Черта посадили

Случилось это пару лет назад. Меня тогда сократили на работе, а деньги были нужны в связи с кредитом. Поэтому, долго не копаясь и не выбирая подходящую должность, я решила найти хоть какое-то место, чтобы доплатить оставшиеся деньги за кредит, а потом уже принялась бы за поиски достойной работы.

И вот меня приняли в одно учреждение. Коллектив в основном мужской, но в нашем отделе затесались четыре девчонки, включая меня. Моей непосредственной начальницей оказалась женщина лет сорока, Яна Павловна. Худощавая, длинный нос, глубоко посаженные серые глаза, такие же блеклые серые волосы, хоть она и пыталась как-то их укладывать. Стоит отметить, что всегда делала себе макияж и пыталась одеваться по моде. Правда, что бы она не надевала, на ней это смотрелось как-то неопрятно. Общалась со всеми своими подчиненными, употребляя уменьшительно-ласкательные суффиксы, вся такая обходительная, заботливая. Но после общения с ней оставалось неприятное чувство, тягостное такое, ощущалась наигранность и неискренность, иногда даже голова болела. Не я одна это замечала.

Чуть позже я узнала от своих девочек-коллег, что она старая дева, ни разу у нее не было мужа, да и мужчины вообще. Хотя по поводу последнего — откуда им это так точно знать? Ещё они меня как бы предупредили, что Яна Павловна наша не теряет надежды найти себе суженого, в том числе в мужской части нашего коллектива. На тот момент она «обхаживала» главного инженера Сергея Борисовича, вполне приятного мужчину лет под пятьдесят, счастливо женатого, между прочим. Он устроился на эту работе незадолго до меня. Мужик он хороший, юморной, приветливый со всеми. Вот, наверное, Яна Павловна и расценила его доброту и открытость как признак симпатии к ней, а наличие супруги у Борисыча, судя по всему, ей не мешало. Борисыч на ее потуги реагировал спокойно, даже с жалостью.

Я с Сергеем Борисовичем общалась больше других девчонок из моего отдела, потому что мы с ним в перерывах пересекались в курилке. А девочки мои не курят. Там он рассказывал анекдоты, травил какие-то байки, просто юморил. Было весело. И это заметила Яна Павловна. И так как я была одна женщина на перекурах, начальнице моей показалось, что я всё это делаю специально, хочу переманить Сергея Борисовича к себе. Но я об этом даже и не думала, он практически мне в отцы годится. И я предположить не могла, что Яне Павловне такое могло прийти в голову.

И тут началось… Стала она вызывать к себе меня все чаще, цепляться за каждую мелочь, выговаривать мне. Нет, она не оскорбляла, не орала. Но ее тон был как у глубоко обиженной женщины, а её серые глазки пронзали меня в самую душу. Я на тот момент не могла понять, что с ней не так. Списывала всё на женскую неудовлетворенность. После каждого посещения её кабинета у меня подскакивало давление, хотя в силу молодого возраста я никогда этим не страдала.

И вот, пару недель спустя Яна Павловна отправилась в отпуск на две недели. Наш отдел вздохнул с облегчением. Никто не мог спокойно работать в ее присутствии. Но наши легкие дни пролетели как один миг. Начальница вернулась. Стоит отметить, что она как-то посвежела, чуть-чуть похорошела, насколько это возможно при ее внешности. И даже привезла нам с девчонками какие-то сувениры. Ездила она, оказывается, к себе на малую родину, куда-то в Сибирь, к маме. Так вот, не помню, что она девочкам привезла, какую-то мелочевку, а вот мне шикарный такой платок, красивый, качественно сделанный. Я еще удивилась, чего это вдруг? До отпуска гнобила меня, а тут такая любезность. Ну и в кабинете своем она сказала, что, мол, много я тебя ругала, иногда ни за что, но ты хороший работник, вот, прими от меня платок в качестве извинений. Для меня это было неожиданно, но приятно. Подарок я приняла. Он и вправду добротный был.

Так как это была уже поздняя осень, платок я стала носить, когда выходила на улицу. И так уютно в нем было, тепло. Где-то через шесть дней у меня начали болеть плечи. Я списывала это на то, что, когда работаю, неправильно сижу, кривлюсь, да еще сумки, бывает, тяжелые таскаю. Еще через неделю у меня начала болеть шея. Я начала заниматься самолечением. Мази разные, таблетки от боли, от остеохандроза. Ничего не помогало. Девочки на работе мне сочувствовали. Яна Павловна тоже, но как-то неискренне, правда, я этому не удивлялась, потому что она никогда искренне ничего не делала.

Боли стали такими сильными, что было трудно двигать и плечами, и шеей. Тяжелее дамской сумки я не могла ничего поднять. И тогда я пошла по врачам. Они меня осматривали, делали рентгены, выписывали лекарства, ставили уколы. Улучшений не было. Я взяла больничный на работе. Яна Павловна, мне показалась, даже обрадовалась.

