне, признаться, стало весьма-таки не по себе от всего произошедшего, поэтому я быстренько вышел из дома, захватив, впрочем, часы, какую-то настенную висюльку, изображающую оленя и старую дедову шляпу.
Больше я в тот дом никогда не заходил, да и если окажусь в тех местах снова, меня туда вряд ли потянет. Объяснить бормотание я не могу никак. Мой друг, которому я рассказал эту историю, предположил, что дед вернулся, чтобы убедиться, что я не возьму какую-то важную для него вещь. Часы лежат у меня на полке, часовщик сказал, что починить их нельзя. Настенная штука висит на стене в моей комнате, только что посмотрел на нее, вроде все в порядке. Шляпа тоже где-то неподалеку. За ними вроде бы никакие духи еще не приходили, хотя, кто знает…