Страшный сон приснился моему другу Женьке: будто он плывёт на резиновой лодке по заросшему камышом мелководью и внезапно натыкается на раздувшееся тело утопленника, плавающее лицом вниз. В тот же миг утопленник поднимает из воды голову и Женя с ужасом узнает родного отца.
– А ведь я утонул три дня назад, а ты ничего не знаешь, сынок! Скорее приезжай, Евгеша, найди меня и похорони по-христиански. Я там, где мы с тобой рыбалили два года назад, – укоризненно сообщил покойник.
В ожидании утра Женя искурил, изломал две пачки сигарет. Дозвонившись, наконец, до родного сельсовета, слёзно упросил земляков сбегать к отцу домой и вскоре узнал, что три дня назад батя отправился на рыбалку «по дальним затонам», и с тех пор его никто не видел.
Через сутки он был в родной деревне, заплатил денег инспектору рыбнадзора и вместе с ним отыскал тело утонувшего отца в одном из глухих озёрных затонов, там, где они когда-то вместе рыбачили. Утопленник действительно плавал на мелководье лицом вниз.
В жизни я один-единственный раз увидел вещий сон. Да и был ли он вещим? Приснилось, что тёмной ночью иду по какой-то промзоне с единственным желанием скорее отсюда выбраться. И слышу за спиной чьи-то торопливые шаги. Обернулся и обмер: меня догоняет отец, умерший пять лет назад, запыхавшийся и в том самом костюме с орденскими планками, в котором мы его похоронили.
– Берегись, Максим! – задыхаясь, торопливо сообщил отец. – Тебя хотят ударить в спину!
Я тут же проснулся, долго лежал, не смыкая глаз, думал о том, что сие может значить. Вроде бы всё в жизни сложилось, а то, что есть трудности, – так у кого их сегодня нет?
А через две недели жена сообщает мне о своём желании подать на развод. Грустно, горько… Но с кем не бывает? Суть, однако, была в том, что всё наше имущество, жильё и небольшой бизнес были оформлены на супругу, и после развода мне пришлось начинать жизнь заново.
Удивительное дело, но поговорив по душам с друзьями, коллегами и знакомыми, я с изумлением узнал, что каждый из нас видел в жизни хотя бы один вещий сон.
Соседу по лестничной клетке, отставному офицеру-инвалиду, приснились собственные похороны в закрытом цинковом гробу, с плачущими родственниками, венками и воинским салютом.
Сосед служил на Кавказе, и там ему приснилось, что молоденький солдатик-шофёр на горной дороге протягивает ему флягу родниковой воды, а потом он сел с этим солдатиком в машину и поехал. А потом увидел, как навстречу катится, подпрыгивая на колдобинах, огромное ослепительное солнце. Оно разбилось о бампер «КамАЗа» и влетело в кабину. Вслед за этим и увидел майор свои похороны.
А три дня спустя в горах к нему подошёл тот самый (!) солдатик и, улыбаясь, протянул флягу с водой. И тогда офицер решил сесть в другую машину. Дальше был ад: огонь, грохот, солярно-бензиновый чад, крики, кровь… Очнулся сосед на госпитальной койке во Владикавказе. Потом были госпиталь в Ростове-на-Дону и академическая клиника в Петербурге. Через полгода майора комиссовали. Однако ещё во Владикавказе офицер узнал, что ту машину, в которой ехал водителем угостивший его водой солдатик, взрывом разнесло вдребезги. От водителя и людей ничего не осталось.
– Вещие сны, касатик, это тебе не концерт по заявкам, – поучала меня карельская старуха в чёрном бревенчатом домике на берегу озера. – Вещие сны не заказываются и за деньги не покупаются. Но каждому из нас в жизни полагается увидеть хотя бы один вещий сон. А дальше – это как иголка в стогу сена: может, найдёшь, а может, и нет. Я тебе скажу, что во многих вроде бы обычных снах есть зашифрованная потаённая информация о будущем. А настоящие вещие сны – они всегда яркие, красочные, эмоциональные. В них ты живёшь, страдая, как наяву, смеёшься и рыдаешь, а уж если пугаешься, то до остановки сердца.
Тогда, в почерневшем столетнем подслеповатом домишке над лесным озером, рассказала мне карельская бабуля, что от роду ей 94 года, а двадцать лет назад, она чудесным образом исцелилась от рака желудка. Доктора сказали, что операцию делать поздно, да и не выдержит она операции в 74 года. Предложили «какую-то химию» и рентген, да она сама отказалась: что толку?
И потекли дни ожидания и наполненные болью ночи. И каждый раз поутру она с отчаяньем разглядывала в потемневшем зеркале своё исхудавшее пожелтевшее лицо.
И тогда она стала молиться тем иконам, которые остались в избе от отца, и матери своего отца, и отца матери отца своего… И совсем перестала выходить из дома, и день смешался с ночью. Но однажды, в сумерках в доме вдруг рассвело, и слетел запорный крюк с входной двери, и вошли в горницу три мужичка в ватниках и заляпанных грязью сапогах, с виду обычные сельские колдыри, но тот, что по центру, очень уж был похож на Николу-угодника.
И тот, что на Николу был похож, вдруг выступил вперёд, вытянул руку и нежданным для своего небольшого росточка басом объявил:
– Лечись укропом!
И глас этот был, как молотком по лбу. Такой мощный, что женщина провалилась в липкое тёмное забытьё, а когда очнулась, доползла в ночной сорочке до грядки и собрала первый весенний укроп. Ела его сырым, а ещё отвары готовила и даже на водке настояла.
И свершилось чудо: уже через два дня боли в желудке поутихли, потом нормализовались сон и аппетит, недели через две улучшился цвет лица, а через полтора месяца она стала даже работать в огороде.
Онкологи недоумённо развели руками, сказали явиться через полгода, но она не пришла и вообще больше к ним «ни ногой».
Уверовав в Божий промысел, она попробовала вылечить укропом и односельчанку Ксению, но Ксении это не помогло, скончалась от рака кишечника.
И ещё рассказала мне карельская старуха, что вещий сон – это не просто путешествие в потусторонний мир или в будущее.
– Вещий сон – это… ты пришёл в гости к бабушке по имени Смерть, но пустили тебя только в сени, в горницу только посвящённых пускают, именно они (посвящённые) и видят буквальные вещие сны, а людишкам простым доступны лишь символы в Крещение, да в ночь на понедельник. А уж если ты увидел реальный яркий вещий сон, знай, что ты его чем-то заслужил.
Провожая меня за порог, старуха напутствовала:
– Увидишь дурной сон – будь осторожен семь дней. А потом глубоко выдохни, перекрестись и непременно забудь. Угроза миновала!