Я вспомнила далекое детство. Сейчас мне 70, а тогда, в 15, все произошедшее было загадкой, на которую не было ответа. Приехала я в гости к старшей сестре, жившей с мужем на лесоточке в Шимановском районе. Так как молодая семья ждала ребенка, зять, чтобы отделиться от бараков, где жили лесозаготовители, срубил недалеко от них маленькую времянку. Воду для нужд все брали из ручейка, который не замерзал даже в лютый холод. Сестре было тяжело ходить по воду, и я как-то раз принесла два полных ведра. Поставила их на скамейку возле топившейся печки-буржуйки, но буквально через 10 минут вода в ведрах буквально…закипела. Не брызг, ни бульканья не было, один пар. А потом за 5 минут вода из ведер испарилась. Они просто стали сухими. Зять с сестрой сказали мне: «Поживешь, еще не такое увидишь». И верно. Однажды лежим мы вечером, читаем. И вдруг раздается оглушительный взрыв и что-то черное пролетает из угла возле дверей через стену напротив. Мы окаменели от страха. А утром пришлось делать раствор – два ведра замеса ушло, чтобы залепить эти дыры. Дней через 10 опять произошло непонятное. Мы с сестрой готовили ужин, когда без стука открылась дверь и вошли две цыганки, одетые по-летнему (дело было в марте). Одна к другой обращается: «А говорили, что здесь свадьба. Наверное, это в четвертом бараке, пошли туда». Сестра вышла следом за ними и увидела, что дверь четвертого барака открылась и цыганки зашли туда. Утром спрашиваем мужиков о цыганках. Они говорят – никого не было, барак-то мужской. А однажды вечером зять, как и всегда, наложил полную буржуйку дров. От нее хорошо отсвечивало, поэтому мы потушили лампы и легли спать. Лежим, переговариваемся. И вот сам собой открывается крючок на двери, входит мужчина в военной форме, чем-то похожий на артиста Николая Крючкова. Подходит он к зятю Мише, берет его за большой палец правой ноги и говорит: «Собирайся в армию служить». И так три раза повторил, а потом спросил: «Ты меня понял?». Зять ответил, что понял. Военный сказал ему: «Не забудь»,- повернулся и вышел. Дверь сама открылась и закрылась за ним на крючок. Мы снова в шоке. Миша спрашивает меня: «Ты видела кого-нибудь?». Я сказала, что слышала. Зять говорит: «Значит мне это не приснилось». Через неделю его забрали в армию, а нам с сестрой пришлось оттуда уехать. На лесоточке, кроме лесозаготовителей, жили сторожа – дедушка с бабушкой. И когда зять строил свою времянку, бабушка подошла к нему и сказала, что на этом месте строиться нельзя. Здесь перепутье, перекресток, по этой тропинке ходят из бараков за водой к ручью. Но Миша был коммунистом и ни во что не верил: «Уйди, старая колдунья»,- сказал он бабушке. И вот что из этого вышло.