Живу я в Череповце. Городок маленький, все друг друга знают в лицо. Никаких особенных историй про город не ходит, и по идее, браться им неоткуда. Единственное, что было у нас страшного, так это пропажа девушки 19 лет. Заброшенных зданий тоже мало: одно снесли, другое сожгли, ну и ещё пара не достроены/заморожены.
Подруга пригласила меня к ней на девичник, который мы устраивали каждые выходные. А в этот раз получилось так, что её мать уехала на пару дней в другой город к родственнице (та заболела). Дома никого нет, одним сидеть неохота, да и делать нечего. Стали звонить друзьям, подружкам. В итоге ночевало нас семеро человек.
Поиграли в фанты, в бутылочку на желание, потом начали рассказывать страшилки друг другу (в этом деле мне среди друзей равных нет – от скромности я не умру). В общем, все истории были однообразны, что сильно утомляло. Начиная от «Вендиго», «Баньши», «Адские псы», «Чуди», «Злые Джинны», «Шибины», «Лешие», заканчивая «Оборотнями», «Эльфами», «Вампирами» и «Призраками». Между тем была зима, времени немного, а темнеет быстро.
Подруга рассказала про старое заброшенное здание в центре города, у четвёртой поликлиники. По городской легенде, там убивают тинэйджеров (подростков). Изначально здание строили как жилой дом, потом пристройку к поликлинике, потом там хотели сделать морг. Решали, решали, площадь есть, а что делать – не знают. Так и стоит один каркас из бетонных стен и потолков (излюбленное место детей). За что и ненавидят это здание взрослые.
Так вот, вернёмся к истории. Мы сидели в кругу, чуть ли не засыпая от скуки. Лиза (так зовут подругу) начала рассказывать:
В 1960 году, когда начали строить дом, там покончила жизнь самоубийством девушка пятнадцати лет – из-за того, что ее отец (а он был хозяином стройки) часто распускал руки. Отец этой девушки с горя сбросился с Шекснинского моста. С тех пор люди, по ночам проезжая через мост, видят, как мужчина лет пятидесяти бросается вниз. По этому поводу двое сошли с ума и лежали в нашей местной психушке.
А психушка стоит около той самой поликлиники с заброшенным домом. И тот, кто зайдёт в дом, сойдёт с ума. Те, у кого башню сносит, лежат там и говорят, что к ним приходит эта девушка и душит их.
Все сразу оживились, начали говорить, что всё это брехня и чушь – все такие бесстрашные стали. И поступило предложение сходить туда.
Мы собрались, на часах 17:02. Пришли мы к этому дому. Двое струсили, даже не подошли к нему. Попросили, как придём домой, позвонить рассказать о нашем вечернем путешествии.
Нас осталось пятеро. Мы решили разделиться и походить по этажам. Разделились. На улице уже темнело. Ходили, смотрели, менялись этажами. Ничего такого интересного не было: изрисованные стены, валялись окурки, даже пару шприцев, выбитые стёкла, трубы, бутылки. Уже собрались уходить. Собрались почти все, не хватало только Вари. На первом этаже её не было, на втором тоже. Поднялись на самый верхний.
Мы нашли её всю в крови, в слезах. Долго трясли, но она ни слова не сказала, привезли домой, замыли царапины, переодели, долго успокаивали. К десяти вечера она начала приходить в себя, но ничего внятного мы не услышали. Варя пару часов поспала. Под утро она нам рассказала:
Я обходила последний этаж, услышала, как меня кто-то зовёт. Я подумала, что вы решили прикольнуться надо мной, ну и зашла в какую-то из квартир. Там никого не было. Я развернулась и увидела её (тут у Вари потекли слёзы). Она была бледная, почти серая, в рваном старом платье, с петлёй на шее. Я стояла и не могла пошевелиться. Она громко засмеялась, начала что-то шептать. Меня сковал холод. Когда я пришла в себя, то развернулась и побежала куда глаза глядят. А она за мной – я слышала, как она сопит сзади. От страха я даже закричать не смога. Я упала, порезалась о стёкла. Она протянула руки и склонилась надо мной, а потом прибежали вы, и она исчезла.
Не поверить мы ей не могли, так как сами нашли её в слезах и в крови. Да и актриса из неё никудышная.
В 9 утра нам позвонили Альбина и Анжела (которые ушли с самого начала). Они нам не поверили. Но мы знаем правду и верим подруге. С тех тор обходим этот дом стороной.