История моего рождения и дальнейшей борьбы за выживание

Моя мать лечилась много лет, чтобы иметь детей. Но ничего не выходило. Под конец, когда очередные анализы показали, что лечение уже начало портить здоровье, врач на неё наорал. Сказал, что ей «надо понять, что на свете всегда будут женщины, которым медицина помочь не в силах». И заявил, что поставит на медицинской карте предупреждение, чтобы ни один другой врач не согласился лечить её больше от бесплодия. Иначе у неё просто печень скоро отвалится. Это лечение уже сказывается на её психике. И вообще, чем сходить с ума, лучше заняться своей семьёй, наладить отношения с заброшенным мужем и усыновить кого-нибудь.

Жестоко. Но необходимо. Потому что шесть лет одержимого лечения — это уже чересчур. Если бы она продолжила дальше, то даже в случае удачи её здоровье всё равно не позволило бы никого выносить.

Мать пошла домой. Рыдала. Дома рыдала ещё больше, валялась на полу и молилась. Потом отключилась. И ей показалось, что она слышит женский голос «Успокойся. У тебя будет два ребёнка. Две девочки».

Мать очнулась и решила, что врач был прав. У неё точно крыша едет. Она бросила лечиться, поступила в институт. Съездила с отцом в отпуск. На обратном пути заехала в Питер, чтобы посетить институт, да и по музеям походить. И тут на неё навалился страшный жор. Пакет с десятком пирожков съелся за пять минут. Отец, глядя на неё (тощую, с жирными пальцами и всё ещё голодным взглядом) ляпнул: «Ты что, беременна?», за что чуть не был убит на месте. Но он оказался прав.

Кстати, да, нас в семье двое: я и моя сестра. Как и было обещано.

Но одно дело забеременеть, а другое дело дожить до счастливого момента. Здоровье реальное едва выдержало. В советское время женщину за 30 с первой беременностью называли «пожилая первородяшая».

Роды шли трое суток. Дед мой был одним из тех, кто управлял регионом, но семье было запрещено злоупотреблять его «святым именем». Помешанность на борьбе с коррупцией, принципиальность и т.п. привели к тому, что мать попала в обычный роддом «как все».

Увы, врачам было на неё наплевать, помощи почти никакой. На третьи сутки бабушка, сама акушер-гинеколог, знавшая, что нужно делать, допсиховалась уже до состояния бешенства и пошла к главврачу. «Вы знаете, чья она дочь? Так вот, если ей не окажут помощь немедленно, то следующие роды вы будете принимать в лагере.»

Одного упоминания о деде хватило, чтобы вокруг матери образовалась толпа угодливо-испуганного персонала. Но было поздно.

Я родилась «мёртвой». Синей. Реаниматоры попытались оживить, но скоро опустили руки. «Время смерти…».

И тут появилась какая-то бабка-санитарка. «Когда в нашей деревне умирал поросёнок, мы спасали его так». Налила два таза воды: в одну кипяток, в другую ледяную. И начала меня в них макать. От такого и мёртвый заорёт. Ну я и заорала.

Ожоги второй степени по третьей части тела — не знаю, можно ли называть это удачей. Их залили раствором ляписа (кто не знает, это такая краска, ярко-синяя). Ну да, на свете существует не только зелёнка. Я была по цвету страшнее Аватара.

На этом необычные истории в моей жизни не закончились. Вторая попытка помереть была в возрасте 10 месяцев. У меня нашли какую-то дрянь, которая должна была превратить меня в урода и убить где-то за год. Мать долго металась по врачам, но те только руками разводили. Опять нашлась какая-то бабка. Выкатала яйцом. В результате я наутро проснулась совершенно здоровой. Врачи были в шоке.

Третья попытка помереть в возрасте примерно полтора года. Мы были в отпуске. У соседей была овчарка, которую все называли «чудовищем» и «убийцей» — любого могла порвать, если это были не хозяева. Впрочем, её даже хозяева боялись.

Однажды я пропала. Мать только что меня видела, а тут меня нету.

Нашли меня у собаки. Я пролезла под забором и ушла поиграть с «бабакой». Когда нас обнаружили, псина сидела с окоселой мордой и не знала, что со мной делать — я ползала по ней, целовала в нос и дёргала за уши. Оторвать нас друг от друга оказалось сложно. Потому что бурно протестовали обе.

Автор: Агылузуды