История произошла с моей бабушкой в сороковых военных годах в оккупированной Беларуси. Было бабушке тогда лет десять, её подружкам примерно столько же. Деревня их, Ганцовичи, была всего на шестнадцать дворов и находилась прямо в Беловежской пуще. Леса там были богатые. Летом деревенские таскали из леса корзины маслят, белых и других хороших грибов. Ещё в избытке водилась ягода: черника, земляника и клюковка на болоте, росли орехи. С едой в войну очень туго было – всю скотину и птицу в тот год немцы, стоящие в деревне, забили и съели, а что не съели – с собой утащили. Ну, голод не тётка, вот и бродили голодные дети по лесам в поисках еды.
В одно раннее утро собралась стайка подружек за ягодами и грибами в лес. С ними пошла и старая бабушка одной из девчонок. Находившись по лесу и набрав корзины и туески с грибами и ягодами, они вышли на узкую тропку – гать. По ней нужно было пройти через болото и выйти на бывшее колхозное поле. Потом пересечь его и по прямой тропке опять через лес выйти в деревню. Только встали они на тропу болотную, глядь – а в лесу потемнело как-то, словно сумрак нашёл. Пошли потихоньку, с трудом крестясь (руки заняты были). И знакомое место, которое сто раз в жизни проходили и утром тоже, вдруг каким-то незнакомым показалось: макушки деревьев сомкнулись, заслоняя скудный солнечный свет, раскричалась выпь на болоте. Туман пополз по тропе из низины, да так быстро окутал тропу, что и ноги свои с трудом девчонки видели. Совсем страшно стало, когда вдруг из тумана стала болотная топь проглядывать. А в ней-то там, то тут стали маленькие огонёчки зажигаться, как будто светлячки в темноте: то справа всполохнутся огонёчки, то слева загораются. Бабушка, которая с ними пошла, стала охать да причитать, что не к добру это.
Со страхом перешли они кое-как болото и оказались на окраине бывшего колхозного поля. Подходя уже к нему (поле было за пятью деревьями буквально), заметили девчонки пенёк и решили возле него отдохнуть. Стали подходить к нему и вдруг, из лесу вылетела большая невиданная птица, похожая внешне на кукушку, но больше, и была она красного цвета. И даже глаза у неё были не чёрные, а красные. Девчонки удивились, подошли ближе, чтоб рассмотреть диковинную птицу – она даже не пошевелилась. Только раскрыла свой красный клюв и вертела головой на девчонок. И тут самая смелая (звали её Авхимия), протянула руку, потрогала птицу и взяла её в руки. Птица терпеливо сидела у девочки в руках и только глазками своими красными поблёскивала на остальных.
Подошедшая бабушка прикрикнула на девчонок, чтоб не подходили к этой птице, отвернулись от неё и шли к деревне. Девочка Хима посадила торопливо птицу на пень, схватила корзинку и бросилась догонять остальных. А бабушка, оставшись позади них, перекрестилась, зашептала молитву и поспешила за детьми. Вдруг, позади них раздался гневный хриплый вопль, и вся компания, включая бабульку, приврезала по тропке к маячившему впереди полю. Но вот какая странность, добежав до поля, они вдруг побежали не по земле, а по гати обратно в болото. Оно и маячило впереди. Как это получилось – объяснить было невозможно. Повернув обратно к полю, все бежали с плачем мимо пня с птицей к нему. Причём, поле было перед глазами. А добежав, оказывались опять у болота. И так раз 5… Когда сил уже не осталось ни у кого, бабушка приказала всем поставить корзины на землю, сесть и читать “Отче наш”. Отчитав молитву несколько раз, измученные дети с бабушкой потихоньку пошли от болота к полю, но, проходя мимо пня, увидели, что птицы на нём не было, а из серединки как бы дымок белесый идёт…
Домой пришли в сумерках усталые, измученные, испуганные и грязные, но живые… Только через несколько дней по деревне (где почти все родственники и кумовья) разлетелась весть, что девчонка Авхимия неожиданно и сильно заболела. Измученная скоротечной лихорадкой, в горячке, не приходя в себя, Хима тихо умерла перед рассветом… Конечно, на фоне войны, смертей и голода, история эта не была самой жуткой. Сейчас моей бабушке девятый десяток, но помнит она эту историю, как будто это было вчера.