Бабий язык — чертово помело

Хочу рассказать несколько историй про силу слова. Не зря придумано, что язык без кости, а кости ломает.
В первом рассказе я описывала соседку, бабу Соломку. Моя бабушка постоянно ссорилась с ней. Изначально вражда пошла из-за нашего дома, соседка хотела его забрать как родственница хозяина, но хозяин продал усадьбу. И пошли мелкие пакости, потом настоящие военные действия.
Как-то сидели с бабушкой на крыльце, перебирали клубнику. Баба Соломка пришла с огорода и стала кричать, что наш абрикос мешает ей, ветки раскинул над межей. Завязалась перепалка. Никто не хотел уступать.
В конце концов бабушка встала, расправила фартук двумя руками и крикнула:
– Да чтоб ты задристалась!
Соседка плюнула и ушла.
В ту же неделю соседи травили огород. И ведь не в первый раз, сами немолодые люди, с ядами работали неоднократно. Но бабка отравилась пестицидами. Слегла с температурой и рвотой. Отвезли в больницу, но спасти не удалось. Диагностировали токсический отек легких. Весь хутор шушукался, как так и при чем легкие к расстройству желудка.
Мне хотелось верить, что все это совпадение. Ну правда, мрут люди по неосторожности, нелепо, тем более в деревне. Один мужик колодец решил почистить, да утонул, другой в зерновой бункер залез, ногу шнеком порвало, умер от заражения крови в больнице.
Однако, отклонилась от темы. Приезжал к нам на лето мальчик Ваня из интеллигентной семьи. Но вести себя с живой природой как-то не умел. Если рвал, например, черешню, обдирал все ветки вместе с листьями, цыплят в руках затаскивал насмерть. И бабушка его, мягко говоря, не любила.
Залез как-то Ваня на грушу, решил плодов натрясти. Бабушка, иронично вскинув бровь, сказала:
– Сидишь? Ну досидишься, припадочный.
И как только отвернулась, пошла на веранду, Ваня, сломав ветку, на которой стоял, свалился с костяным грохотом на землю. Я очень перепугалась, тем более мальчик не вставал, а стал что-то мычать и дергаться. Так я впервые увидела проявление эпилепсии.
У Вани до того случая никогда подобных припадков не было.
С тех пор я стала всерьез задумываться о том, что не все можно объяснить логически. И, скорее всего, языку волю давать нельзя.
Когда мне было 14, работала на ферме. Так получилось, нужда заставила. Пасла телят, молодняк по полтора-два года. Надо сказать, стадо у меня было вышколено посредством живительного кнута. Бычки со временем поняли, что лучше подчиняться голосовым командам, не доводя дело до греха.
В тот день, спасаясь от жары, не повела я стадо на дальний выгон, лазили возле фермы, где больше тени от деревьев. Один телок потянул, куда не нужно, на люцерновое поле. Окрик проигнорировал, я погналась за ним, чтоб протянуть по окаянному боку. В другой раз неповадно будет. Гаденыш ловко увернулся, я полоснула бичом воздух. От злости смогла только выдохнуть ему вслед:
– Да чтоб ты провалился!
Время к вечеру, надо было загонять стадо. В одном месте, на пригорке, бычки сгрудились, потом разошлись и потянулись домой. Только будто чуть стукнула доска. Я не стала пересчитывать их, ведь все время были на глазах.
А ночью снились кошмары, будто бычки мои с оскаленными зубами, тощие, орут дурными голосами. Утром шла на работу с нехорошим чувством. Возле того пригорка услышала заунывное “у-у-у”, как будто кто-то вздыхает и стонет. Подошла, а оказывается, не пригорок это, а старый погреб. И тот самый бычок провалился в узкий лаз. Просидел там всю ночь, и теперь вот светил оттуда дикими своими глазами.
Потом, конечно, скандал, выговор. Пригнали мужиков с другой бригады, стали тянуть бедолагу из ямы. Не получилось. Туда ухитрился упасть, а обратно не пролазил никак. Сидел под землей два дня, пока расширили яму, пока автокран приехал. А я носила траву узнику.
После этого я точно знала, что нужно думать, а потом говорить. Всегда.
Но позже, уже в университете, опять набедокурила. На пятом курсе был госэкзамен. И я проспала. Прискакала в аудиторию, а все уже готовятся, билеты разобрали. А принимает не кто-то там, целая комиссия, во главе замдекана, гроза факультета. Я поняла, что это провал, эпичный позор. Меня выгнали за дверь. Надо же так распуститься, чтоб опоздать на гос. Никакого уважения.
Я ходила по коридору и занималась самобичеванием. Когда замдекана позвала обратно и спросила, в чем дело, я вдруг ляпнула, что у меня умерла сестра. Хотя никаких сестер у меня нет. Сказала, и сама перепугалась своей наглости и глупости.
Экзамен прошел, все вроде бы хорошо. А внутри засела заноза. Страх и все. Что-то должно случится. Я ругала себя, да фиг с тем экзаменом, все равно это лишь формальность, и так допустили бы, ну максимум пожурили и на другой день перенесли, в качестве публичного наказания. А такими вещами шутить нельзя, я ведь знаю, что нельзя.
Ровно через 14 дней у меня умер свекор. Умирал тяжко, лежал в реанимации с разрезанной брюшной полостью. Его даже не зашивали, просто приходили смотреть, как отмирает кишечник участок за участком, заворачивали края раны обратно и все. Да обезболивающее кололи.
И в этом я виню себя до сих пор.