Тот июль скорбным выдался, горьким. Умер лучший друг мужа, Сашка. Скоропостижно. Добрейшей, широкой души парень. Мало таких. Не ему бы, не ему, так любившему жизнь, да в могилу! Хоть и неродной по крови, но по душе родной – с головой горе накрыло.
У моих тоже проблемы: у мамы на работе – реорганизация, домой приходит, падает, батя, как сирота, брошенный ходит, у сестры – с супругом нелады.
В этой череде серых дней и ночей бессонных почти месяц пролетел – не заметила. И вот в последних числах июля снится мне сон. Комнату вижу в доме, где детство мое прошло. Посередине комнаты – гробик, небольшой такой, детский. А в нем мальчик лет шести-семи. И не хочу глядеть на него – страшно, глаза отвожу, а взгляд, как магнитом, к ребенку притягивается. Вижу, и маленький мертвец из гроба на меня смотрит, не мигая. Зло смотрит, с ненавистью, а глаза – Боже мой, не приведи в реальности такие повстречать: светло-голубые, мутные, без зрачков. Неживые глаза! Прямо в душу заглядывают, ледяным холодом пронизывают. А другие будто и замечают, что покойник из гроба выглядывает, подходят, прощаются, о поминках беседуют. А он все глядит, глядит на меня…
Думала, не проснусь. Полночи ходила по квартире, успокоиться не могла – все казалось пялятся на меня из темноты эти мертвые, немигающие глаза. Лишь под утро, когда светать стало, задремала. Да не тут-то было! Только в сон «провалилась», предстала передо мной иная картина: дорога, а на ней Сашка покойный стоит, вроде меня дожидается. «Пойдем, – говорит, – прогуляемся, меня проводишь!» Идем, он рассказывает что-то, объясняет, только слов я не слышу. И, кстати, даже в мыслях нет, что умер человек. Сорока дней не прошло, видимо, мозг до конца еще потерю не осознал. Вдруг отчетливо произносит он: «Видишь, что затеял? В этом доме жить буду!» Глаза поднимаю: люди какие-то снуют, кирпичи таскают, щебень, доски – стройка, одним словом. И все вокруг пропитано запахом свежеструганной сосны. А ведь вовсе не дом строится, а церковь. Неотделанная еще стоит – без куполов пока, без дверей. А совсем рядом старый храм, забытый, полуразрушенный. Только хотела спросить у попутчика, зачем он здесь жить собрался, гляжу – нет его уже рядом. И строители куда-то исчезли, стою совсем одна, лишь две церкви передо мной…
Что за ерунда привиделась? Что к чему? Маме рассказала после, мол, так и так, видела мальчика страшного. Она прямо опешила. Оказывается и ей, и сестре моей похожая картина на днях во сне явилась – ребенок в гробу.
Поняли потом к чему такие сновидения. Это ж братец мой, младенцем некрещеным умерший, о себе напомнил, за суетой да проблемами забыли мы про него. Хоть и не молятся за некрещеных, да и за упокой не поминают, но так уж повелось у нас в семье – его поминаем. Нет, в храме об успокоении его, конечно, не записываем, Царствия Небесного не желаем, но в дату смерти, в конце июля, обязательно конфеты ребятишкам раздаем, а получается – и на могилку ездим. Может, и грех, но так уж сложилось, Бог простит.
А про те две церкви так думаю, недостроенная – новая могилка, Сашкина, а старая, полуразрушенная – брата моего. Давняя, нами, живущими, бессовестно забытая…