Года три назад мне очень захотелось нарисовать новую колоду Таро. Такую, чтобы была именно моя, не имела аналогов. Рисую я плохо. Поэтому я с энтузиазмом малевала эскизы, записывая к каждому пояснения, в надежде, что найду когда-нибудь понимающего художника, которому смогу заказать эту колоду.
Моего энтузиазма хватило месяца на четыре. Потом началась сессия, и я охладела к своим творениям. Почти все эскизы уже были нарисованы, остальные я придумала, но зарисовать как-то руки не дошли. И «нерождённые» карты нашли способ напомнить о себе.
В нашей компании была девушка, с которой у нас упорно не складывались отношения. При каждой встрече мы с ней умудрялись разругаться напрочь буквально на пустом месте. При этом, как ни парадоксально, она мне очень нравилась, как человек. Но на любую её реплику просто нестерпимо хотелось возразить. У неё, похоже, были те же чувства насчёт меня.
И вот представьте моё удивление, когда Оксана позвонила и предложила встретиться вдвоём в кафе у залива, где никогда не собиралась наша компания. Я так удивилась, что даже не нашла, что возразить. Мы встретились, о чём говорить, не знали. Пока пили кофе, обменялись максимум парой фраз. Потом пошли бродить вдоль залива. Всё так же молчали, курили.
Мне хотелось хоть что-нибудь ей сказать, и я не нашла ничего лучше, чем:
– Блин, на сон похоже. Гуляем спокойно, не ругаемся… Да, точно, как сон. Мне даже что-то такое снилось на днях.
Надо было видеть, как изменилась в лице Оксана. У неё даже руки задрожали. Когда она заговорила, было видно, что спокойный тон даётся ей с трудом:
– Почему ты заговорила о снах? Тебе рассказала Маша?
Я ответила отрицательно, но Оксана упорно перебирала наших общих знакомых, которые могли рассказать мне о каких-то снах, которые так её обеспокоили. Не скоро, но она поверила, что никто ничего мне не рассказывал, и рассказала о своих ночных кошмарах сама.
Оксанины сны точь-в-точь повторяли эскизы моей будущей колоды. Причём самые лучшие из них, те, которыми я искренне гордилась. Это были как уже воплощённые на бумаге сюжеты, так и те, которые пока существовали только в моём воображении. Тех, которые не были пока нарисованы, было даже больше. Поэтому версия, что Оксана зачем-то выкрала и просмотрела мой альбом, не очень состоятельна. Сами по себе сны не были страшными, но у Оксаны во время «просмотра» возникало иррациональное чувство животного ужаса, она пыталась убежать, но не могла. И вот уже какую ночь просыпалась усталой и разбитой. Встретиться со мной ей тоже посоветовали во сне. Насколько я поняла по описанию, советчиком был Первосвященник. Символично.
Я даже не стала говорить Оксане про колоду, просто сочувственно покивала. А в последующие дни быстро, как только могла, дорисовала уже придуманные, но не нарисованные сюжеты. Насколько я знаю от Оксаниной подруги, кошмары её вскоре оставили. Да и так по ней было видно, стала такое же оживлённой заразочкой, как раньше. Этот случай нас сблизил, ругаться по крайней мере, перестали. Но всё равно, что это была за связь между нами, почему она возникла, почему мои карты выбрали именно её в качестве посредника, почему единственная фраза для начала разговора, которая пришла мне в голову, была о снах – на это у меня нет ответов.
p.s. Я не уделила этому должного внимания в рассказе, чтобы не завязнуть в деталях, но изматывающие Оксанины кошмары ДЕЙСТВИТЕЛЬНО повторяли сюжеты, которые я придумала. Сходились даже незначительные детали, которые я не рисовала и не прописывала в комментариях к эскизам – просто держала в памяти.