Благословенный вызов

Все кто считает что скорая романтика и вечные гонки со смертью, сильно заблуждается. Это бумажная рутина, постоянная ругань в стационарах с врачами приёмных отделений, нехватка препаратов, отсутствие нормальных условий труда, раздражённость и нервозность.

Кто-то думает, что “Скорая помощь” не должна спать ночью, а обязана сидеть и ждать вызова и мчаться на него с мигалками и сиреной по первому зову. По началу так и есть, чуть позднее понимаешь, что ты сам тоже не железный, да и действительно «скоропомощных» вызовов процентов 5 из всей массы. А так, вызывает мама на то, что её ребёнок икнул во сне, и бригада, приезжая в 3 ночи, будит ребёнка, осматривает, говорит маме, что всё в порядке, а утром сообщают, что пришла жалоба на эту бригаду из-за того, что мама не может успокоить ребёнка, разбуженного “скорой”. Или бабушки, которые страдают бессонницей и вызывают померить давление, снять ЭКГ и просто пообщаться.

Первый час ночи… На подстанции тихо, кто-то спит, кто-то решился на лёгкий ночной перекус, а в соседней комнате слышен звук шлёпающих по столу карт. Только что, приехав с вызова, мечтаешь лишь о, хоть и коротком, но всё же, сне. И понимаешь, что пока рано: сначала дописать карту вызова, пополнить ящик, дойти до старшего врача, выслушать её крик, снова дописать карту и уже тогда лечь вздремнуть.

Эта ночь похожа на все предыдущие: давление из-за того, что бабушки не хотят покупать таблетки в аптеке (у “скорой” бесплатно и вкуснее), пьяные на улице, у которых «плохо с сердцем», молодёжь с температурой, просящая больничный, а узнав, что мы не даём их, делает круглые глаза и говорит, что мы же одна служба с поликлиникой или того хуже – начинает ругаться и распускать руки. Приехав от очередного деда с ранкой на пальце, который порезался, когда резал хлеб, и вызвал бригаду, чтобы его перевязали, проклиная всё на свете, сдаю карту, зайдя в комнату, допиваю уже остывший чай одним глотком и заваливаюсь спать. Хотя сном это сложно назвать, скорее, полудрёма.

– Полсотни шесть… – ожил селектор и объявил номер моей бригады.
– Мать вашу, какого хрена им надо опять? – вставая и глядя на часы, произношу я, на часах 3:11.

Подхожу к диспетчерской, смотрю повод: «Человеку плохо». Матерясь, спускаюсь в машину, один из самых паршивых поводов, под этим «плохо» скрывается всё: от занозы в пальце до клинической смерти, водитель уже завёл и греет мотор.

– Куда?
– Беретенская 12, частный дом.
– Опять искать, что за люди…

Водителя понять можно, Беретенская – это частный сектор, дома в нём расположены в хаотичном порядке, и чтобы найти нужный, приходится кружить, иногда и по часу.

Внимательно осмотрев карту вызова, вижу, что, кроме адреса и повода, нет никаких данных, в надежде, что это очередной «ложняк», забываешься коротким сном…

– Приехали, – голос водителя вытаскивает тебя из объятий Морфея.

Беру кардиограф, ящик и плетусь к дому. Свет везде выключен – все в доме спят… Подойдя к калитке слышу: проснулась собака и залилась громким лаем.

В доме загорается свет, выходит мужчина лет 40:
– Кто тут шляется?
– Скорую вызывали?
– Нет.
– Беретенская 12?
– Да.
– Точно не вызывали?
– Да точно, я один живу…
– Тогда извините за беспокойство, кто-то пошутил…
– Да ладно доктор, бывает…

Возвращаюсь к машине, загрузив всё в салон, беру рацию…

– ДОКТОР…

Оборачиваюсь на крик, ко мне бежит женщина в домашнем халате и с растрёпанными волосами:
– Доктор, это я вызывала.
– А почему адрес не тот сказали?
– Да понимаете… – замялась она.
– Ладно, это потом, что случилось?
– Там… Муж… Плохо… Побледнел…

Вашу мать… Ругаясь про себя, хватаю ящик и кардиограф.

– Куда идти?
– Сюда, доктор.

Ведёт по какой-то тропинке, подходим к дому. Он мне показался странным, но сколько домов и сколько странностей вообще в жизни, поэтому, не зацикливая своё внимание на этом, захожу в дом.

На кровати лежит мужчина лет 50-55 бледный, как мел, пытается что-то мне сказать… Не до этого.

Меряю давление – 50/10… Вашу мать… Мозг ещё только начинает соображать, а руки уже всё делают: катетер… система… физраствор… Уже не капаю, лью, и не просто лью, а в две вены…

Теперь пора и реанимацию вызвать. Засунув руку в карман, понимаю, что оставил телефон на подстанции.

