Улыбка шамана

За время своей необычно долгой жизни, моя верная собака, овчарка по кличке Тайга, несколько раз оказывалась в загадочных, а порой и просто паранормальных обстоятельствах. Не знаю, связанно ли это с событиями, сопровождавшими нашу встречу, или является всего лишь чередой случайностей, прихотью слепого рока, отбросившего на нас свою таинственную тень.
Описанные ниже события произошли в августе 2001 года, к тому времени я был уже женат и работал в одной из ветеринарных клиник нашего города. Моя жена, с редким именем Филиппа, трудилась в сфере образования, поэтому её отпуск всегда выпадал на лето, мне же в этом смысле повезло меньше и приходилось подстраиваться, чтобы получалось отдохнуть совместно. В тот год мы планировали заграничную поездку, однако этим планам не суждено было реализоваться. По стихийным, крайне неудачным и никак не зависящим от меня обстоятельствам, я утратил загранпаспорт. К моему глубокому удивлению, Филь нисколько не расстроилась, скорее даже наоборот.
– Ты знаешь, – сказала она, выслушав мои оправдания, – По-моему, так даже лучше. Помнишь, не так давно, нам звонили Проводниковы и приглашали поехать этим летом вместе с ними на Байкал? Мы им тогда отказали, однако, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, полагаю, нужно будет рассмотреть их предложение повторно, как думаешь?
Должно заметить, что с семьёй Проводниковых мы дружим уже достаточно давно. Познакомила меня с ними жена. Сергей и Анна Проводниковы были очень активной семейной парой. Они постоянно участвовали в каких-то походах, то на лыжах, то на байдарках, то просто в горы лезли, и это притом, что имели шестилетнего ребёнка, которого постоянно приходилось оставлять у родителей. Из общения с Сергеем я в своё время выяснил, что они являются совладельцами нескольких туристических баз, в общем, это те люди, у которых есть и средства, и время.

Прежде о байкальских красотах я лишь слышал, да видел пару картинок на открытках. Думать было нечего, и мы тут же связались с Проводниковыми. Выяснилось, что они, так и не найдя себе попутчиков, уже собирались было ехать вдвоём, так что наш звонок стал для них приятной неожиданностью.
– Итак, – говорил Сергей на встрече перед поездкой, – Нас четверо, наша цель – это остров Ольхон, а центральным событием похода будет посещение международного слета шаманов, проходящего там с 1 августа. До Иркутска доберёмся самолётом, там нас будет ждать машина, на ней часа за четыре доберёмся до острова, далее через переправу «Ольхонские ворота», остановимся в посёлке Хужир.
– Слёт шаманов? – скептически переспросил я.
– Именно! – ответил Проводников и добавил, – Там соберутся шаманы со всех концов света, будут даже из Америки и Мексики, ну разве не любопытно?
– Пожалуй… – согласился я неуверенно.
Через неделю лихорадочных сборов и моральной подготовки мы были готовы отправиться в путь. Некоторые трудности возникли с оформлением авиабилетов, поскольку Тайгу мы решили везти с собой! Пришлось ей несколько часов провести в багажном отделении.
В Иркутске мы приземлились во второй половине дня, после чего сразу пересели на огромный вездеход, напоминавший скорее БТР, чем привычный глазу внедорожник, его Сергею одолжили какие-то знакомые. На этом чудо-транспорте с четырьмя колёсами с каждой стороны мы часа за два добрались до села Баяндай, оттуда направились южнее до поселения Еланцы и, наконец, добрались до переправы на остров Ольхон. Потребовалось выстоять несколько часов в очереди к парому, в результате на остров мы попали только ранним утром. Над дорогой висел густой туман, видимость всего несколько метров. До Хужира было километров 35 по не асфальтированной, но, на удивление, ровной дороге. Другие туристические автомобили лишь первые несколько километров оставались в пределах нашей видимости, затем неясные силуэты машин поглотил призрачный туман. Создавалось впечатление, что мы остались одни на всём острове, и лишь отдалённые звуки моторов, глухо доносившиеся из глубин туманной пелены, напоминали нам о присутствии других людей. Слева слышались крики чаек, кружащих над невидимой поверхностью Байкала в поисках утренней добычи, Тайга заволновалась.

