Больничная любовная история

Я бы мог вас мучить литературными эпиграфами и описанием никому не нужных деталей, но я не стану этого делать. Конкретно эта история этого не заслужила. Что же в ней особенного, спросите вы? А я отвечу: только правда и ничего, кроме правды.

Я был женат пять долгих лет, я жил в обмане, я работал как проклятый, чтобы содержать свою жену и ребенка. Моя же супруга не работала, она уставала от себя самой, видимо. Нет, я не хочу вам писать, какая она была стерва. Наверное, и ее можно понять – я далеко не подарок. Но факт был фактом, и работал я на двух работах. Знаете, я не параноик, но я стал замечать, что сын на меня не похож. Как в сказке «И глаза, и ухи не мои». Представьте себе: я, темный как сажа (нет, я не кавказец, конечно, но я просто темный, как, например, цыган). А сын – блондин. Как только мы хоть как-то с женой касались этой темы, она мне грубо заявляла:

– Он похож на деда.

То бишь ее отца. Я, конечно, был подкаблучник, что уж греха-то таить, и старался верить жене хотя бы до тех пор, пока за моей спиной не стали шептаться соседи и общие знакомые. И я решился. Наскреб денег – 40000 рублей – залез в долги и сделал анализ ДНК по слюне. И что бы вы думали? Ну конечно, ребенок на 99.99% не мой. Когда я читал эти строки… Мне сложно описать, что я чувствовал. Это была и обида, и злость, но я не мог отвыкнуть от своей собачьей жизни.

Вы будете, конечно, смеяться, но я ничего не сказал жене. Я все это проглотил, так же занимался ребенком, по возможности пытался их прокормить, пока не сломался. Я подхватил пневмонию с плевритом: мое легкое было повреждено на 25%, а жидкость в плевре на три литра, отягощающаяся тем, что эта самая жидкость не раскачивалась из-за сот, она как бы была в них. Врачи не могли мне дырявить плевру до бесконечности, иначе возник бы пневмоторакс, и там все… Либо инвалид с одним легким, либо смерть. Небогатый выбор, да?

Вот я на больничной койке, моя дражайшая супруга за 14 дней была всего один раз, ко мне приходила только мама. И все. Ну и бабушка по возможности. А я лежал и думал о своей жене, не понимал, почему и за что она так со мной. На 20-й день раздался телефонный звонок ровно в 6:00 по Москве, и она сказала:

– Я тут подумала и решила… Отношений больше между нами не будет. Их просто нет. Я собрала вещи, я ухожу.

Тут же к моему горлу подкатил ком. Я не знал, что ей ответить, в голове зашумело, а мир будто рухнул в бездонную черную пропасть. Однако я взял себя в руки и спокойным голосом ответил:

– Прощай.

Что потом со мной было – жуть. Врачи меня накачали успокоительными, и я уснул.

Сколько я проспал – не знаю, может, часов 12-13, мне даже капельницу ставили в состоянии сна. Когда я проснулся, то увидел, что на соседней койке сидел дедок и читал газету. У него были седые волосы, сам он был худощав и имел очки на веревочке, но вот его глаза… Что-то мне в них показалось не так. Это трудно вам описать, но было такое ощущение, что он смотрит не на тебя, а сквозь тебя.

– Что с тобой? – он неожиданно задал вопрос.
– От меня сегодня жена ушла. В шесть утра позвонила и сказала, что все кончено.
– Нашел из-за чего переживать! От судьбы, сынок, не уйдешь.
– Ну конечно, только все равно больно…
– А вот поспорим с тобой, что ты найдешь бабу (прошу простить меня, слабый пол, но я дословно привожу слова старика), которой будешь нужен таким, какой есть! И найдешь ее скоро.

Я рассмеялся. Я смеялся над ним и над собой, но больше, конечно, над ним.

– Да вы с ума сошли! Кому я нужен теперь, даже через 2 года не оправлюсь! Да у меня ни копейки денег не осталось – жена все, что было, забрала. А то, что было на карточке, вон, заведующему отделения отдал, чтобы уход был. Я обречен! И когда я отсюда выйду, я умру с голоду, потому что мама не сможет содержать инвалида, да еще и бабушку, которая тоже на таблетках живет. Все, что я смогу – это сдать квартиру и ютиться с ними!
– Так спорим? – глаза деда сверкнули ехидством.
– Да легко! На что?
– А вот на твою звонилку и спорнём, – указал дед на мой телефон марки Fly. – А ежели я проиграю, – продолжил дед, – то забирай у меня то, что хочешь, хоть квартиру на тебя перепишу.
И засмеялся.

Прошло два дня. С дедом мы больше не разговаривали – он либо спал, либо был на процедурах, либо где-то шатался. Я же практически был прикован к кровати, даже путешествие до туалета было непосильной задачей, я очень тяжело дышал и задыхался. Но про спор я помнил.
Прошло еще 7 дней, дедушку стали выписывать, и я ему припомнил спор.

– Не сбылось ваше пророчество, дед Матвей (имя изменено).
– Так и срок не вышел! – парировал дед.
– Вас же выписывают!
– Но не сейчас, а в 14:45, а сейчас, погляди, еще только 11.

Тут я призадумался: а может, дед с ума сошел от старости? Но тут… В палату вошла новенькая врачиха, и как в той сказке: наши глаза встретились, меня как молнией ударило, я почти обо всем забыл. Я смотрел на нее, а она на меня, ее губы шевельнулись в неловкой улыбке, и я улыбнулся ей. Я все понял.

Матвей телефон, конечно, не забрал, только хлопнул меня по плечу и сказал:
– Удачи, и помни: от судьбы не убежишь. Вот ты жил неправильно, за это и поплатился.

Что сейчас? Сейчас я счастлив, я безумно счастлив! Скоро мы распишемся, Маша беременна и находится на третьем месяце, из больницы она уволилась и пошла работать в поликлинику, чтобы меня наблюдать. Она помогала. Мне было тяжело дышать физически, зато морально я вздохнул полной грудью. Я люблю ее, а она меня, и я знаю, что это не самообман, это правда.

Автор: Леонид Игоревич