Змеи в печке

Действие данного рассказа происходило в период между событиями описанными мной в историях «Идущий по стене» и «Рука Судьбы». Повествование пойдёт от лица моего мужа.

Я проснулся от первых лучей июньского солнышка. На груди опять лежала змея. Она почему-то упорно не хотела спать на полу, как все нормальные змеи. А опять залезла на меня, положила свою большую, тяжёлую голову мне на грудь, устроилась поудобнее на животе, вытянула свой длинный хвост у меня между ног и сладко уснула.

Кровать у нас в доме была одна, и на ней спала бабушка. Пол был глиняный, застеленный старинными коврами, и я спал на них.

Змея увидела, что я проснулся и внимательно смотрела на меня своими блестящими глазами. Я аккуратно взял её и положил на пол. «Тяжёлая, зараза! – подумал я, – Бабушка совсем их раскормила»…

Она держала дома этих змей вместо кошек. Их было семь штук и каждая длиной по два метра, а толщиной с мою ногу. Сначала я их боялся, но бабушка сказала, что они не опасны. Змеи, конечно, все были ядовитые, но нас никогда не кусали. Даже когда я случайно наступал на них, они спокойно ждали, пока я пройду и отползали в сторону. У змей была дурацкая привычка спать на полу, развалившись во всю длину. И, как я ни старался, всегда спотыкался об них.

А иногда змеюшки уползали в печку. У нас тогда было две печки. Одна была железная, и на ней бабушка готовила еду. А другая — кирпичная, стояла без дела, её уже давно не топили и ей было, наверное, лет двести. Эта печка служила декоративным украшением дома. Через неё змеи уползали после еды на чердак и спали там. А, проголодавшись, опять спускались вниз. Заползали под кровать и терпеливо ждали, сверкая своими загадочными глазами, когда же бабушка приготовит им еду. А еды она не жалела. Наливала для каждой змеи отдельно тарелочку молока и клала каждой кусочек масла и сметану. Змеи в ответ платили любовью и преданностью, а также защищали хранившийся на чердаке урожай от мышей.

Дом наш был старинный, построенный ещё моим прадедом из глиняных кирпичей. Стены имели метровую толщину и предохраняли нас зимой от холода, а летом – от зноя. Змеи тоже прятались в доме от жары и отдыхали на прохладном глиняном полу. Человек ко всему привыкает, в конце концов привык к ним и я.

Чего нельзя было сказать о нашей соседке. Однажды она зашла за чем-то к бабушке, но увидев змей, быстро убежала к себе домой, даже не сказав, зачем приходила. И по пути поставила новый рекорд по бегу на короткие дистанции.

Не понравились ей наверное наши чёрные красавицы.

– Бабуль, а откуда взялись эти змеи? – спросил я у неё как-то раз.

– Знаешь, ведь твой дедушка Мохан был родом из Индии. Он любил змей и умел с ними обращаться, – ответила мне бабушка.
– Однажды мимо нашей деревни проползала большая змеиная стая, – продолжала она, – Потом в горах случилась война между змеями. Я тогда была совсем молодая. Мне исполнилось всего 17 лет и мы только что поженились с твоим дедушкой. Шёл 1885 год. И вот, в один прекрасный день мы услышали странные звуки, похожие на какие-то шлепки. Это дрались змеи. Долго они дрались, несколько дней длилась эта война. И мы периодически слышали эти шлепки. Они то затихали, то начинались вновь. Наконец, по прошествии нескольких дней, всё стихло. Война закончилась и проигравшие змеи стали уползать. Они ползли через нашу деревню. Их было мало и некоторые слабые и раненые особи остались тут. Соседи взяли себе несколько змей. Мохан тоже взял пять штук. Змеи были большие и очень красивые. Так они и прижились у нас. Сначала твой дед сам ухаживал за ними, потом научил меня.

– А что, это – те самые змеи? И они даже не состарились? – удивился я.

– Да нет, что ты! – воскликнула бабушка, – Это уже их потомки. Они живут и размножаются у нас на чердаке и стали хранителями нашего дома.

