Cумерки

Когда я поступала учиться, я знала, что жить мне придется в общаге, потому что никаких родственников в этом городе у меня не было. В очереди в жилотдел я увидела девочку, с которой мы вместе поступали. Ее звали Лена (имя я, конечно, изменила, не дай Бог, она прочитает!). Лена сразу предложила мне жить вместе. В душе сразу возникло какое-то настороженное чувство. Скажу честно, Лена мне не особенно понравилось, но другого выхода у меня не было.
Год мы прожили относительно нормально. В том плане, что в быту мы друг друга устраивали. Но вот в общении постоянно были трения. Мы оказались очень разными людьми. Я – оптимист, она – ужасный пессимист. Она искусно умела все позитивное окрасить в негативный цвет. Она ни с кем не дружила, даже в группе ее не любили.
Небольшое отступление… В общежитии напротив нашей комнаты жил пятикурсник биофака Андрей, выглядел он тоже, как настоящий ботаник))). Как-то раз мы разговорились на кухне, и Андрей сказал, что умеет хорошо гадать по руке. Мы с Ленкой естественно попросили его погадать нам. Вообще, он рассказал много чего интересного, с прошлым тоже не ошибся. Но из этого разговора меня потрясло больше всего то, что внимательно посмотрев на ладонь Лены, он сказал: «Ни у кого не видел такой линии сердца. Ты не можешь никого любить, ты очень холодный, черствый человек». Лену эти слова глубоко потрясли. На следующий день она мне сказала: «Мне кажется, Андрей прав… Я ведь никого не люблю…». Я конечно ее успокоила, сказала, что по руке невозможно точно определить характер человека. Линии на руке могут быть наследственными и т.д. и т.п.
Я не совсем поверила словам Андрея, потому что я знала Лену очень хорошо. На самом деле, она многое пережила, в душе была очень ранимой. И если не брать в расчет ее пессимизм, она была очень интересным, интеллектуальным человеком. Она училась лучше всех и чтобы постоянно держать эту планку, она учила ночами. Я регулярно вырубалась в 11 вечера, а она до3-х или 4-х ночи учила, учила… Видимо, такое напряжение не могло пройти без последствий. Летом мы разъехались. Я о Лене почти не вспоминала. Но в августе мне приснился странный сон.
Как будто я гуляю на окраине города и вижу – в кустах лежит Лена с закрытыми глазами. Я не понимаю, живая она или мертвая, я пытаюсь ее растолкать, разбудить, но она не откликается. После этого сна я очень переживала, как там Лена. Я приехала в сентябре в общагу и у меня отлегло от сердца – Лена оказалась жива-здорова. Но когда она улыбнулась, я заметила, что у нее отколот кусочек переднего зуба. На мой вопрос, что случилось, Лена отмахнулась: «Я в августе упала в обморок, очень своих родных перепугала. А когда падала, ударилась о табуретку, и кусочек зуба откололся». Я не стала рассказывать Лене свой сон, но поняла, что мои тревоги были не напрасны.
А вскоре я поняла, что на самом деле случилось с Леной. После занятий мы пошли в магазин, Лена стояла впереди, она что-то купила, ей отсчитали сдачу, но она ее не брала. Я, видя, что она стоит, словно в ступоре, подтолкнула ее: типа, бери уже сдачу. Но она не отреагировала, и вдруг начала нагибаться и трясти головой. Я заметила, что у нее покраснело лицо. Это все длилось минуту, потом она посмотрела на меня, и я увидела, что ее взгляд осознанный, только она не понимает, где она, и что происходит. Я взяла сдачу, ссыпала ей в руку, и мы молча пошли в общагу. Я думала, что она мне расскажет, что с ней происходит, но она молчала, как будто бы все нормально. С этих пор у нас так и повелось – она молчала, как будто бы все нормально. Я делала вид, что ничего не происходит… Конечно, Лена была не права, она должна была мне объяснить, ведь у нее странным образом умер отец – захлебнулся в ванной. Может, это было наследственное заболевание. Пусть она не помнила себя во время приступов, но ведь она знала, что с ней что-то не так…
Сначала ее приступы случались раз в неделю. И они выглядели так – Лена вдруг начинала трясти головой, чуть нагибаться и краснеть. В этот момент я обычно была рядом и пыталась загородить ее от взглядов людей. Так прошел еще год. Но на следующий год болезнь Лены не возможно уже было скрывать. Меня стали спрашивать подруги: что происходит с Леной? Мы ехали в троллейбусе и видели, что она стоит, согнувшись пополам на улице… То есть, сначала она только нагибала голову, а теперь уже начала складываться вдвое, частота и длительность приступов тоже увеличилась.
Потом еще хуже. Лена начала вести себя все неадекватнее. Теперь уже вся группа узнала об ее болезни. Помню, у нас была лекция, и вдруг Лена поднимается и садится на парту и задирает кофту. Конечно же, все лицезрели ее нижнее белье. А как-то раз в общаге она пошла в умывалку мыть кружки и я вдруг слышу ужасные крики первокурсников, которые несутся и орут: «Ужас, что там девка вытворяет!». Потом возвращается Лена босая и, как ни в чем не бывало, говорит: «Кать, а почему это я без туфель?» В общем, она начала во время своих приступов… раздеваться… Задирать кофту или юбку.
