Знаете, что делают скучающие подростки на летних каникулах? Нет? Они приключения ищут. И я не был исключением, а кто ищет, тот всегда находит. К сожалению. Эта история произошла со мной десять лет назад.
С детства меня притягивает всё загадочное и таинственное. Не знаю, то ли меня притягивает, то ли я притягиваю. Лет с восьми я начал смотреть мистические фильмы, а лет с двенадцати я начал покупать книжки о магии. Я никогда или, вернее, почти никогда не практиковал магические ритуалы, просто читал для себя. И помимо обычных подростковых развлечений, футбола да походов на речку, была и есть у меня ещё одна страсть — исследовать заброшенные места, куда Макар телят не гонял. Кстати, правильно этот Макар делал, а то сожрали бы телят, так же как чуть не сожрали меня.
Был тёплый июньский вечер, и небо полыхало ярко-алым заревом. Мы уже достаточно наигрались в футбол и решили расходиться по домам. Я попрощался с ребятами и направился к своему подъезду, как меня догнал Славик:
— Серёг, а ты знаешь про старое кладбище, которое находится за городом?
— В какой стороне? – Поинтересовался я.
— Там, – Славка махнул рукой в северо-восточном направлении.
— Ну что ж, — сказал я – надо туда нанести визит.
— Меня с собой возьмешь? – Попросил друг.
— Нет. Я везде хожу один.
— Но почему? – Друг не унимался.
— Потому. Ты слово «нет» понимаешь? Ты же знаешь меня уже достаточно давно и должен знать, что я не меняю свои решения.
Я развернулся и направился к подъезду. Я сидел дома за письменным столом и рассматривал карту местности. Что ж, северо-восток, значит, я смотрел на зелено-коричневые пятна и чёрные линии. Местность я немного знал, так, севернее лесополоса, а за ней сады, по большей части брошенные, а мне на северо-восток. Я провел острием циркуля по полосе, обозначающей дорогу, а потом мой взгляд переместился вверх по карте на красную неровную линию – железную дорогу. Кладбище может располагаться где-то за садами, я уже слышал про него от кого-то, и в паре километров от садов проходит эта самая железная дорога.
Я взял циркуль и отмерил расстояние от точки А до точки Б. Девять километров. Около трех часов туда, столько же оттуда – не проблема. Отложив циркуль и взяв карандаш, я обвел предполагаемое место нахождения кладбища и поставил в центр жирную точку. Сиё дело я решил не откладывать в долгий ящик. Уже на следующее утро, едва родители ушли на работу, начал собираться в дорогу.
К походам я всегда отношусь очень серьезно и всегда разрабатываю план перемещений, всегда продумывал, что с собой взять. Я хожу один, и если что, помочь мне будет некому.
Взяв с собой два литра слегка подкисленной воды, складной нож и бинокль, я вышел из квартиры. Карту оставил дома под кроватью, она мне была без надобности, она была у меня в голове.
Я шёл по высокой траве, слева зеленели посадки, а справа – травянистая равнина, усыпанная цветами. Железную дорогу, вдоль которой я собирался идти, оставил позади и сейчас, перейдя через лог, направлялся к заброшенным садам. Солнце палило просто нещадно, а я никогда не носил летом головной убор. Создавалось чувство, что мозги сейчас закипят, а из ушей пойдет пар.
Через пару сотен метров показались кусты, а затем я увидел ограду. Кладбище. Это было старое, давно заброшенное кладбище, я тихо шел по нему, стараясь внимательно смотреть под ноги. Последнее захоронение датировалось серединой двадцатого века, а самые первые могилы – концом девятнадцатого. Многие могилы заросли полностью травой, так что их было не разглядеть, некоторые провалились, и вместо них зияли пустоты в земле. Вместо памятников на некоторых могилах лежали валуны, и почти рядом с каждой могилой были норы сусликов. В наших краях их полно.
Между могил росли старые деревья. Осмотрев кладбище, я решил уходить. Недалеко от кладбища увидел на земле следы. Ночью был дождь, и следы было хорошо видно, я знал, чьи эти следы. Собаки, их трудно перепутать с какими-либо другими следами, я приложил к следу ладонь. И довольно крупные собаки. Я стал всматриваться вдаль: бесполезное это дело, в высокой траве ты не увидишь приближение хищников. Ещё раз осмотрев следы, понял, что собака была одна. Следы были одинаковые и вели в одном направлении, на этом и успокоился.
Ходить в походы, различать следы, пользоваться картой и ориентироваться на местности меня научил старший брат – бывший подводник.
Вернувшись домой, я твердо решил сходить на это кладбище ещё раз. Ночью.