– Шли годы, я привыкла к змеям и полюбила их, – продолжала бабушка, – Жить было тяжело, всего мы добивались своим трудом и работали день и ночь, не покладая рук. Поэтому детей завели поздно. В 1910 году у меня родилась дочка — твоя тётя. Мы жили с мужем в мире и согласии. Потом, в 1912 году родился твой отец. Мне было тогда уже сорок четыре года. А через шесть лет, в 1918 году грянула Армяно-Азербайджанская война. Мне исполнилось уже пятьдесят лет, Мохан был мой ровесник. Он ушёл на войну, а я осталась с двумя детьми. Было нелегко. Мне приходилось одной обрабатывать всю землю и пасти скот, так что с едой проблем не возникало. Но нас одолевали солдаты врага. Они совершали набеги на деревню с целью грабежа и насилия. Мне приходилось защищать свой дом и детей от этих захватчиков. В доме были сабля и ружъё. Они не раз спасали нам жизнь…

Бабушка замолчала, глаза её затуманились и она погрузилась в воспоминания о прошлом. Потихоньку, чтобы не мешать ей, я выскользнул из дома и побежал в сад. Ветер трепал мои волосы, солнышко припекало. Мир казался таким светлым и безоблачным… Это было самое счастливое время в моей жизни. На дворе стояло лето 1980 года, мне исполнилось четырнадцать лет и вся жизнь была впереди. Моё детство было счастливым. Бабушка сделала его таким. Она меня очень любила.

Только соседи омрачали всю картину. Они по ночам воровали у нас мешки с орехами и куриц. А мы боялись выйти из дома и прогнать их со двора. Я был слишком мал, чтобы защищаться, а бабушка – слишком стара. А они настолько обнаглели, что уже пускали в наш огород пастись свой скот.

У нас была собака по имени Тарзан, я её очень любил. Это была не просто собака, а настоящий друг. Однажды она укусила за ногу забредшего к нам в огород соседского быка. За это сосед застрелил Тарзана. Я долго плакал от горя и бессилия, но потом вытер слёзы кулаками, пошёл и поджёг сарай этому соседу. В сарае находился весь его скот. Утром плакал уже он. Но всё равно продолжал со своими сыновьями воровать наши орехи.

Тогда я пошёл, поджёг ему дом и, вдобавок, угнал его Запорожец и утопил в речке…

После этого соседу как-то сразу разонравилось ходить в наш огород и что-то брать у нас. Правда, он вызвал милицию и меня судили, но оправдали и отпустили, потому что я рассказал как было дело, и что они воровали всей семьёй у нас с бабушкой.

А так же мой дядя, вернувшийся недавно к себе домой, сходил к этому соседу и поговорил с ним по душам. Обещав, что застрелит его, если тот не оставит меня в покое.

Остальные жители деревни тоже были ничем не лучше… И я долго думал, как бы им всем насолить и устроить весёлую жизнь. И наконец, придумал.

Однажды в школе мне на глаза попался динамик, по которому давали звонок. Громкий такой звук, дребезжащий на всю школу и сводящий меня с ума. – Вот оно! Придумал! – я радостно запрыгал, в предвкушении мести. – Ну, теперь они у меня попляшут! – подумал я и побежал домой.

Ночью я залез в школу и позаимствовал этот динамик. Принёс его во двор, поднял на вершину старого орешника и крепко прикрутил. Потом слез с дерева, постоял немного, любуясь проделанной работой, и занялся проводкой. Я подключил динамик к радиоле «Рекорд», которая осталась от отца. Она стояла у меня в комнате и теперь ей предстояло стать орудием мести так ненавистным мне соседям!

С проводкой пришлось повозиться, но к утру всё было готово. Я стоял в задумчивости и перебирал пластинки. Мой выбор остановился на индийских песнях. Врубая громкость на всю катушку, я подумал: – С добрым утром, соседи! – и улыбнулся. Полдеревни подпрыгнуло в своих кроватях.

Я старался включать музыку, когда люди спят. И всё лето забавлялся этим. Особенно веселили меня безуспешные попытки соседей найти источник шума. Для поисков был даже привлечён участковый милиционер. Но и он ничего не нашёл. Так как деревья были очень высокими и густыми, было совершенно невозможно понять откуда идёт звук. А я покатывался со смеху, наблюдая за всей этой суматохой.

Это было моей наградой за все мучения и издевательства, которые пришлось вытерпеть в детстве, когда отец развёлся с матерью и она бросила меня. А все дразнили и унижали меня за то, что у меня нет родителей, и я живу с бабушкой. Потом, правда, они горько пожалели об этих своих словах и поступках. И все вместе и каждый по отдельности, извинялись передо мной.

Ну а пока я строил планы мести и придумывал способы завоевать авторитет. Потому что иначе жизнь стала бы совсем уж невыносимой.

Дремучие деревенские жители до сих пор помнят меня. Но я никогда не обижал слабых, а наоборот, всегда помогал и защищал их. Никогда не прощал подлости и предательства. Таким людям от меня пощады не было.