Внезапно, с громким пронзительным криком, нам в лобовое стекло едва не врезалась огромная чёрная птица. Мгновенно выскочив из плотной стены тумана, она едва успела затормозить в воздухе, расправив крылья, и резко ушла вверх, пролетев в считанных сантиметрах от лица водителя. Мы резко затормозили, девушки вскрикнули почти хором, Тайга, высунув морду в приоткрытое окно, долго и недовольно облаивала негодную птицу. По мере приближения к посёлку туман начинал рассеиваться.
К тому моменту, как мы добрались до места, настроение наше заметно улучшилось, туман рассеялся, открывая потрясающие виды величественного озера. Зрелище поистине захватывало дух, казалось, матово-синяя водная гладь сливается с сапфировыми горами вдалеке, а те, в свою очередь, переходили в бескрайнюю лазурь неба, едва-едва тронутую тонкими редкими облаками. Всё тонуло в оттенках синего, пейзаж производил впечатления всеединства и гармонии. Залюбовавшись окружавшими нас красотами, от которых перехватывало дыхание, мы и не заметили, как путь наш окончился.
С виду Хужир ничем не отличался от обыкновенной деревушки, отрезанной от цивилизации сотнями километров, разве что машин здесь было необычно много. Ощущение величественного покоя, навеваемое Байкалом, в посёлке быстро улетучилось, здесь царила суета. Машины ездили, люди спешно ходили туда-сюда. Кто-то на тачке вез большую алюминиевую флягу, вскоре мимо нас пронёсся трескучий мопед с тремя седоками, а за ним целая ватага деревенских мальчишек на велосипедах. Большинство из них крутили педали босиком, в изношенных джинсах, на половине не было даже маек, однако галдели они необыкновенно весело, погода к тому благоприятствовала.

Проехав через всё поселение, мы добрались места слёта, располагавшегося за пределами Хужира. Оставив на специализированной парковке свой БТР, наша команда забрала с собой палатку, припасы и направилась в сторону палаточного городка, разбитого у знаменитого мыса «Скала Шаманка», священного места для всех шаманов, тенгрианцев и тибетских буддистов. Подобно голове гигантского дракона вздымалась скала из воды, озирая окрестности. К ней вела сужающаяся полоса суши, в центре покрытая зеленью, а по бокам, уходящим в воду песком полоса эта явственно напоминала драконий язык. Говорят, в древние времена сюда не пускали абы кого, особенно запрет распространялся на женщин, однако, нам моментально стало ясно, что те времена давно канули в Лету.
Найдя место для нашего лагеря и обосновавшись там, мы направились в гущу событий. Стечение народа было просто огромным, да что там, кого здесь только не было! Какие-то дядьки, с какими-то бородами, бубнами, перьями, тотемами, женщины в оленьих шкурах с бусами из костей, украшениями в виде разноцветных ленточек, повязанных на руки, ноги и головы. Тайга была без поводка, и, тем не менее, испуганно жалась ко мне, не в силах разобраться в бешеном калейдоскопе звуков и запахов. Вдалеке кто-то истово бил в огромный бубен, звук был очень низкий, тревожащий. Неизвестно откуда доносились приглушенные звуки варгана. В воздухе кружили запахи можжевелового костра, шкур животных, сырой травы, варёного мяса, они смешивались с множеством иных, диковинных ароматов, название для которых вряд ли подобрал бы даже самый знаменитый герой Патрика Зюскинда. Мы, стараясь не разделяться, медленно исследовали поставленные в ряд многочисленные торговые стеллажи с памятными сувенирами Администрации Ольхонского района, предметами культа шаманизма, буддизма, и даже христианства! Всё происходящее выглядело скорее как огромная ярмарка. Большинство шаманов были облачены в одежды преимущественно синего цвета, на редких деревьях виднелись синие лоскуты ткани. Однако были и весьма выделяющиеся шаманы, в красных, золотых и серых