Чёртов Бульник

Сколько себя помню — меня всегда влекло таинственное, потустороннее, мистическое. Я даже удивлялась позже, узнав, что есть люди, ко всему этому равнодушные, «материалисты до мозга костей». Я была не такой: гроза за окном, тень от покрывала, складывающаяся в фигуру, козий череп в бурьяне — всё было исполнено для меня какого-то загадочного смысла, пугало и завораживало одновременно.

«Городскую» часть детства я вспоминаю хуже – она была довольно однообразной: детский сад, двор, дом… Но каждое лето мы с бабушкой и дедушкой уезжали в «деревню», и это была совсем другая жизнь, более яркая и насыщенная событиями. «Деревню» я взяла в кавычки, так как на самом деле это было довольно большое село в В-ой губернии, растянувшееся на много километров над рекой. Там у меня было несколько подруг — из местных девочек и из таких же «приезжих», но самой лучшей, безусловно, была Таня (имена и топонимы я оставлю подлинными, без изменений). Она была старше меня на 2 или 3 года, и фантазия у нее была поистине неистощимая! Именно она научила меня играть в «панночку», лить воск, и именно она рассказывала самые страшные истории, когда из-за дождя мы прерывали наши игры на улице и прятались где-нибудь на сеновале или на печи.

И вот однажды жарким солнечным днем она предложила мне сходить к Чёртову Бульнику. Бульником в наших краях называли не булыжник, а гладкий валун, которых в нашей местности было не много. Сейчас я думаю, что прилагательное «Чёртов» едва ли имело какую-то мистическую подоплеку. Просто торчал этот валун у перекрестья, очень неудобно, и, видимо, крепко мешал прохожим, а больше — проезжим людям. Но в детстве я, как уже писала выше, во всём видела отблеск потусторонней тайны, и слово «чёртов» манило меня и пугало. Наслышана я о нем была довольно много, а вот сходить посмотреть было даже не то, чтобы боязно — сложно. Находился он очень далеко, в той части села, куда мои родные со мной не ходили и одну меня вряд ли отпустили бы. Если бы не Таня — я бы так его и не увидела.

Итак, было примерно начало одиннадцатого часа, когда мы отправились к Чёртову Бульнику. Топать к этому камню пришлось долго. Улица, по которой мы шли, называлась Красная, но на деле — тянулся по-над склоном ряд старых убогих серых домишек, временами даже заброшенных. Иногда этот ряд прерывался: покривившийся штакетник, бурьян да дикий тёрн. Слева — те же домишки, но стоящие еще более редко, огороды и заросшие бурьяном пустоши. Посередине — пыльная сельская дорога, в колеи которой жители валят ботву, сорняки, обрезанные сучья, а подчас и мусор.

Солнце почти в зените, безлюдье: кто на работе, кто копается в своих огородиках, а кто и дома сидит — была самая маковка жаркого лета. Тишина, нарушаемая изредка квохтанием кур, меканьем одуревшей от жары козы да свистом какой-нибудь пичуги.

Дорогой Таня рассказывала мне про своего двоюродного (местного) старшего брата Сашка, в доме которого как-то разбушевалась нечисть. Сашок, если верить таниному рассказу, усмирял ее, бросая в двери ножи и ножницы. Я слушала ее, а сама всё выглядывала бульник — моему воображению рисовалось что-то внушительное и жуткое одновременно. Поэтому, когда моя спутница сказала: «Вот он», я невольно вздрогнула.

Это был довольно большой валун (немного выше наших голов), косо вросший в землю там, где улицу пересекала дорога. Бурого цвета, с ровной шероховатой поверхностью: ни сколов, ни трещин. Одним боком он выглядывал на перекресток, а с других его окружал высокий бурьян: лебеда, подсвекольник, дурнишник… Мы приблизились. Ни я, ни Таня не рискнули прикоснуться к камню, только разглядывали его. Разглядывали не одну минуту.