Полное представление об отсталости нашего народа даёт один случай, произошедший со мной тем же летом:

Я ехал на велосипеде мимо плотины, построенной недалеко от табачных полей. Со мной ехали ещё два друга на своих велосипедах. Вдруг мы услышали крики девушек и посмотрели вниз. Они стояли на мостике, построенном для рабочих, следящих за плотиной и управляющих уровнем воды. Девушки кричали и размахивали руками, указывая на тонущую в водохранилище подругу. Я, не долго думая, бросил велосипед и прямо в одежде прыгнул в воду. Времени было в обрез и я грёб изо всех сил. Девушка уже теряла сознание и уходила под воду. А, надо сказать, это было очень опасное место. Там образовалась воронка от стекающей в трубу «лишней» воды. Но молодёжь, невзирая на опасность, всё равно ходила туда купаться. И, зацепляясь за лестницу, идущую от трубы, подростки щекотали себе нервы, бултыхаясь ногами в этом водовороте.

Труба была большая, и туда запросто мог поместиться взрослый человек. Она была длиной метров двадцать пять и проходила под плотиной. Так что у попавшего в воронку не было никаких шансов выжить. Глубина плотины была метров десять. И там находились ещё две трубы, используемые для откачки воды. Когда вода застаивалась, её сливали и заменяли на свежую. Эта операция занимала несколько дней. Даже если бы я открутил вентиль и перекрыл воду, это заняло бы слишком много времени. Так что единственным способом спасти девушку было успеть вытащить её из-под воды.

Плавал я хорошо, и наконец одной рукой схватил несчастную за волосы, а другой — крепко ухватился за железную лесnницу, идущую вдоль трубы. Водоворот затягивал. Сопротивляться напору стихии было очень тяжело. В какой-то момент мне показалось, что мы оба утонем. Но я из последних сил напрягся и вырвался из этого смертельного плена.

Я потащил девушку к берегу, хорошо хоть он был недалеко, метрах в пяти от меня. Выбравшись из реки, я попытался привести девушку в чувство. Она была без сознания. В отчаянии я перевернул её вверх ногами и стал стучать ей по спине и давить на живот. Я старался вытряхнуть из неё всю воду. Наконец, она закашлялась и пришла в себя.

При этом, хочу отметить, присутствовало много народу и издалека наблюдало за процессом. Никто даже и не подумал её спасать или помогать мне. Но зато все увидели, что когда я, пытаясь привести девушку в сознание, перевернул её вверх ногами, юбка задралась и всеобщему обозрению предстало её нижнее бельё. Вот уж о чём я в тот момент не думал совершенно. Счёт шёл на секунды, я должен был спасти ей жизнь. А наблюдатели смачно и скабрёзно потом расписывали, как я смотрел, значит, на её бельё… Но в тот момент я об этом ещё не знал.

Девушка пришла в себя, и её забрали подоспевшие наконец работавшие на полях родственники. Она рассказала, что оступилась и случайно упала с мостика в воду и поблагодарила меня за спасение. Потом мы все разъехались по домам.

А вечером ко мне домой вломился её брат с ружьём. И в качестве благодарности за спасение сестры хотел застрелить меня. Следом на лошади влетел прямо во двор его отец и с размаху влепил своему сыну пощёчину. Он отчитал сына за неблагодарность и неуважение ко мне. А я стоял, смотрел на всё это безобразие и думал: – Не сделаешь Добра — не узнаешь Зла…

Эта история вызвала большой резонанс в деревне. Некоторые, особо дремучие жители считали, что я обязан жениться на этой девушке, так как видел её нижнее бельё. Другие же, более прогрессивные люди, отстаивали мою правоту и утверждали, что в такой момент было не до сантиментов. Надо было действовать решительно, и если бы я думал о приличиях – девушка бы погибла. Она сама тоже считала так же и благодарила меня, называла братом.

Долго соседи ещё отравляли мне жизнь своими пошлыми домыслами, и даже брат спасённой девушки подрался со мной. Пока наконец точку в этой истории не поставил её отец, выдав её замуж за парня из другой деревни. Вот такие были времена и нравы…

А я всегда думал, что добро должно быть с кулаками. И позволять издеваться над собой безнаказанно считал недопустимым. И поэтому я время от времени с удовольствием «вздрючивал» жителей моей «любимой» деревни.

Думая об этом, я шёл по ореховому саду, как вдруг услышал мычание буйволицы и ругань бабушки. Я побежал на крики и увидел такую картину: Бабуля со всей силы вломила бедной буйволице кулаком между рогов. Животное упало на бок и осталось лежать, не подавая признаков жизни. Я на мгновение застыл, потом подскочил к бабушке. – Что случилось? – выкрикнул я.

– Да, она замучила уже меня! Бодается, – ответила старушка. Ей на тот момент стукнуло 112 лет. – Вот это бабуля! – подумал я, – Супер! Буйволицу свалила одним ударом!

