“Печка”

В тот год мы с мужем были одержимы идеей независимости. От кого угодно. Когда вы женаты уже пять лет, а вместе живете и того в два раза больше, когда ваши родственники (в прямом и переносном) не горят желанием помогать вам, то приходится придумывать себе развлечения “с прицелом”.

Мы купили дом. Обычный случай, дом под строительство. Десять соток земли у озера, бревенчатый дом-пятистенок, завалившаяся баня. Мы так радовались дешевизне и живописности места, что друг друга перебивали, показывая восторг. Да и прямо напротив живёт мой бывший коллега, будет приглядывать в случае чего. Никаких минусов, только плюсы. Так думали мы и все наши соседи, которым заброшенный участок по соседству был, как кость в горле.

Весна и половина лета прошли незаметно за бытовыми заботами и хозяйственными хлопотами. Мы прибрали дом, вымыли уцелевшие окна и вставили недостающие, наладили водопровод, построили нужник, вычистили колодец, посадили кое-чего. Обычные действия новых хозяев. И соседи не нарадуются.
Мы не оставались там ночевать до момента, пока в середине июля нас не пригласили соседи в баньку.
Вечерело, жара спала, полотенца у нас были, смена белья тоже. Мы решили принять соседское приглашение и остаться с ночевкой впервые. В своём доме мы, несмотря на лето, немного протопили печь, одеяла с собой не брали же.

Напарились, остыли, выпили по две рюмочки, конечно, да и отправились мы в свой дом, где я заранее застелила диван свежим пледом (его я всегда в машине вожу).
Мы не были пьяны, да и время было не такое позднее – часов одиннадцать вечера. Ну, полежали, посплетничали, да и угомонились.
И тут вдруг звук двигающейся задвижки в печке. Кто жил в деревне, то его не спутает – звук металла по кирпичу. Мы, конечно, пока ещё не спали и в летнем полумраке комнаты переглянулись. Муж почему-то прошептал: “Печка”. Я кивнула, а дальше мы просто боялись вместе.

Звуками наполнился весь дом. Скрипели над головой доски потолка, звонко лилась вода в умывальнике в сенях, глухо падала в свои пазы крышка люка, ведущего в подпол, хлопала форточка в сенях и лязгала дверка топки в печи.
Мы лежали, широко открыв глаза, держась за руки и боясь шевельнуться. Сколько продолжалась эта бытовая вакханалия, я не могу сказать, всё стихло внезапно.

Мы выскочили во двор, так же держась за руки, и просидели до первого света, благо в июле рано светает. Больше мы там на ночь не оставались, но я боюсь, что даже если мы выстроим новый дом, то это повторится.