робах. Иные шаманки напоминали обыкновенных полных продавщиц из продуктовых магазинов, в ничем не примечательных длинных кофточках и чёрных брюках, скрывающих фигуру палеолитических Венер. Из общей массы их выделяли только бубны и различной величины амулеты, царственно лежавшие на огромной груди. Пройдя ближе к воде, мы наткнулись на палатки национальных культур. Там были северные шаманы, продававшие изделия из костей «мамонта» за подозрительно небольшие деньги, они сально помигивали и на ломаном русском предлагали купить у них обладающий огромной магической силой моржовый бакулюм. Был там и единственный североамериканский шаман в головном уборе из ярких перьев. Несмотря на то, что он неплохо говорил по-русски, чем вызывал сомнения в своей аутентичности, я купил у него парочку ярких бус. Мексиканская палатка была очень яркой, переполненной цветными платками и пончо. В ней за прилавком стоял лысый, загорелый, по пояс обнажённый мужчина, с разрисованным хной телом, утверждавший, что он жрец майя, и продававший книги Карлоса Кастанеды. На наш вопрос о наличии в продаже «особых» кактусов или хотя бы текилы, он ответил крайне раздражительно, очевидно, мы были далеко не первыми, кто докучал ему подобными запросами. Палатку национальной индийской культуры оккупировали кришнаиты! Они играли на индийской гармошке, этаком перевёрнутом аккордеоне, и пели маха-мантру, внося свою лепту в тот сумбур, что окутывал участников этого фестиваля сюрреализма. В другой стороне от лагеря, ближе к посёлку, тусовались уже и вовсе обыкновенные неформалы, длинноволосые ребята в кожаных куртках по переменке играли на гитаре, а одетые в стиле хиппи девушки с венками на головах с упоением пели известные гитарные песни, к общему гомону происходящего примешивалось «Всё идёт по плану». В общем, голове было, от чего закружиться, действо до боли напоминало Грушинский фестиваль, собирающий в одном месте огромную кучу фриков.

Примерно в километре от Скалы Шаманки, в том месте, где мыс переходит в ровную береговую линию острова, деревья сгущались, образуя что-то вроде небольшой смешанной рощицы. На границе этой рощи полукругом сидели несколько человек. Заинтересовавшись их уединённостью, я отделился от своих спутников и прогулочной походкой направился в сторону привлёкших моё внимание людей. Тайга поспевала рядом. Приблизившись, я разглядел, что один из группы сидит в центре и играет на варгане, а окружавшие его последователи, откинув головы назад, раскачиваются в такт. Я подошёл, действо продолжалось, Тайга, почувствовав свободу от довлеющей толпы, отбежала от меня и носилась вдоль берега метрах в трехстах. Музицирующий человек мало напоминал шамана, если бы не его специфический музыкальный инструмент и не контекст ситуации, я принял бы его за типичного бомжа. Он был старый, грязный, небритый, с нездоровой блестящей кожей. Одет в обыкновенные лохмотья неопределённо-тёмного цвета, штаны порваны ниже колен, рубаха расстёгнута, волосы черные, кучерявые, скатавшиеся в засаленные локоны. Так продолжалось несколько минут, я стоял и слушал его игру, звучало неплохо, хотя мелодию различить у меня так и не получилось. Внезапно шаман перестал играть, выпрямился, окружающие его люди также прекратили качаться, они стали по одному подходить к нему. Каждый подходивший склонялся перед шаманом, тот делал странный жест, проводя рукой по лбу подошедшего, затем адепты протягивали своему гуру какой-либо предмет, тотем или амулет, не снимая его с шеи, он прикасался к предмету, на этом мистерия завершалась. Некоторые, пройдя такой замысловатый ритуал, сразу уходили в сторону фестиваля, другие возвращались на свои места. Как только всё закончилось, шаман и оставшиеся адепты уставились на меня, повисло молчание.