Потом животное пришло в себя, поднялось и побрело обиженное, прочь. И больше не бодалось! В тот момент я был потрясён. Тогда я ещё не знал, что через три года сам с одного удара свалю взбесившегося буйвола, спасая жизнь своей двоюродной сестре…

Так что могу сказать с полной уверенностью, что экология, продукты, вода, воздух и генофонд у нас сейчас ни к чёрту не годятся! Поэтому и рождается так много слабых, больных и недолго живущих людей… А тогда все продукты были гораздо чище и полезнее нынешних. Бабушка к тому же очень вкусно готовила.

Часто мы обедали с ней на летней кухне. Это была веранда, пристроенная к дому и очень уютная. Я любил сидеть там и слушать бабушкины рассказы, хрустя свежеиспечённым лавашом и запивая его вкусным домашним айраном.

В этот раз я спросил её про одного сумасшедшего соседа. Он как раз проезжал на лошади мимо нашего сада. Не то чтобы он был совсем «того», но некоторое помрачение рассудка у него наблюдалось. Я спросил: – Бабуль, расскажи, а почему он такой?

– Знаешь, Анар, это было давным-давно, лет шестьдесят тому назад.

Я перестал есть, в предвкушении интересного рассказа.

– Однажды ночью, – продолжала бабушка, – Сосед спал и вдруг услышал, как кто-то прискакал к нему во двор. Оказалось, что это его друзья приехали, чтобы позвать его на свадьбу. Спросонок соседу показалось, что уже наступило утро и он встал и вышел на улицу. Оседлал коня и поскакал вместе с друзьями. Всё это видели его родные и поехали следом за ним, издалека наблюдая, что будет дальше. Так как он ехал один и разговаривал сам с собой, родственники поняли, что он спит или находится в трансе, и будить его не стали, чтобы не навредить.

Тем временем молодой сосед, ему тогда было лет тридцать, скакал в горы. Как он потом рассказывал, ехал он с друзьями на свадьбу. Прибыв на место, мужчина увидел веселящихся людей, сел на ковёр и ему подали угощение на золотом блюде. Он стал говорить тост в честь молодых. А его родные за всем этим наблюдали, стоя неподалёку. Потом он начал есть и перед едой, как все правоверные, сказал священную фразу: би — сми — Лляхи — р — рахмани — р — рахим. И вдруг всё завертелось, закрутилось и исчезло. Только в руках у него осталась золотая тарелка, весом в полтора килограмма. И ковёр, на котором он сидел, тоже никуда не пропал. Ковёр был очень красивый, старинной работы. А на блюде были выгравированы письмена на неизвестном языке. Эти вещи потом хранились у них в семье.

И после своего путешествия ночью в горы, глава семьи повредился рассудком. Из весёлого, жизнерадостного человека он превратился в замкнутого, мрачного молчуна. У него была жена и дети, но он с ними не жил. А построил себе отдельный домик и ночевал там.

Днём мужчина приходил к семье в дом и работал в огороде, но после заката солнца всегда уходил к себе. (Такое поведение наводит на мысли о какой-то форме одержимости…) Он стал невероятно сильным и работал, как зверь. Но иногда у главы семейства случались приступы. Идёт он, к примеру, по дороге, как вдруг падает и засыпает. Спит минут тридцать, потом встаёт и идёт дальше по своим делам. Сначала люди пугались этого и пытались ему помочь, потом привыкли и перестали обращать на него внимание, – бабушка вздохнула и закончила рассказ: – Так он и живёт, борясь со своим недугом. Тихо и незаметно…

Я слушал бабушку и на глаза мне наворачивались слёзы. Мне было так жаль этого несчастного человека. Но, если подумать, мы все каждый день боремся со своими проблемами, болезнями и несчастьями. И эта борьба видна только Всевышнему и нам самим… В заключение хочу добавить, что спустя пять лет после нашего разговора, когда больному соседу исполнилось девяносто пять лет, он умер. Его сын продал ковёр и купил машину Волга Газ-21. Но я к тому времени уже убежал из дома и узнал обо всём этом гораздо позже.

А пока, я жил с бабушкой и не подозревал, какая судьба ждёт меня в дальнейшем. Вечерело, налетел ветер и нагнал тучи.

– Дождь собирается, – сказала бабушка, – Пойдём в дом.

Под кроватью, уютно свернувшись, лежали наши «кошки». Я посвистел и одна из них подползла ко мне. Я осторожно взял её и положил к себе на колени. «Действительно, как кошка», – подумал я и улыбнулся. Бабушка готовила еду, я задумчиво гладил змею. Тогда я ещё даже не подозревал о том, что как раз в этом году в далёкой России родилась моя будущая супруга. Которой ровно через 36 лет я буду рассказывать истории из своего детства. А она, замирая от восторга и удивления, будет слушать и так же, как я тогда просил бабушку, будет просить меня: – Ну расскажи ещё что-нибудь, ну пожалуйста, расскажи!

С уважением ко всем читателям и администрации сайта, Allazyar.