И уже на следующий день я снова собирался на кладбище. Добраться туда решил засветло, к стандартному набору для походов (вода, бинокль, бинты с йодом, зажигалка и складной нож) я взял ещё фонарик с запасными батарейками и отправился в путь. Родителям я сказал, что отправился к бабушке, на другой конец города, а рюкзак вынес заранее в подъезд, чтобы выйти из квартиры налегке.
Добираться я решил немного другим маршрутом — с другой стороны железнодорожного полотна. На поле были очень крупные цветы повилики и необычно яркая трава: близко к поверхности вода. Вскоре мне дорогу перегородил пруд, его не было на карте. Грунтовые воды вышли на поверхность и залили низменное место. Обходить было довольно далеко, времени мало. Я решил идти вброд.
На берегу, вырезав с помощью ножа длинную палку из кустарника, двинулся через пруд, ощупывая палкой перед собой дно. Я знал о существовании в подобных водоемах подводных ям, но он был неглубоким. Благополучно добравшись до другого берега и отцепив от себя с помощью зажигалки и ножа присосавшихся пиявок, пошёл дальше. До кладбища добрался уже в сумерках.
На улице холодало, уже догорела заря, и были видны первые звезды. Дождавшись полной темноты, я включил фонарик и начал рыскать среди могил. Постепенно в душу закрадывался страх, и мне стало неуютно на этом кладбище. Я решил уйти, уже пожалел о том, что приперся сюда ночью да ещё один. Каким идиотом надо быть, чтобы решиться на такую авантюру? Но в темноте, которую луч фонарика отгонял всего на несколько метров, я не мог найти выход с кладбища. Через час я понял, что хожу кругами, постоянно возвращаясь в одно и то же место. Сделав ещё пару таких кружков, я присел на землю отдохнуть.
— Спокойно, без паники, – говорил я себе. — Никто тебя не водит, просто сосредоточься. Ты же не знаешь кладбища, на ином кладбище и днём можно заблудиться, а уж ночью тем более!
Позади меня раздался хруст веток. Хрустнуло так, словно переломилась баранья кость. Я вскочил и бросился в темноту. Но далеко убежать мне не удалось, я провалился в какую-то яму. Немного придя в себя от падения, я обнаружил в полуметре от себя фонарик и осмотрелся. Я был в старой могиле, в земле пустоты, и я провалился, наступив на слабый пласт земли. Если бы я увидел череп рядом с собой, меня тут же стукнул бы дед Кондратий. Как можно скорее выбравшись из этой могилы, я побежал, не разбирая дороги.
Бегом это было назвать трудно, поминутно натыкался то на кусты, то на ограды могил. Слава Богу, хоть ничего себе не сломал и не проткнул. Наконец я выскочил к ограде и только сейчас увидел, что верх её увенчан пиками. Всё равно решил лезть. Если бы я оступился и напоролся бы на штырь, то он бы проткнул меня до самых лёгких, и следующий искатель приключений, пришедший сюда, увидел бы редкостную декорацию к Хэллоуину.
С горем пополам перебравшись через ограду, я обнаружил, что потерял часы. Ну и фиг с ними. Остаток ночи я провел в близлежащем логу у поваленного дерева, вздрагивая от малейшего шороха. Я уже проклинал свою дурость. Дождавшись рассвета, двинулся на подкашивающихся ногах обратно. Я ещё не знал, что мои проблемы только начинались. Большие проблемы.
Проходя через заброшенные садовые участки, я увидел тени, мелькающие впереди. Волосы у меня стали дыбом. Тени тоже заметили меня и замерли, а через секунду с лаем кинулись в мою сторону.
— Ах, чёрт! – Говорят, от собак не бегают, но когда на тебя несется целая свора, тут уже сами ноги начинают тебя уносить.
Я, не теряя ни секунды, перемахнул довольно высокий забор, я никогда не отличался особыми спортивными навыками, но, говорят, в такой ситуации даже солидные, тяжеловесные люди приобретают способность порхать птичкой. Я же был довольно худым подростком. Собаки просочились под калиткой, я кинулся залезать на яблоню. Невдалеке, метрах в двадцати был дом, но я бы ни за что до него не успел бы добежать и, скорее всего, он был заперт.
Собака подпрыгнула и схватила ускользающую жертву, меня то есть, за ногу. Я боли практически не почувствовал, но чувствовал, как меня тянут вниз, чувствовал, как рвутся мышцы. Вцепившись руками в ветку, я ударил собаку по носу другой ногой и ещё раз, она отцепилась. Я забрался повыше и только сейчас почувствовал, что правая нога начинает гореть.