– Прими и ты дар духов, странник, не зли старика Эрлика, – голос шамана был пропитым и хриплым, сильно напоминал пьяное лепетание нашего дворового алкаша Валеры. У меня от такого несоответствия содержания звучанию против воли вырвался смешок. Подходить я, естественно, не собирался, да и противно было.
– Не боюсь я твоих духов, дедушка Эрлик! – с улыбкой, но без злобы и вызова, сказал я, – Да и помыться бы тебе не помешало, а то так ты сам всех духов распугаешь.
Закончив, я уже было развернулся, чтобы уйти, как услышал за спиной невнятное бормотание. Шаман шептал что-то вроде «в гости приглашен, маком (или мраком) оплетён, знакомые, старые, новые», что-то ещё непонятное типа «инсталляция», повторял всё это несколько раз мне вслед. Тайга радостно подбежала, она была грязная и счастливая. Мы вернулись к остальным, особого значения этому случаю я не придал.

После обеда камлали местные шаманы. Их было много, они неистово били в свои бубны, жгли на небольших металлических подставках какую-то вонючую дрянь. Затем народ разбился на группы, самая большая из которых собралась вокруг главного шамана, среди кого именно он был главным, выяснить мне так и не удалось, все просто называли его «главный шаман». Вокруг него было много поклонников, последователей, просто любопытных, а также фотографов и даже представители какого-то телеканала с камерой. Это был седой опрятный старик, в красивом синем облачении с карминовым поясом и карманами, несколькими амулетами на груди и чем-то вроде посоха, обвязанного полосками ткани различных цветов. Главный шаман казался уставшим, но добродушным, тепло и приветливо всем улыбался. Сначала он немного поколотил в бубен, но ему это надоело очень быстро, и он стал по одному принимать людей, к нему выстроилась очередь, как на исповедь. К моему удивлению, этот приятный старик начал проделывать с подходящими к нему людьми ту же самую операцию, что проделывал виденный мной ранее шаман-оборванец. Однако, в отличие от последнего, главный шаман предварительно выслушивал каждого подошедшего к нему человека, кивал головой, давал советы. Так продолжалось достаточно долго, часа через два народ схлынул, и появилась возможность посмотреть на этого дедулю поближе. Мы, все вчетвером, подошли к самому ограждению и наблюдали за происходящим. Старец выглядел сильно утомлённым, он то и дело потирал колено, явно его беспокоившее.
И вдруг, совершенно неожиданно, Тайга перепрыгнула через низенькую деревянную изгородь и подбежала к главному шаману. В панике я рванул за ней, яростно призывая собаку вернуться. Следует отметить, что по своему происхождению Тайга собака служебная, ей долго проходилось привыкать к городской жизни и, тем не менее, даже после шести лет, проведённых на гражданке, она не слишком ладила с чужими людьми. Нет, она не была агрессивной, за всё время ни разу никого не покусала, просто старалась сторониться чужаков. Если человек из моего круга общения, она его принимает сразу, как правило, без особых возражений. Ласковая с друзьями, Филиппу просто обожает. Но вот посторонним она не доверяет, не могу припомнить такого случая, чтобы Тайга без повода подбегала к чужаку. И всё же, тогда овчарка подскочила к шаману и радостно закрутилась у его ног! Он же, без тени смущения или страха потрепал её за шею, и объявил, что она «хороша собака», это было немыслимо.
– Это чья такая красавица? – со своей неизменной улыбкой спросил шаман.
– Моя, – ответил я, подбегая и пытаясь ухватить Тайгу за ошейник.
– Хороша, хороша псина! – продолжил он и посмотрел мне прямо в глаза, – Сильный оберег, от Бога дар.
В этот момент я перестал пытаться поймать собаку и уставился на шамана.
