Дитя в коридоре

Моя мама была беременна моим братом, месяца через три уже должна была родить, но по семейным обстоятельствам вышло так, что нам пришлось снимать квартиру. Искали недолго – у мамы с отчимом тогда в городе, где мы жили, была широкая сеть знакомых, так и нашли мы квартиру, чистую, ещё ни разу не сдававшуюся после хозяев трёшку.
Как рассказали друзья, которые нас познакомили с хозяевами квартиры, жилище принадлежит двум сестрам, старшей Юле и младшей Оле. После смерти родителей там жили младшая сестра с мужем, потом она переехала оттуда, говорила, ей там очень тяжело, много воспоминаний связано с этими стенами.
Плату мы договорились отдавать каждой сестре по очереди, в один месяц приезжает за деньгами старшая, в другой младшая. Младшая, Оля, оказалась худенькой миловидной женщиной лет тридцати, моя общительная мама усадила её за стол попить чаю. Оля согласилась, пила чай, поддерживала беседу и изредка с какой-то грустью поглядывала на выпирающий из-под комбинезончика для беременных мамин живот.
А вот Юля была дамой довольно странной. Она едва переступила порог, забрала быстро деньги и тут же ушла. Мы отнесли это тоже к нежеланию теребить воспоминания о трагически погибших родителях, но уж можно было бы быть и повежливее.
Как часто это со съемными квартирами бывает, одна из комнат хранила в себе старую ненужную мебель и вещи и посему была закрыта. В маленькой комнатке около комнаты-кладовки жила я, в зале мама с отчимом, там же планировалось поставить и кроватку для маленького. От моей комнаты в комнату родителей шел Г-образный коридор с туалетом и ванной, довольно длинный и темный.
Мы прожили в квартире два месяца, познакомились уже с обеими сестрами. Мне квартира нравилась, правда, в моей комнате всё время было очень холодно и сыро. Когда мы только заселились, был март, но та же температура продолжала держаться и в мае. Уроки я делала исключительно в свитере и теплых штанах, а на улице бегала в юбчонке и майке.
Однажды утром я заползла на кухню перед школой перекусить и сразу заметила, что родители, которые что-то бурно шепотом обсуждали, тут же замолчали при виде меня. И потом неоднократно я слышала, как отчим маме говорил, что у неё играют гормоны и это всё причуды беременных. Пока в одно прекрасное утро я не обнаружила отчима на кухне бледным, небритым, с сигаретой, хотя он бросил курить, как только узнал, что мама беременна. Он повторял только «чертовщина какая-то, надо с этим делать что-то», а мама гладила его по руке.
Я долго ходила в недоумении и злилась, что от меня что-то скрывают. Пока в однажды родители не уехали вечером не то в гости, не то к бабушке, и я осталась одна. Они сильно задержались, мама мне позвонила на домашний и сказала не ждать их и ложиться спать. Топаю я по коридору в свою комнату за пижамой, включаю свет в коридоре и вижу… ребенка. Малюсенького, просто крохотного. Во мне сейчас, в мои 22 года, роста 156 сантиметров, представьте, сколько во мне было в 10 лет, но это дитя едва доставало мне до коленей. Оно было как куколка, бледное, лысенькое, худенькое. Оно смотрело на меня маленькими светлыми глазками, беззлобно и с какой-то тихой грустью. Такой забытый выросшей девочкой куклёныш просто стоял, прислонившись к дверному косяку, и медленно открывал и закрывал глазки. И только тут я заметила, что я через дитя вижу дверной косяк, ребенок был прозрачным. Я рванула с места, включила в зале свет и закрыла дверь. И так я просидела до приезда родителей.
Утром позвонили батюшке, он освятил квартиру. Когда из квартиры выходил батюшка, мама столкнулась на лестничной площадке с соседкой, которой тоже надо было освятить квартиру. Соседка повела батюшку к себе договариваться на сей счет. А минут десять спустя зашла к нам. То, что она маме сказала, натолкнуло нас на размышления:
«Хорошо, что вы квартиру освятили. Много нехорошего с ней связано. То старики как-то странно погибли в аварии, ехали с дачи и в чистом поле слетали с трассы, а потом у Ольги произошло несчастье. Ей Юлька всегда с детства завидовала, ей казалось, что младшую все любили больше. И по жизни у неё не сложилось ни с мужчинами, ни с работой. А Оля вышла замуж очень удачно, муж на руках носил, потом, когда Оля была беременна долгожданным ребенком – погибли родители. Оля с мужем перебрались из съемной квартиры в родительскую, но потом с мужем Ольги произошло несчастье – машина сорвалась с моста в реку, Ольге позвонили, сказали, что муж не жилец – случился выкидыш, помню, как её врачи увозили полуживую… Супруг всё-таки остался чудом жив, но лежал в коме несколько дней. В общем, много на её долю выпало, а вот Юльке всё нипочем. Что смерть родителей, что горести сестры. Я была очень рада, когда жить сюда Оля перебралась, а не Юля».
И только соседка вышла за порог, у нас зазвонил телефон. Это была Юлия, которая истерично завопила в трубку: «Выметайтесь из квартиры, чтоб вашей ноги больше там не было.»
Что, в общем-то, мы и сделали. За ключами приехала Ольга, она очень извинялась, что приходится выселять жильцов в таком состоянии, маме буквально недели через 3 рожать, но со своей своенравной сестрой ничего сделать не могла – та вбила себе в голову, что мы плохие жильцы, неподходящие, и что ребенок испачкает все обои.
Ольга грустно бродила по квартире и вдруг сказала:
«Знаете, я думала, что тут посторонние жить смогут. Вот мы с мужем здесь больше часа не выдерживаем, что-то здесь тревожное есть. Теперь, когда вы уезжаете, могу сказать, что по ночам я иногда слышала плач ребенка сквозь сон, срывалась, бежала в маленькую комнатку, где когда-то стояла кроватка, которую мы с мужем купили нашему будущему ребенку, как только я пришла от гинеколога и сказала, что я беременна. Я срывалась, бежала, путаясь в ночной рубашке, а комната и кроватка были пусты, потом даже не стало кроватки, её мы сожгли на даче, как только муж поправился. А по утрам мы с мужем слышали топот маленьких ножек из пустой комнаты, словно малыш проснулся и ходит на слабеньких ножках по комнатке. Нет, я сюда больше не вернусь».
Грузчики вытаскивали с отчимом последние вещи, а когда выносили из моей комнаты шкаф, где обычно стояли мои учебники и тетрадки, зацепили случайно отсыревшие обои. Обоина повисла, отвалившись от стены, а под ней, частично прилипнув к этой самой стене, оказались пряди черных длинных волос.
Насколько я знаю, после ремонта эта квартира сменила много жильцов, никто там надолго не задерживался.