На 4-м курсе ее приступы случались дважды в день: в 5 утра и поздно вечером. Я настолько выработала свою чуйку, что просыпалась задолго до начала ее приступа. Просыпаюсь, лежу, смотрю на нее и вижу, как она начинает трястись, потом задирает ноги на стену, потом садится на кровати, а затем приходит в себя… Я очень боялась. Потому что она пару раз подходила и садилась на мою кровать. А однажды вечером, когда я что-то писала, она уселась мне прямо на колени… А потом как ни в чем не бывало спросила: «Ой, как я здесь оказалась?».
Я нашла у нее таблетки. Это был «Фенобарбитал». Я навела справки и узнала, что эти таблетки дают эпилептикам. Но ведь у Лены не было эпилепсии, как я ее себе представляла – пена у рта и все такое. Я порылась в Интернете и нашла, что у Лены одна из стадий эпилепсии – так называемые «сумерки». Там описывались и такие симптомы, как раздевание. Рассказала об этом одному верующему человеку, он мне сказал, что Лена бесноватая. Но я не хотела в это верить. И до сих пор я думаю, что это просто была страшная болезнь.
Я хотела переехать в другую комнату, ходила в Жилотдел, но мне ничего не предложили, не могла же я сказать, что живу с эпилептичкой, ее бы тогда выселили из общаги… Хотя реально я чувствовала, что скоро сдвинусь. Я постоянно была на страже, я научилась по малейшим изменением в ее лице определять начало приступа. Но что самое страшное, у меня стали возникать трудности в общении с другими людьми. Только я начинала с кем-то разговаривать, и если вдруг человек внезапно замолкал, я интуитивно начинала пугаться и ждать от каждого человека такого же приступа. У меня только недавно прошел этот страх.
Но Лену все-таки выселили… Однажды вечером к нам пришли в гости девчонки с этажа, мы сидели болтали и вдруг я поняла, что сейчас начнется. Лена вдруг громко произнесла: «Зззззз», типа жужжания пчелы и затрясла головой. Все закричали и выбежали из комнаты. Для меня это была последняя капля. В комнате девчонок я вошла в ступор и сидела, обняв колени, ни с кем не разговаривая. Олька вернулась в нашу комнату и вскоре прибежала, крича, что Ленка лежит на полу и бьется с пеной у рта. К счастью, в общаге была медсестра, которая пришла на помощь. Мы, естественно, вызвали «скорую». Врач приехал, посмотрел Лену и спросил: «а почему она без трусов?» Трусы лежали рядом. До сих пор не понимаю, почему она раздевалась? Я больше ни разу не слышала, чтобы эпилептики раздевались…Естественно, скандал дошел до ректора, и было принято решение, исключить Лену из общежития.
Я понимаю, что моей вины в этом не было, но все равно, мне было стыдно. Лена со мной не разговаривала… Я понимала, что ей тяжело платить за жилье, ведь у нее очень бедная семья…. Наверно, она меня в чем-то винила… Я тоже себя винила, хотя даже не могла понять, в чем точно…
Конечно, эта история не мистическая. Но доля мистики все же была… Уже позже… Я после отъезда Лены нашла под своей кроватью рваную бумажку, на которой разобрала ее почерком написанные слова: типа «сдохни» и еще там что-то такое… Я ни во что такое не верю, однако мне стало неприятно. Еще я вспомнила, как Лена мне рассказывала о том, что ее мать всегда всем мстит. Какой-то сосед им нагрубил – мать пошла ночью, сожгла его сарай, потом еще на кого-то порчу напустила и т.д. и т.п.
У меня как раз была практика. День я прекрасно отработала, пришла в общагу, как ни в чем не бывало, легла спать, абсолютно здоровая. А ночью мне приснился ужасный сон, как будто мне на горле кто-то пытается затянуть петлю. Я проснулась от ужасной боли, у меня что-то болело в горле так, что я готова была лезть на стенку. Я еле дождалась утра, чтобы пойти в больницу. Врачи ничего не могли понять, а боль не проходила. ЛОР прописала мне антибиотики и отправила меня сдавать анализы в онкодиспансер. Я ужасно боюсь всяких там онкодиспансеров и не пошла туда. Вместо этого я почему-то решила поститься три дня и пойти в церковь, чтобы исповедаться и причаститься. Я где-то слышала, что если человек болен, после причастия он либо умирает, либо выздоравливает. В общем, руководствуясь только этими соображениями, я пошла в церковь, раскаялась и причастилась. Не поверите! Но у меня все прошло. Врач сказала, что мне не надо идти в онкодиспансер, что я здорова. Я до сих пор уверена, что это было какое-то колдовство, ну во всяком случае, что-то сверхъестественное в этом случае было…
Вот такая история. Вам судить. Лена, кстати, ни с кем не общается из нашей группы. Я знаю, что она живет в другом городе, работает, но, к сожалению, у меня нет ее телефона, я пыталась связаться с ее знакомой, но она сказала, что не общается с ней…
Конечно же, хотелось бы, чтобы все у Лены все было хорошо! Я думаю, что она этого заслужила!