В детстве летом мы с братом очень любили играть в старом купеческом доме у перекрёстка, в котором никто не жил, несмотря на то, что сам дом был достаточно крепким и находился на почётном месте в нашей деревне.
Рассказывали, что последняя обладательница дома давно умерла в очень престарелом возрасте. Возможно, умерла старушка не своей смертью, так как была она богатой вдовой, а в её доме не нашли никаких сбережений, в связи с чем пришлось хоронить её на собранные всей деревней деньги. Но мы были в том возрасте, когда на такие рассказы обращают мало внимания ввиду недостатка жизненного опыта и отсутствия страха за собственную жизнь.
В дом можно было попасть только через заколоченную дверь, в которой со временем оторвалась одна доска, поэтому проникнуть туда мог только ребёнок лет 6-7, не старше. Наши родители были далеко не в восторге от таких забав, но следить за каждым нашим шагом не могли – много времени занимали работа и хозяйство. Мы же были весьма для своего возраста благоразумны – не мотали взрослым нервы и не рассказывали о наших похождениях. Изредка, правда, нас оттуда выковыривал дед, стуча палкой по тем самым заколоченным дверям, но и у него было много дел.
В тот день на улице моросил противный мелкий дождь. И делать было больше нечего, кроме как посетить наш тайный приют. Внутри дома крыша не протекала, и даже сохранилась старая мебель, так что мы проводили время в своё удовольствие и с полным комфортом, перебирая старые книги, какие-то вещи, придумывая, как будем проводить время дальше, или, представляя, как сложится наша жизнь, когда мы вырастем. Когда нам это надоело и захотелось домой, дождь превратился в настоящий ливень, и нам пришлось задержаться и переждать его. От нечего делать внимание брата привлекла печь, сначала он стал ковырять одну из изразцовых плиток, которая немного отошла, затем несколько раз открыл заслонку и заглянул внутрь. Ничего, конечно, он там не увидел. Но тут, в момент, когда скрипела заслонка, послышались какие-то вздохи и шорох. Честно говоря, мы подумали, кто-то из взрослых зашёл в дом (то, что двери заколочены, мы напрочь забыли). На всякий случай мы спрятались в соседней комнате под кровать с кружевным подзором до пола. Вздохи и шорохи между тем становились громче, заслонка гремела уже вполне отчётливо.
– ОН лезет из печки в дом! – еле слышно прошептал брат, и я с ужасом поняла, что это действительно так.
– Не придумывай! – дрожащими губами ответила я, просто потому, что была старше. И ещё потому, что надо же что-то ответить. – Сиди тихо!
В комнате с печкой тем временем явно кто-то хозяйничал: ходил от печки к старому столу, кряхтел, задевая старое кресло, на котором только что сидела я, перекладывал книгу, в которой мы смотрели картинки… Потом звук шаркающих тяжёлых шагов медленно, но неуклонно направился в сторону нашего убежища. Было так страшно, что мы не могли двигаться. Ладошка брата, которую я взяла в свою руку, стала совсем ледяной. Ох, как я пожалела, что мы сюда забрались!!!
Шаги приближались. Тот, кто там был, уже зашёл в комнату, где мы спрятались. Но мы его не видели. Стало очень холодно. От страха мы едва дышали, а руки и ноги у меня лично не двигались.
– Мамочка!!! – нет, не сказала – подумала я. – Мы же ничего, абсолютно ничего не делали! Даже ничего не взяли!!!
Как будто услышав мой немой вопль, всё внезапно стихло. Через некоторое время способность двигаться вернулась. Поняв, что никого в доме нет, мы вылезли из-под кровати и никого не увидели. Только заслонка печи была открыта. Дверь и доска, которой она была приколочена, между прочим, находились на своём месте…
Больше мы туда по известным причинам не ходили. А через несколько лет в дом заселили приехавших на лето рабочих-строителей. Они прожили там, в принципе, без особых приключений, до того случая, пока одного из них не нашли в доме мёртвым – тут вмешалась милиция и строители куда-то исчезли.
Дом ещё несколько лет простоял необитаемым, пока администрация деревни не решила разделить его на две квартиры и не поселить туда нуждающихся. Для этого в дом послали двух печников, чтобы разобрать старую большую печь и сложить для каждой квартиры свои, маленькие. Печники слыли мужиками «с руками» и без вредных привычек. Они быстро разобрали печь и … запили.
Через две недели беспробудного пьянства печников удалось вразумить и отправить-таки завершать начатую работу, но на следующий день одного из них нашли с перерезанным горлом, второго – с ножом в одной руке и зажатой старинной монетой в другой. Поговаривали, что когда мужики разобрали печь, то нашли клад и не смогли поделить его. Однако оставшийся в живых всё твердил о том, что на него нападала старуха, которая душила его, а он от неё защищался ножом… Никто ему, конечно, не поверил, старуху отнесли к явлениям от переизбытка выпитого. Печника судили, а через некоторое время он скончался в местах не столь отдалённых.
Впоследствии дом всё же заселили, но никто из его обитателей не был в нём счастлив. Кто-то умирал в расцвете лет, кто-то спивался. Кто-то болел тяжёлой болезнью. Но имеет ли это отношение к дому – не знаю, врать не буду.
Автор: Alisa293