Рыдающая

Меня, в школьные годы, в летнюю пору часто отправляли родители из Костромы, прямиком в Харитоново, на пару недель, к бабушке. Отец даже не скупился довозить меня сам, ведь ехать около получаса. Мне и представить было сложно, как всего тридцать минут езды могут телепортировать тебя от относительной цивилизации, прямиком во времена Царской России. Кострома – это не технологический мегаполис, конечно, но ездить к бабушке – это самое тяжкое испытание из детства. Телевизор на парочку федеральных каналов, старый обветшалый дом с потрепанными стенами, вечный запах сырости в помещении, и смрад от скотины на улице. Весело, в общем. Да и не самые дружелюбные местные. Ребята простые, не агрессивные, но сугубо в своей локальной компании. Отшить не отошьют, но покажут, что ты явно лишняя тут. Не знаю, намеренно ли или из-за отсутствия знаний о правилах этикета. Не суть.

Из-за отсутствия общения хоть с кем-то (бабушка не мастер поддерживать темы, которыми я тогда интересовалась, да и огород у неё простаивает), я в свободное время повадилась убегать к Круглице. Это речка местная. Бывает, придешь, ноги в воду прохладную окунешь, вдохнешь свежего воздуха – сразу так легко становится, на душе даже спокойнее.

Я любила сидеть на берегу и любоваться на запруду. Она не особо далеко от бережка-то была, но заходить в воду полностью или купаться, желания не возникало. Уж больно вода холодная, да и идти домой мокрой через громадный луг – уж увольте.
Вечером тем я не смогла просчитать время, когда надо было вернуться. Меня мелкую увлекли лягушки и пескари, мелководье, как-никак. Возникло навязчивое желание распугать лягушат броском какой-нибудь палочки, но в голову пришла мысль, что я не смогу больше за ними наблюдать. Хотелось поймать пескарей, но так точно все зеленые ускачут кто куда.

Неожиданно для меня, вокруг все обернулось в полумрачное одеяло глубокого вечера. Наверное, было около десяти. И тут слышу – ревёт кто-то. Протяжно так. Громко. Будто ребенок над умершим питомцем убивается. Но голос женский, высокий такой, почти писклявый.

На запруде сидела женщина, облаченная в промокший насквозь белый сарафан. Сама почему-то сухая, только волосы будто бы месяц немытые, и босая к тому же. Она опускала руки в воду, будто бы пытаясь что-то выловить или что-то нащупать, что-то поймать.

Мне как-то не по себе стало. Вроде бы ничего такого, вдруг колечко мужа уронила или еще чего, вот и рыдает. Пока я за этим наблюдала, она схватилась за лицо руками и прыгнула в мутную воду. И с концами. Не всплывала больше.
Я как дала деру со всех ног, прямиком к бабушке. Уже было плевать на ругань. Там человек при мне утопился.
Бабушка, увидев меня вспотевшую и запыхавшуюся, немного так офигела.
– Что такое случилось-то? – в привычной, слегка ворчливой, манере спросила она.
Я ей всё выложила как есть.
Но не идти спасать девку, не вызывать скорую или полицию, которые пусть и ехали бы битый час, но всё же приехали, она не стала. Вместо этого рассказала мне следующее:

«Лет десять назад жила тут девушка. Любовь звали. Жила с матерью, но даже на фоне общей неблагополучности всей деревушки, они вдвоем влачили жалкое существование. Ни плодородной земли, ни денег. Люба же считалась чуть ли не самой красивой девушкой в округе. Мать планировала удачно выдать её замуж и перебраться, если уж и не в город, то хотя бы в окрестности получше. Но реальность разбила все её планы. Девушка забеременела, а «благородный рыцарь» решил, что не царское это дело – детей воспитывать, и слинял куда подальше. Гневу матери не было предела. Упрекала в том, что они не в состоянии ещё один рот прокормить. И дурой называла, и ш***ой последней, и смерти, по пьяни, ребенку желала, чтоб не ел ей плешь, и награждала дочь пощечинами, да такими, что та ходила потом с синими щеками. Родила она дочку. Мать, в следующую неделю после рождения, напилась, сидя в компании других тёток, да и сказала: «Утопи это убожество, может быть, избавишь меня от ещё одной б***и дома».
Вот и не выдержала психика бедной девчонки. Дочку она утопила. А на следующий день повесилась. Мать её уехала сразу же после похорон.
С тех пор приходит Любочка иногда, по ночам, искать свою дочурку. Хочет вернуть своё дитя».

Я с тех пор её никогда не видела. Но, порой, бывает очень страшно возвращаться в Харитоново.