Одним вечером, уставшая от болей, я сидела в кресле и смотрела телевизор. И вдруг где-то над левым ухом мне послышался то ли рык, то ли храп, то ли хрюк. Я дернулась от неожиданности. Подумала, что показалось. Через пару минут уже над правым ухом что-то рыкнуло. Мне стало не по себе. Выключила звук на телевизоре. Сижу, прислушиваюсь. Ничего, тишина. Ну, думаю, от усталости и боли чудится всякое. Через некоторое время так в кресле и заснула. Утром проснулась. Всё та же боль, но еще и тяжесть появилась какая-то, будто ребенка на плечи посадили. Думаю, всё, пришёл конец моей работоспособности, да и мне вообще. С трудом встала и пошла умываться. А боковым зрением замечаю, что на плечах у меня что-то. Опускаю глаза — ничего. Поднимаю глаза — опять краем глаза вижу что-то черное и будто волосатое. Или это шерсть… Тут опять хрюк-рык над ухом. И мне стало страшно. Жутко. Весь день меня мучило это неуловимое видение на плечах и периодический рык около ушей. Я думала, что схожу с ума, что заболела не только физически, но и психически. Позвонила маме – единственный человек, который меня понимает. Всё ей рассказала. Как ни странно, мама отнеслась к этому серьезно. Она была в курсе моих проблем с плечами и спиной, в курсе того, что мне ничего не помогает. И предложила мне крайний вариант. Съездить к одной бабке, которая живет в деревне в соседней области. Я хоть человек и скептический во многом, но на тот момент была настолько измучена, что согласилась. Хуже-то не будет.

Через два дня вместе с мамой отправились мы к этой бабке. Мои видения и странные звуки не прекратились. Правда, слышала их только я. Всю дорогу дергалась. Наконец приехали. Небольшой ухоженный домик. Калитка открыта. Прошли во двор, постучали в дверь. Открывает бабулька, на вид милая, прямо божий одуванчик. Оглядывает нас с мамой с ног до головы.

— Ты заходи, — сказала она мне. Я и зашла в дом, теплый, скромно обставленный. Две кошки сидели около стола. Бабушка указала мне на стул, чтобы я села. Сама села напротив меня.

— Ну что… Вижу я его. Вырисовывается, чёрт рогатый, — говорит бабуля и смотрит мне за спину. Мне стало жутко, хотела было рот открыть, чтобы объяснить, зачем приехала, но она меня опередила.— Вот что, девочка, чёрта тебе кто-то на плечи посадил. Со свету хочет сжить тебя и душу туда, вниз забрать. Ну-ка, вспоминай, кто тебе и что недавно дарил или отдавал что из одежды?

Я начала судорожно вспоминать, кто и что мне дарил, кто отдавал. Родители что-то по мелочи давали. А так…

— Да, дарили, бабушка! Платок. Месяц назад начальница привезла и подарила его мне! — меня резко осенило. Я рассказала бабке всё, как было: и про видения, и про звуки, что над ухом слышу. Она меня выслушала, покачала головой. Сказала, что надо чёрта снимать с плечей, иначе до смерти меня доведет. Взяла какую-то баночку с водой, что-то пошептала над ней, свечой поводила, кинула три щепотки соли в нее и три — через левое плечо. Сказала, чтобы я взяла эту воду, ехала домой, взяла платок и сожгла его где-нибудь, а пепел от него надо бросить в эту баночку с водой. Воду поставить под кровать, на которой я сплю, а перед сном обязательно прочесть молитву, которую она мне на листочке дала. Сказала, что необходимо сделать это до трех часов ночи. Тогда чёрт и убежит к той, что его на меня посадила.

Бабушку я поблагодарила, попыталась дать денег. Она не взяла. И я поехала домой с твердым намерением сжечь платок и сделать все, как сказала бабка. Платок я сожгла, пепел кинула в банку с водой, поставила ее под кровать, прочитала молитву и где-то в первом часу ночи уснула.

В три часа ночи меня разбудили жуткие звуки. Топот копыт, да такой четкий и громкий, и визг, будто свинью режут. Открываю глаза, от страха резко сажусь на кровати и вижу, как через комнату к окну бежит небольшое существо, да нет же, настоящий чёрт, от которого, собственно, и исходят звуки! Форточка открывается сама по себе, и чёрт туда выпрыгивает. Я от шока сижу так еще минут десять. Встала, форточку закрыла. Остальную ночь крепко не спала, было не по себе, поэтому только с утра поняла, что боль и тяжесть в шее и плечах отступила.

Через пару дней вышла на работу. Закрыла больничный, написала заявление по собственному. Как полагается, отработала две недели и за все эти две недели замечала изменения в Яне Павловне: то шею трёт, то девочкам жалуется, что плечи болят, горбиться по-тихоньку начинает и тому подобное.

С работы я ушла. Нашла новую. С девочками поддерживала связь только через сеть. И вот где-то через четыре месяца они мне пишут, что Яна Павловна умерла. Прямо у себя в кабинете. Когда ее нашли, то сказали, что глаза открыты были, голова на столе лежала, а руки на шее. Форточка настежь открыта была, и, что самое странное, кое-где угадывались следы маленьких копыт.