Яблоня, на которой я спасся, была почти без листьев, полусухая то есть, а солнце поднималось всё выше, превращалось в огненный шар и стремилось испепелить землю. Жара росла с каждой минутой. Устроившись на дереве поудобнее, я определил расклад. Собаки не уходили, некоторые ходили вокруг дерева, некоторые лежали прямо под стволом.
Кровотечение из укушенной ноги стало меньше, но не останавливалось. Плохо дело, никакую помощь я оказать себе не мог, для этого мне бы пришлось отпустить ствол, тогда я бы свалился с гарантией к поджидающим меня хищникам. В шахматах такая ситуация называется «пат»: собаки не могут меня достать, а я не могу слезть с дерева.
Я ещё раз осмотрел свору, штук не меньше десяти. Съедят и не заметят. Откуда они здесь? Неважно. Они никогда не были домашними, они родились уже тут, от таких же родителей. Подобных животных называют «вторично одичавшие». И никто не знает, куда я пошел, никто не будет меня искать. Дико хотелось пить, вода у меня за спиной, попробую достать из рюкзака. Но пытаясь его снять со спины, я роняю его на землю.
— Ах, чёрт! – Никаких мобильников у меня тогда не было.
Кровь не останавливалась, она вытекала несильно, но вытекала, и я стал чувствовать нарастающую слабость, вдобавок ко всему начали затекать конечности.
— Проклятие, чтоб вы сдохли! – Прокричал я.
Собаки ответили дружным лаем и снова начали кидаться на дерево, лучше бы я молчал.
— Ну что ж, — сказал я собакам, – посмотрим, кто кого пересидит.
Время шло, и время было не на моей стороне. Мне становилось хуже, укушенная нога начала опухать, а страх начал сменяться безразличием.
— Только не разжимай пальцы, — говорил я сам себе. — А то покормишь собачек своими кишками.
Я снова взглянул на дом, нет, не добегу, с такой ногой я буду ползти как черепаха. Что у меня есть? Про воду, фонарик, бинты и йод можно забыть – они на земле, бинокль на шее, нож в кармане. Про нож можно тоже забыть – не оружие против такой своры. Бинокль. Я попытался поймать солнечный луч, но все бесполезно. Едва не свалившись с дерева, я бросил это занятие.
— Чёрт, что же делать-то, а? Сидеть и ждать.
А ещё через некоторое время начался шум в голове, уши заложило ватой.
— О нет, нет, нет. Только не отключайся, а то тебя, Серега, съедят вместо «Чаппи».
— Надо песни петь, — решил я. И захрипел пересохшей глоткой.
«Серыми тучами небо затянуто,
нервы гитарной струною натянуты.
Дождь барабанит с утра и до вечера,
время застывшее кажется вечностью,
Мы наступаем по всем направлениям:
Танки, пехота, огонь артиллерии,
Нас убивают, но мы выживаем…»
Собаки начали гавкать.
— Чтоб вы охрипли, — в сердцах пожелал я.
Боль стала куда-то уходить, а я проваливаться. Жара, жара убивает, а у чертовой яблони даже кроны нет.
— О нет, — я почувствовал, что ещё секунда и вырублюсь. Кровь продолжала сочиться. Вода! Воды нет.
Вспомнил, что в лесу находили мёртвых людей на деревьях: видимо, спасались от волков. В основном такое было зимой.
Я потерял счёт времени и прикрыл глаза, было слишком ярко – земля сверкала. Почему она сверкает?
Я услышал резкий хлопок, затем ещё один. Выстрелы? Собачий визг. Вой сирены.
Приоткрыв глаза, я увидел бегущих ко мне мужчин в форме, а за деревом УАЗ с синей полосой. Один из них дотронулся до меня и потянул.
— Ни фига себе, закогтился, – сказал он.
Я провалился в пустоту.
Очнулся я уже на постели в больнице, с перевязанной ногой, только там я узнал, как меня нашли. Отец вечером отправился к бабушке чинить замок в двери и узнал, что я к ней вообще не приходил. Ночью мои родители написали заявление в милицию, и когда через пару часов милиция стала обыскивать мою комнату, ища хоть какие-нибудь зацепки, они нашли карту. Карту, которую я оставил дома под кроватью, карту, на которой карандашом обвёл место, куда собираюсь идти. Так они меня и нашли.
Что случилось со сворой собак, мне неизвестно. Из больницы вышел я через две недели. При поступлении был диагноз: рваная, укушенная рана правой ноги, сильная кровопотеря и тепловой удар.
И сейчас я продолжаю ходить в походы. На мое отношение к собакам тот случай не повлиял, я продолжаю их любить.
Автор: Сергей