– От чужих духов уберегла тебя, ещё от земли и воды убережёт, токмо помочь ей нужно. – С этими словами он запустил руку в свою котомку, лежавшую рядом, порылся в ней без разбору, на тот манер, что девушки, которые вслепую пытаются нащупать в своих бездонных сумочках нужный им мелкий предмет, и вытащил нечто, напоминающее узорчатое кольцо, как казалось, из обыкновенной медной проволоки. Предмет был не более пяти сантиметров в диаметре, с вкрученными в него перьями. Шаман наклонился и прикрепил его Тайге прямо на ошейник, к колечку для поводка. Притом, у меня создалось впечатление, что собака сама задрала морду, чтобы ему было удобнее цеплять.
– Ну вот! Теперь порядок. – Сказав это, старик словно бы отпустил овчарку, она тут же бросилась ко мне и стала тереться у ног, радостно размахивая хвостом.
– Спасибо, – растерянно проговорил я, обращаясь к шаману, который уже принимал следующего паломника. Он быстро улыбнулся мне одними глазами и тихонько кивнул.

Мы отошли. Мои спутники ошарашено смотрели на меня, жена вопросительно скривилась. Я пожал плечам.
Ещё долго мы обсуждали случившееся, я говорил, что поражён атмосферой этого места, несмотря на всю его эклектичность. День клонился к закату. Полностью описать словами закат на Байкале если и возможно, то потратить на это нужно не менее двухсот страниц. Утреннее синее царство безмятежности загорелось огненно-рыжими красками, небо затянули палимые заходящим солнцем облака. Ночь предвещала быть очень тёмной.
Среди ночи я внезапно проснулся. Огляделся, не понимаю, что меня разбудило. В ногах сопела Тайга, рядом жена, с другой стороны похрапывают Проводниковы в своих спальных мешках. Прислушался, за пределами палатки звуков не было слышно вообще, меня это насторожило. Я аккуратно выбрался наружу, стараясь никого не разбудить. Тишина была мёртвой, небо затягивали густые облака, сквозь которые еле-еле проглядывал размытый диск луны. Городок спал, вдали виднелись редкие огоньки посёлка, озера было практически не видно.
Со стороны берега очень быстро скользнула тень. Я похолодел, пригляделся – вроде никого. Резкий шорох в нескольких метра от палатки заставил меня вновь вздрогнуть и уставиться в сторону доносившегося звука, я напряг глаза, тщетно пытаясь что-либо разглядеть. Ощущение страха нарастало, казалось, вот-вот на меня из темноты бросится кто-то… Или что-то. Вдруг меня осенило – фонарик! Осветительный прибор был немедленно направлен в сторону таинственного шума. Звук шуршащего пакета, блеск тёмного меха. Это была лиса! Наглая воровка бурой масти остервенело трепала полиэтиленовый кулёк с чьими-то продовольственными запасами. В луче достаточно мощного фонарика, животина вовсе и не думала прекращать своё занятие и ретироваться. Страх моментально отступил, его сменило любопытство, заставившее меня сделать шаг вперёд. Лиса отскочила в сторону, двигаясь очень быстро, так что я едва успевал направлять в её сторону фонарик, она запрыгала из стороны в сторону, при каждом выпаде в моём направлении пригибая передние лапы и поднимая хвост, на агрессию это было не похоже. При всей нелепости своего предположения, я был уверен, что чертовка со мной играет, и стал аккуратно подходить ближе. Лисица отбегала, затем вновь останавливалась и начинала крутиться, подобно щенку, пытающемуся схватить собственный хвост, и даже начала слега потявкивать, словно бы подманивая меня, я подходил. Когда мы отошли от лагеря метров на триста, зверёк стал подпускать поближе к себе, фыркал, продолжая вести меня к рощице у берега, вокруг ни души, лагерь близко, ни намека на опасность. Скоро мы оказались у границы леса, завыл ветер, деревья стали раскачиваться, в свете фонарика роща темнела мрачной глубиной. Лиса забежала в рощу, остановилась около ближайшего дерева и начала истово рыть землю. Какое-то время я наблюдал за этим зрелищем, затем решил приблизиться, мне казалось, что когти животного скребут