Митенька

Историю эту знала всю жизнь, слышала её не один раз и от бабушки, и от родителей. Принято считать, что юродивые – это люди безобидные, беззлобные, близкие к Богу. Не хочу утверждать обратное, просто напишу эту историю…

Село. Послевоенные годы. В одном из самых обычных домов, ничем не отличавшемся от остальных, жила обычная деревенская баба. И всё у неё было как у всех, кроме её Митьки.
Сынишка Митька отличался от остальных деревенских мальчишек. Не шумел, не носился целыми днями по улицам, не приходил домой с разбитыми коленями. С утра до ночи он ходил хвостиком за матерью, всего боялся, вздрагивал от любого шороха. Мать понимала, что Митька отличается от других детей, вздыхала, но от этого любила его ещё сильнее, прижимала к себе слабенькое, худенькое тельце, целовала светлые реденькие волосики и молилась…
Шло время, Митька рос. Он оставался таким же нелюдимым, сторонился людей, бродил один по лесу, сидел на берегу реки, бормоча что-то себе под нос. Конечно же, местная ребятня давно уже сделала его предметом своих насмешек и издёвок. Могли и камнем кинуть, и собак натравить. Митька обиды сносил стойко. Вытрет кровь, приложит грязную тряпочку к разбитому уху, улыбнётся мальчишкам и пойдёт в сторону леса, а на обратном пути ещё и малины им принесёт.
Разговаривал он только с матерью. Рассказывал ей про другие миры, других людей, совсем не похожих на нас, про диковинных зверей и чудесные цветы, которые не растут в нашем лесу. Когда Митьке исполнилось 15 лет, его взяли местному пастуху в помощники. Так же целыми днями он бродил, но теперь находился при деле. И вроде разговоры о необычном стали реже, и мать спокойно вздохнула.
Деревенское стадо угоняли за село. Пока скотина набивала животы сочной травой, пастухи успевали и в реке искупаться, и пообедать, и вздремнуть час-другой по очереди. Дед Степан (пастух) был Митькой доволен. Неболтливый, услужливый, самогонку не пьёт и со скотиной ладит. С таким помощником и работа в радость.
Однажды проснулся Степан от криков. Кричал Митя. Пастух побежал на шум и не далеко от пастбища в овражке увидел плачущего помощника. Тот сидел на коленях и громко вопил. Подбежавший Степан увидел на траве девчушку из их деревни. Она была мёртвой, лежала в неестественной позе, с первого взгляда было ясно, что девчонку убили. Пастухи принесли её в деревню, отдали на руки родителям. На допросе говорил только Степан, Митька только что-то мычал и размазывал слёзы по грязным щекам. Степан доложил, что помощник его пошёл по нужде в овражек, там и обнаружил страшную находку. Сам он спал и никуда не отлучался. Честно говоря, на пастухов никто и не подумал. Один блаженный, другой старик совсем, да и знали их в селе всю жизнь. Ни тот, ни другой и мухи не обидел никогда. Установили, что девчушку изнасиловали и удушили. Родителей заверили, что обязательно найдут душегуба.
Этой ночью в домике Митьки долго свет не гасили. Матушка сидела на скамье, как в детстве гладила жиденькие волосики сына, целовала и слушала Митеньку. Только не услышала она сегодня историю про сказочной красоты цветы. Сначала не поняла, что такое бормочет сын, а поняв, вздрогнула и залилась слезами. Это её Митенька задушил девушку.
– Так получилось, мама, так получилось…
Он не хотел, не хотел убивать. Но хотел сотворить то, к чему уже давно готово было его тело. Как душил, не помнит. Опомнился и испугался…
– Жалко девочку, мама, жалко…
До утра мать просидела с Митькой на скамье. До утра гладила его, жалела, целовала. Утром сообщила, что сын её пасти больше не будет, слишком сильно повлияло это событие на и так больную психику ребёнка. Она понимала, что что-то нужно делать. А что делать? Решение пришло неожиданно: Митьке нужна жена! Будет жена – и дурь вся из головы уйдёт. Кстати, её найти было совсем несложно. В соседней деревне жила у неё то ли двоюродная, то ли троюродная сестра. У той было три сына и одна дочь. Девочка отставала в развитии и красотой не блистала. Как говорили – большой ребёнок (скорее всего, синдром Дауна). В общем, встретились два одиночества…
Мать Митьки была очень довольна, что так хорошо всё сложилось. Сынуля от жены не отходил, а та, слушая истории о других мирах, лишь нежно улыбалась. Через какое-то время недалеко от села был схвачен бродяга, его-то и обвинили в убийстве. Но не прошло и года, как на берегу реки нашли задушенную девочку. Село вздрогнуло. День и ночь ходили по домам, расспрашивали. Но дальше расспросов дело не продвинулось.
На немой вопрос матери Митька упал на пол, завыл в голос. Она стояла и смотрела то на катающегося по полу Митьку, то на равнодушно улыбающуюся его жену. Но и в этот раз она пожалела сына. Однажды, зайдя в хлев, она услышала, что Митька с кем-то разговаривает, не просто бубнит, а спорит. В хлеву он был один. На расспросы матери Митя сказал, что это они – девочки мёртвые. Но они совсем не мёртвые.
– Как хорошо, мама, как хорошо!!!
Одна зовёт за земляникой, другая купаться, но он не пойдет, не пойдёт с ними… Мать прикрикнула на сына, чтоб не болтал лишнего, а то услышит кто. Потом заметила, сидит Митька на скамье, например, потом резко поднимает голову, как видит кого-то, и двигается, освобождая около себя место. Но, видимо, привыкнув к странностям сына, лишь махнула рукой.
Однажды Митькиной жене ночью стало плохо. Она лежала и стонала, жалуясь на сильные боли в животе. Митьку послали за местным доктором. Оказалось, молодая – беременна, да и срок рожать уже подошёл. Девушка была грузная, неповоротливая, а о беременности и не думали. В общем, что-то пошло не так, она промучилась два дня. Митька не отходил от жены, всё сидел около постели. А она, бредя от боли, шептала, что по обе стороны от Митьки стоят две девушки, обнимают его, а ей улыбаются.
– Пусть уходят они, почему их не выгоняют?
Никто не понимал её. Бредит девка… Но мать понимала, кто живёт с ними. Митькина жена умерла, так и не смогла разродиться. После похорон Митька всю ночь водил с кем-то хороводы, смеялся, бегал, кого-то целовал и кружил по всему дому. Мать промолилась, плача, до утра. А как рассвело, позвала сына за ягодой. Там, глотая слёзы, она накинула ему на шею поясок и задушила…. Просидела до следующего утра с сыном, моля его о прощении. Потом поплелась в церковь. Исповедь была тяжёлой, всё молила, чтоб похоронили её вместе с любимым Митенькой.