– Дайте ваш телефон, пожалуйста, – обращаюсь к жене.
– Доктор, а у нас нет.
– А у мужа?
– Тоже.

Ладно, сейчас немного подниму давление и до машины схожу, по рации вызову.

– Так, а пока давайте запишем данные вашего мужа… Фамилия, имя, отчество…
– Тетров Аркадий Валерьевич.
– Полных лет…
– 56…
– Где постоянно проживает?
– Здесь… Беретенская 16…
– Работает?
– Да, городская станция скорой медицинской помощи…

В мыслях тут же проскакивает: СВОЙ…

– Кем?
– Врач-кардиолог.

Один флакон физа закончился. Меряю давление – 80/40… Слава Богу…

Подключаю третий флакон, начинаю опрос:
– Что с вами случилось?
– Да толком понять не могу… Спал, вдруг проснулся от сильного жара, удушье какое-то непонятное, будто дышишь дымом… Жена проснулась, закричала…
– А такое раньше бывало?
– Нет, правда, однажды я такое ощущал, когда попал на пожар, дак вот ощущения были точь-в-точь…
– А как у вас с давлением?
– Да как и у всех в моём возрасте, гипертоник я.

Между делом распутываю кардиограф, накладываю электроды…

– Лежим, не двигаемся и не разговариваем.

Раздаётся мерное жужжание кардиографа, смотрю на плёнку: гипертрофия левого желудочка, рубец от давнишнего инфаркта и более ничего…

– Чем болели? Да и что вас спрашиваю, сами же всю процедуру знаете…
– Инфаркт был 5 лет назад, а более ничего серьёзного.
– С чем-то своё состояние связать можете?
– Нет.

Проверил сатурацию – 94, почти норма, да и пульсоксиметры часто врут, температура 36.5, померил сахар – 5.5.

– Что вчера делали?
– Да ничего такого, с суток пришёл, поспал, дела сделал, да и спать лёг.
– Диурез? Стул?
– Нормально, сам не понимаю, с чего это.
– А рвоты с кровью не было?
– Да что вы, да и сам уже давно не зелёный, было бы что-то, дак и бригаду бы вызвал.
– А вы что скажете? – поворачиваюсь к жене. – Как всё произошло? С чего началось? Кто “скорую” вызвал?
– Да проснулась из-за него, захрипел во сне, побледнел, я бегом к соседям, вас вызвала…
– Ясно.

Убираю второй флакон, меряюсь – 90/60, облегчённо вздыхаю, слава Богу…

– Так, я сейчас до машины, по рации спецов вызову, а вы за ним следите.
– Не надо, – заговорил больной, – сам справлюсь…
– Как это не надо? Очень даже надо, просто раньше вызвать не мог, телефон на подстанции забыл…
– Не надо, я и отказ подпишу, и всё нормально будет, возвращайтесь на подстанцию и ложитесь спать, вам и так ещё карточку писать, вот и третий флакон закончился.
– Но вы же сами понимаете, что я ОБЯЗАН…
– Никому ты не обязан, это мы тебе обязаны что работаешь в 03, зная, что денег в медицине нет, пошёл именно в эту профессию, да и ещё и на “скорую”, так что давай карточку, убирай катетеры и поезжай с миром. Если возникнут проблемы, позвони старшему с центра, она прикроет, да и я замолвлю за тебя слово… Какой номер бригады?
– 56, но…
– Никаких но. Так, 56, ну что ж, ясно, давай карточку…

Протянул карту, он подписался в трёх местах.

– Всё, спасибо, вы хороший фельдшер, спасибо, не работайте много.
– Вы не болейте, но если что – сразу звоните, номер знаете.
– Хорошо.

Собрал всё свои вещи, попрощался и пошёл в машину. Машина оказалась закрыта, водитель спит. Стукнул в дверь, щёлкнул замок, загрузились…

Отзваниваюсь.

– 56, мы свободны.
– Домой, 56. 5:24.

По дороге дописал карточку, диагноз только не выставил, решил утром со старшим врачом посоветоваться.

На подстанции так же тихо. Диспетчер дремлет на кушетке, я тихо подошёл к компьютеру поставил приезд и отправился в комнату спать.

– Просыпайся. И иди в журнале наркоты подпишись. Надеюсь, ничего не тратил?

Это пришла Эля, она меняет меня. Хорошая девушка, правда иногда вспыльчивая.

– Ты в одного?
– Неа, сказали, что с санитаром.
– Ну и хорошо, хоть будет, кому ящик таскать.
– Ты машину помыл?
– Нет ещё…
-Ну и забей, сегодня всё равно у нас мойка, так что иди в журналах подписывайся и вали домой спать.

