Свет из-за шкафа

В комнате моей бабушки Марины висит портрет в овальной раме. На нём – молодая пара.
Девушка лет девятнадцати с добрыми глазами, а рядом с ней молодой офицер польской гвардии, очень красивый.
– Это кто? – спросила я у бабушки в три года.
– Это моя мамочка Нина и папа Вася, но я его никогда не видела
– А почему?
Бабушка задумалась:
– Потому что он был в партизанском полку и прятался в лесах. А когда я родилась, пришёл посмотреть на дочку, но сосед его выдал. И фашисты пришли в дом, обещая расстрелять всю семью, если он не выйдет. Он спустился с чердака, где прятался. Его забрали в концлагерь. И с тех пор его больше не видели. Говорят, он погиб где-то в Австрии.
Моя прабабушка Нина умерла за много-много лет до моего рождения. Её похоронили в далёком Владимире – Волынском где-то на Западной Украине. Всё, что я знала о ней – так это только то, что она была очень хорошая и добрая, прожила тяжёлую жизнь и умерла, когда ей ещё не было пятидесяти в один из своих дней рождений.
Я смотрела на эти красивые молодые лица. И на уровне своего трехлетнего сознания очень жалела почему-то именно прабабушку Нину, которая в свои двадцать лет осталась одна, без мужа, с двумя детьми на руках, у сгоревшего дома посреди зимнего леса на польско-украинской границе. А вокруг была война, и надо было выжить.
Когда мне было пять, моя семья переехала на новую квартиру. И меня, привыкшую спать рядом с мамой, отселили в отдельную комнату, потому что мама теперь нужна была младшему брату, который только появился на свет. Я очень злилась, но это днём. А ночью меня мучили кошмары. Обычно они выползали из-за шкафа. За стеной выла соседская собака. Я думала, что ей тоже страшно, как и мне. Я не пряталась под одеяло и не закрывала глаза, понимая, что это не помешает им запрыгнуть на кровать.
Однажды я проснулась среди ночи. Из-за шкафа лилось тёплое золотисто-розовое свечение. Оно переместилось на верхнюю полку шкафа, а оттуда на стол. Мохнатая собака со злобным усатым человеческим лицом зарычала и попятилась в обратную сторону от этого свечения. А скользкая зеленая ведьма, которая за пару минут до этого хваталась за край моей простыни, взвизгнула, завертелась волчком и лопнула, словно мыльный пузырь. Остался только неприятный болотный запах.
На столе стояла маленькая пожилая женщина, размером в ладонь, с волосами, собранными в пучок на затылке. А рядом с ней более тоже женщина – молодая, высокая, очень худая, с русыми волосами. Я хорошо запомнила их лица.
– Я твоя бабушка Нина, – сказала старшая, но голос прозвучал не в пространстве комнаты, а скорее в моей голове. – А это моя соседка – её тоже Ниной зовут.
Она ещё что-то говорила, но я забыла. Помню только, что она прогнала мои кошмары и просила их не бояться. А наутро я никак не могла сопоставить ту, которая приходила ночью, с той, которая была на портрете. Но у меня не возникало сомнения, что ночью ко мне приходила именно моя прабабушка Нина.
Прошло ещё пять лет, и память о происшедшем навсегда выветрилась из моей головы, если бы не один случай.
Мне уже было десять. Моя семья переехала на Западную Украину. Однажды в страстную пятницу мама собралась в соседний город Владимир-Волынский проведать могилу своей бабушки. Она решила взять меня с собой. Пасха в том году была ранняя, в марте, поэтому в пять утра, когда мы с ней стояли у ворот кладбища, ещё даже не рассвело. Я смотрела на эти ворота в виде каменной белой крепости с чёрными окошками метров семь в высоту, и у меня захватывало дух.
Мама никак не могла вспомнить, в каком конце кладбища находится бабушкина могила, последний раз она была здесь ещё в детстве. Оглядываясь по сторонам, мы в растерянности прошли пару метров. Тут мама сжала мою руку и громко сказала: «Бабуленька, маленькая моя, проведи нас к своему дому!» Рядом чувствовалось чье-то присутствие. И вдруг неведомая сила потянула нас в сторону от тропинки, напролом через кусты, ограды и могильные холмы.
Через пару минут мы стояли перед скромным памятником с каменным крестом наверху. Мама удивленно смотрела по сторонам: «Я бы ни за что на свете не нашла это место. Вокруг столько новых могил». «Спасибо, родная, что провела нас,» — сказала она, погладив холодный мрамор. А я подняла глаза на памятник. С фотографии на меня смотрела моя прабабушка Нина с усталым добрым лицом. Моя прабабушка Нина, которая однажды пришла ко мне из-за шкафа, прогнав ночные кошмары. Воспоминания раннего детства заново ожили в памяти. Та же причёска, то же лицо. То же платье.
– Эта фотография сделана незадолго до того, как бабушка умерла, – сказала мама, – она сильно болела. Ей удалили глаз.
– Я знаю. Когда мы с ней виделись, она прикрывала его.
– Ты не можешь этого знать,- сказала мама. Я промолчала.
Рядом с бабушкиным памятником стоял покосившийся крест, заросший плющом. На табличке еле различимо на польском языке было написано доктор Нина Троцкая – её спутница и соседка в вечности.