Неожиданно мы услышали, как к перекрестку кто-то приближается. Вроде бы не близко — но неторопливый топот был слышен очень отчетливо. Мы вздрогнули и одновременно посмотрели туда, откуда пришли. Пустая улица, ярко освещенная солнцем. Ни души. Но слух говорил нам об обратном: кто-то не очень быстро шел к нам. Невидимый и… довольно крупный. Мне стало страшно. Тане, видимо, тоже, но она сообразила быстрее: схватила меня за руку и утянула в бурьян за Бульником, где мы присели на корточки. Трава скрывала нас с головой, так что было не видно. Когда шуршание, вызванное нашими движениями затихло, мы прислушались. Шаги приближались. Странные шаги – словно шел не человек, а лошадь или какое-то другое крупное животное с копытами…

Видно было плохо, только то, что прямо перед Бульником, мы сидели, не шевелясь, и ждали. По ощущениям то, что приближалось к нам, должно было уже быть в поле зрения, но улица была по-прежнему пуста. Вот «оно» подошло к Бульнику вплотную и… остановилось. Переступило с ноги на ногу.

Послышалось дыхание, словно кто-то большой втягивал мордой воздух. Не принюхивался, а просто дышал. Потом — несколько раз — фырканье. Это длилось буквально несколько секунд, но для нас эти секунды растянулись надолго. Наконец «нечто» двинулось дальше, грузно переставляя ноги. Танина рука давила на мою, и я сидела не шевелясь, хотя по ногам уже ползли «мурашки» от неудобной позы. И только когда шаги перестали быть слышны — мы выползли из укрытия.

Первое, что бросилось мне в глаза — следы в пыли. Это были копыта — не раздвоенные, а целые, как у лошади, но без подков. Следы… в некоторых местах они перекрывали следы наших сандалий. У меня затекли ноги, но я вскочила с четверенек в момент. Таня дёрнула меня за руку, и мы рванули туда, откуда пришло неведомое и невидимое «нечто» – к дому!

Как мы бежали — я помню до сих пор. В горле сразу же пересохло, сухой пыльный воздух драл, как тёрка, в боку кололо, поджилки тряслись, ноги то и дело норовили подкоситься. Но мы неслись во весь дух и, кажется, даже ни разу не упали. Замедлились мы только, когда увидели купола церкви — рядом с нею мы обе жили. Проскочили на свою улицу. У поворота стояла колонка с водой — мы придавили рычаг специальной щепкой, лежавшей рядом, и долго, захлебываясь, пили ледяную воду. Потом отдыхали, поглядывая друг на друга. Когда я подошла к дому — бабушка выглядывала за калитку, ища меня. Было около часу дня — время обедать.

На этом история заканчивается. Больше о Чёртовом Бульнике и нашем к нему путешествии мы с Таней не вспоминали — как сговорились молчать. Долгие годы эта история хранилась у меня в памяти как что-то не совсем реальное, потихоньку покрываясь паутиной забвения. В какой-то момент я почти поверила, что мне то ли приснилось это, то ли я сама себе выдумала и поверила. Но недавно я убедилась, что это вполне могло быть.

Мы с друзьями шли на байдарках по реке, на которой я выросла, и одно из наших «плавсредств» пропоролось на коряге как раз напротив родного села. Ребята причалили к берегу, чтобы починить байдарку, а меня с еще одним парнишкой по имени Ваня, как «местную», отправили в сельпо за продуктами. В родном краю я не была к тому времени уже много лет: бабушка и дедушка умерли, когда я училась еще в институте, дом продали чужим людям и возвращаться туда, где прошло моё детство, где всё когда-то было мне родным — было больно.

Стояла пасмурная погода, небо было затянуто серыми облаками сплошь, дождик то принимался моросить, то затихал. Мы шли по улице, которая выглядела еще более убогой и унылой, по глубоким колеям, в которых стояла вода, мимо покривившихся убогих домишек, и я занимала своего спутника ничего не значащими разговорами. И вдруг я увидела Чёртов Бульник. Он был точно такой же, как в моём детстве — ни мох, ни плесень не липли к его покатым бокам, а по сторонам от него всё так же рос бурьян. Я вздрогнула и посмотрела на часы. К счастью, было уже около двух.

– Здесь кто-то похоронен? – спросил Ваня.

– Нет, – ответила я и остаток пути развлекала его историей про то, как в детстве мне довелось столкнуться с чем-то загадочным. Теперь вот рассказываю и вам.

Не судите строго — на момент описываемых в истории событий мне было около 6-7 лет.