по металлу, меня охватил азарт. И только я собирался войти в рощу, как сзади послышался хорошо знакомый мне лай. Это была Тайга. Под горку, с невероятной скоростью неслась она в мою сторону, оглушительно гавкая. У меня зазвенело в ушах. Не обращая на меня никакого внимания, овчарка пронеслась мимо, прямо в рощу. Я полагал, что, услышав лай, ночная гостья давно скрылась в глуши, однако ошибался. Повернув фонарик в сторону деревьев, я увидел, что лиса и Тайга яростно дерутся! Катаясь клубком, вздымая столбы пыли, они неистово впиваясь друг в друга зубами. Я не мог пошевелиться, мне казалось, что лисица была небольшой, но сейчас, в драке с овчаркой она, казалось, увеличилась в размерах и продолжала расти, превращаясь из милой лисички в огромного свирепого зверя. Было темно, освещение скверное, но мне виделось, что и Тайга тоже словно бы растёт, не уступая в размерах противнику. Всё закончилось очень быстро. Тайга выбежала из рощи, я хотел было приласкать её, но она проскочила мне за спину и что есть силы, вцепилась в мою ногу, чуть пониже икры. Я почувствовал, как зубы собаки прокусывают кожу, впиваясь в мышцу, уловил, как кровь начинает струиться к ботинку, ощутил резкую жгучую боль, и… проснулся.

Какая там роща! Стоял я на краю обрыва чуть восточнее мыса Бурхан. Внизу, метрах в сорока, тёмная вода величественного Байкала омывает острые манящие скалы. Ещё шаг, и зияющая бездна поглотит меня. Тайга вцепилась мне в ногу, действительно прокусила её и мощно тянет назад, прочь от обрыва, со стороны лагеря слышится крик жены, Филь бежит ко мне по склону. Секунду я не понимал, что происходит, затем ослабел, поддался на усилия собаки, отклонился от обрыва назад и рухнул на спину, едва не придавив Тайгу. Она стала бегать вокруг, непонимающе смотрела на меня, обнюхивала, оберег на её ошейнике был ободран и лишился перьев.
Наутро мы спешно покинули Ольхон, а через три дня уже были дома. Прокушенная нога меня особо не беспокоила, куда сильнее тревожил впервые приключившийся со мной приступ лунатизма и то сновидение, что я при этом переживал, оно было невероятно ярким, подробным, реалистичным и запомнилось во всех деталях. Фактов сомнамбулизма более не повторилось, невролог лишь развёл руками, пояснив, что нарушений сна у меня не выявлено, и посоветовал отдохнуть, выспаться и по возможности избегать стрессовых ситуаций. Он объяснял произошедшее со мной реакцией психики на резкую смену обстановки и специфический характер местности и обстоятельств. Однако иное, куда как более реальное последствие данного случая, он объяснить так и не смог, как и несколько других врачей. Дело в том, что после той ночи я совершенно утратил способность различать вкусы! Любое блюдо, сладкое, соленное или даже острое казалось мне жёваной бумагой. Так продолжалось около трёх недель, за которые я успел обойти порядочное количество врачей, они брали анализы, назначали исследования, пожимали плечами, объявляя, что никаких отклонений не обнаружено, и прописывали витаминки. Затем всё вернулось в норму, не сказать, чтобы резко, не сказать, чтобы постепенно, как-то само.
С той поры иногда я подкалываю Тайну и обзываю её «бешеный клык», она при этом обижается и фыркает. Оберег на её ошейнике мы восстановили при помощи разноцветных перьев, купленных в ближайшем рыболовном магазине. Обновлённый аксессуар, теперь не более, чем памятная безделушка, был вручён Тайге в торжественной домашней обстановке, после чего она долго важничала и ходила по дому, задрав морду.
Впоследствии я неоднократно слышал, что возле Скалы Шаманки туристы часто видят странные сны, падают в обморок, переживают экстатические состояния. Всё это утверждает меня во мнении, что религиозные традиции не возникают на пустом месте. Вполне возможно, силы, скрывающиеся за культурно-историческими символами тех или иных религий, могут проникать в наш мир, и даже каким-то образом влиять на него.