После похорон вернулись в казарму. Я сел в прострации на койку, задремал вроде с открытыми глазами, но слышал все разговоры и все, что происходило, видел.
Вдруг подходит к моей койке Алеша — один из погибших ребят, садится рядом, и мы начинаем разговаривать довольно долго. Никакого удивления я при этом не испытывал — все было абсолютно обычно и спокойно. Я не помню, о чем мы разговаривали, только то, что он очень просил позаботиться о его маме, которую я тогда не знал вообще. Я пообещал, он поблагодарил, попрощался и ушел в дверь. Тут я просыпаюсь от внезапной тишины в комнате и вижу, что все с отвисшими челюстями втыкают в открытую дверь. Рассказали, что ручка повернулась, дверь открылась… никто не вошел, но я вдруг начал мычать и улыбаться во сне. Они закрыли дверь и решили меня не будить — и так всем плохо, а так человеку что–то хорошее сниться. Через некоторое время я вполне членораздельно попрощался, и тут в захлопнутой двери опять повернулась ручка и она открылась… Говорят, что офигели после этого конкретно.
А с мамой его я познакомился и общался почти год, потом не выдержал этого горя… Но, надеюсь, в самые трудные моменты я ей помог…