Бабулька, жившая по соседству с моими украинскими родственниками, на самом деле была человеком добрейшей души. Всегда разрешала нам с братцем обдирать роскошный малинник, произраставший на ее половине палисадника, изредка поила чаем и при встрече неизменно хвалила за то, что учусь на одни пятерки.
Просто старость Раису Павловну очень не украсила – наградила крючковатым носом, парой бородавок на подбородке и кривыми пеньками вместо зубов. Очень вканонная, в общем, получилась Баба-Яга. Только добрая, как в сказке про Царевну-Лягушку, и такая же одинокая.
Приезжая на летние каникулы к родственникам, я всегда рада была ее видеть. А уж после того, как умерла моя собственная бабушка, я прониклась всепоглощающей теплотой и состраданием ко всем людям старше шестидесяти.
Как-то так получилось, что на второй день после приезда я осталась одна в теткиной квартире. Была середина дня, светило солнце – как говорится, “ничто не предвещало” – братец пинал мяч на пустыре за гаражами, а старшие родственники отсиживали свои ежедневные “с девяти до шести” на рабочих местах.
Смотреть украинскую рекламу по двум работающим каналам было не очень весело. Идея сделать пару кругов вокруг дома, подышать свежим воздухом показалась гораздо креативнее.
Раиса Павловна, кое-как переставляя больные ноги, шла в сторону палисадника. Мы поздоровались, я заметила в руках у старушки маленькую кастрюльку, Раиса Павловна похвалила меня за то, что учусь на одни пятерки и пожаловалась на больную спину.
На “соседской” половине палисадника не произрастало ничего, кроме вышеупомянутого малинника и абрикосового дерева, дающего плоды размером с хороший персик. Раису Павловну интересовало как раз последнее. Представив, как бедная старушка будет гнуть больную спину, собирая с земли несчастные абрикосы (ветви дерева находились слишком высоко), я тут же вызвалась добровольцем.
Получила, как водится, инвентарь (кастрюльку) и пожелание хорошего жениха.
Потом – я совершенно точно это помню – меня, вернувшуюся из сада-огорода с фруктами, пригласили пить чай. Я согласилась, и дальнейшие воспоминания почему-то сейчас кажутся смазанным. У Раисы Павловны из родных был только сын, наверное, она рассказывала что-то о нем.
Собственно, я тем же вечером спросила у тетки, почему соседку почти совсем не навещают – я как-то видела этого ее сына, забрал бы старушку к себе что ли, ей же трудно одной. Получила весьма исчерпывающий ответ, что, мол, Раиса Павловна померла месяцев восемь назад, царствие ей небесное.
Такие дела.
Лет уже с тех пор прошло прилично, никаких рациональных объяснений случившемуся у меня не появилось.
Но, собственно, почему бы и нет? Пусть будет “встреча с призраком”. В конце концов, мало ли: захотелось старушке абрикос. Там, где она сейчас, наверное, не растут такие…