Всё началось с того, что мой друг, Паша, решил открыть дачный сезон. Дача его находится в довольно оживлённом дачном посёлке, я там был пару раз. Всё стандартно, квадратики по шесть соток, дачки пёстрые, озеро, лес. За лесом – село какое-то. Летом там очень даже людно, а зимой пусто, пара пенсионеров, может, заявится – и всё. Вот , в общем, собрался Паша отметить конец зимы, с шашлыками, с пацанами, с гитарой – ясное дело, как без неё! Мы загрузились в машину (Паша, я, Серёга и брат его младший, Миха). Девчонок решили не брать – они капризули у нас, не выносят суровой жизни на природе. Приехали, выгрузились, холодина – страшная, на март не похоже – январь какой-то. Пока печку растопили, пока картошку почистили, мясо замариновали – полдня прошло. Миха с Серёгой у мангала возились, а я покурить вокруг дома пошёл. Хожу, курю, на соседние участки смотрю. Нет там никого, деревья машут голыми сучьями. А у забора чей-то сапог стоит. Думаю, что за прикол? Подошёл поближе, смотрю – сапог, как сапог. Только как тиной облепленный, или грязью – заляпанный, в общем. Тут Паша на крыльцо вышел. Я ему так шуткой говорю, типа: “Что, Паш, носок сушишь?” Он не понял. “Ну,- говорю,- сапог вон зачем у забора поставили? Розу, что ль, растить в нём будете?”. А Паша смотрит и не понимает ничего. Я поворачиваюсь – нет сапога! Куда делся? Только что сам видел! И ведь не пил даже ещё ничего! Пацаны посмеялись надо мной, сказали, что белочка ко мне пришла, и мы пошли в дом. Шашлыков нажарили, наелись, напились, поорали песни под гитарку, и ближе к ночи стали укладываться. Быстро все уснули, но через какое-то время Михе плохо стало. А Серый спит, как убитый. Пашку тоже пьяного не поднимешь. Пришлось мне Миху волочь на улицу. Я его в туалет втащил, сам рядом – жду. Прикурил. А дача Пашкина прямо около озера стояла. И вот слышу – в озере забулькало, вот как человек на берег выходит. Мне интересно стало, кто же это в марте по ночам купается, я к забору подошёл, через щёлку смотрю – а там в темноте чернеется фигура, роста среднего, в одёжке какой-то, спиной ко мне стоит и как будто оглядывается. Прислушался – бормочет что-то. “Дядя, – говорю, – ты чё потерял-то?” А он повернулся ко мне, лица в темноте не разобрать, и сипло так говорит: “Да сапог пропал, сапог…” – и вдруг сам пропал! Вот так – стоял на дороге – я моргнул, а уже никого нет! И слышу – Миха зовёт. Ну, отволок я Миху спать,а у самого сон перебило, сижу, в печку дрова подкидываю, курю как паровоз. Так до утра и просидел. И всё мне слышалось, что по дороге мимо дома шлёпает кто-то и бормочет. А как Пашка поднялся, я у него стал про соседей спрашивать, и он рассказал, что прошлым летом один дачник пьяный шёл домой мимо озера, упал в воду и утонул. У самого берега упал, но вниз лицом, и поэтому захлебнулся. А когда его люди нашли, то увидели, что на нём только один сапог. Поэтому все решили, что он каким-то образом второй сапог в озеро уронил, за ним полез, ну и не удержался, упал. Я не стал Паше ничего говорить, потому что он бы мне не поверил. Но этот булькающий звук, который я тогда услышал, до сих пор стоит у меня в ушах.