В кабинете старшего врача не протолкнуться: передают наркоту, передают дефициты, подписываются за приход и уход, дописывают карточки те, кто не сделал это вечером.

Я подписался за всё и стал ждать, когда старшая разберётся с очередной карточкой.

– Анастасия Павловна, подскажите, какой диагноз выставить, – протянул я карточку старшему врачу, – тут ситуация вообще непонятная: мужчина 56 лет, жалобы на жар и удушье, на момент осмотра давление 50/10… Да, и кстати, он кардиолог с центра…

Она смотрит на фамилию и меняется в лице.

– Знаешь, с таким не шутят, – тон стал строгим.
– В смысле? Я ничего не понимаю…
– Не понимаешь? Я же сказала, что с ЭТИМ не шутят!!!
– Да с чем? Да он не дал мне вызвать спецов, сказал, что сам справится…
– Ты что? Действительно ничего не знаешь? Этот врач погиб год назад, его дом сожгли кавказцы за то, что он не поставил им наркоту. Жена спаслась и вызвала от соседей пожарных и “скорую”, а сам он погиб, задохнулся от дыма. Его тело нашли в кровати, сильно обгоревшее.
– Я ничего не понимаю, был вызов, был номер, было лечение, расход препаратов, подписи же есть в карточке, ЕГО подписи…
– Вот это и странно: подписи стоят, и я знаю, что они принадлежат ему и адрес тоже его, но там только сгоревшие остатки дома.

Наступило молчание, мы оба не понимали ничего…

– Ладно, иди домой и выспись…

Задумчивый, я пошёл в раздевалку, в голове была куча мыслей и ничего не понятно, начал переодеваться. Тут ко мне подошёл фельдшер Игорь, работающий уже давно.

– Съезди на центр, спроси там Иларова.
– А что с ним?
– Приедешь и узнаешь. Он завтра работает сутки.

Переодевшись и собравшись, я пошёл домой. Я не понимал ровным счётом ничего, приняв душ и поев, я лёг поспать. Потом сделал свои дела и снова завалился спать, уже до утра.

Выспавшись, я собрался и пошёл на центральную подстанцию. Можно, конечно, было и доехать, но я хотел прогуляться.

На подстанции я спросил Иларова, он оказался на обеде.

На кухне был всего один человек, ел тушёнку из банки и запивал чаем.

– Ты от Игоря?

Я кивнул.

– Проходи, садись, чай будешь?
– Давай.

Он налил мне чаю, я отпил обжигающего напитка, по телу сразу пробежало тепло, появилось какое-то умиротворение. Мысли стали куда-то убегать, оставалась лишь ясность настоящего…

– Ездил на Беретенскую 16?

От голоса Игоря я вздрогнул.

– Ага.
– Видел Аркадия? Рассказывай, как всё было.

Быстренько всё рассказав, я закончил свой рассказ фразой:
– Игорь сказал, что ты сможешь мне чем-то помочь.
– Помочь вряд ли. Но ты сказал, что спас его.
– Ну вроде того.
– До тебя в течение последнего года туда ездило 3 фельдшера, все ночью и все, работающие в одного. Двое спасли его, а вот у третьего он умер, и что самое странное – у того парня, что не смог ему помочь, работа с того дня не заладилась: каждую смену смерти, жалобы от пациентов, самые паршивые поводы.

Мысли в голове походили на рой пчёл, я не понимал ничего, что это значит, зачем он мне рассказал это?

– А теперь запомни, – голос Иларова вернул меня обратно, – то, что ты видел и то, что ты делал – всё это был не сон, скорее, это было видение, а если быть более точным, то БЛАГОСЛОВЕНИЕ на работу. Тебе сказали, что ты сможешь справиться с любой ситуацией в одного, но от помощи никогда не отказывайся. Именно так работал Аркадий Валерьевич…

В этот вечер я сходил до того дома, я вспомнил, что мне показалось странным: ночью я видел обгоревший второй этаж. На камне около калитки было выгравировано: «Ты помогал всем, кому мог, но себе помочь у тебя не получилось…» Положив около гравировки цветы, я увидел на калитке 2 одинаковых написанных мелом слова: “Спасибо”. Там же, под калиткой, я нашёл и мелок и также написал: “Спасибо”.

С того дня прошло уже несколько месяцев, но на что бы я не попадал, со всем удавалось справиться самому, спецы ко мне приезжали, конечно, но только после передачи телеметрии.

И каждый раз, сдавая сложного пациента, я вспоминаю тот «вызов», и каждый раз в голове всплывают те 3 написанных мелом “спасибо”.