Этот безумный день

История, которую я вам расскажу, произошла в конце апреля 2015 года, а вот есть ли в ней мистика или нет, решайте сами, уважаемые читатели.

Я сидел за письменным столом перед разложенной картой и прикидывал расстояние на местности. «Так, сколько там километров из точки А до точки Б?» От созерцания кривых линий на карте меня отвлек телефонный звонок. Прежде чем взять телефон, я взглянул на часы – час ночи. И успел подумать: «Кому же это не спится в ночь глухую?». Оказалось, племяннику не спится.

Я принял вызов и не успел даже рта открыть, как в трубке раздалось:

— Здорово, какие у тебя планы на завтра?

— Поздоровей видел, — ответил я, — гулять пойду, пофотографирую немного, а ты чего-то хотел?

— Хотел предложить тебе на рыбалку сходить, как ты на это смотришь?

— Никак, – ответил я. — Я лучше прогуляюсь до заброшенной деревни, той самой, что на юго-западе, там, в лесу. Давно я в ней не был, целых четыре года. Надо бы это место посетить.

В моей голове промелькнула сногсшибательная мысль: «Ведь я никогда никуда не брал с собой Андрюшку, все ссылался на то, что он маленький еще, все пытался отгородить его от этого хобби, но теперь… Теперь он вырос и все равно уже облазил все, что можно облазить. Так что, чего уж там.»

— А ты со мной прогуляться не хочешь? Сдалась тебе эта рыбалка!

— С ума сойти, дядька меня с собой куда-то зовет! Ляг, температуру померь, поплохело тебе!

— Ну, так идешь или нет?

Он согласился, мы договорились встретиться в шесть утра у него дома, после чего я отключил телефон и спустя несколько минут лег спать. «Я покажу ему заброшенную деревню, он никогда ничего подобного не видел, это будет прекрасная прогулка», – с этой мыслью и уснул.

Утро началось с неприятностей, мелких, но весьма досадных. Пытаясь выключить трещащий как трактор допотопный будильник, я спросонок грохнул его на пол. Поставив сосиски на огонь, я решил проверить рюкзак: не забыл ли чего нужного? Закончив проверку содержимого своего рюкзака, я почувствовал какой-то странный запах и сразу даже не понял, откуда он и чем это пахнет. Потянул воздух носом еще раз, и волосы на моей голове зашевелились – газ! Я вскочил с пола так, что со стороны могло показаться, будто подо мной разорвалась противопехотная мина, и со всех ног кинулся на кухню. Ну, так и есть, я копался в рюкзаке слишком долго, а воды в кастрюльку налил слишком много, в результате вода, закипев, залила газ. Я распахнул настежь все окна. Черт, так ведь можно не дожить до двадцатипятилетия. Хорошо, что Евгения сегодня ночевала не у меня, а дома, иначе она бы высказала свое мнение по поводу моего раздолбайства в целом и этого случая в частности. И мнение это было бы не самым лестным.

«Дорогая Женя, я иду прогуляться до заброшенной деревни, расположенной в лесу на юго-западе. Вернусь к четырем вечера. Не переживай. Сергей»

Оставив записку на столе, я наскоро перекусил, глотая сосиски нежеваными и подхватив свой рюкзак и наплечную сумку, вышел из квартиры, пешком отправившись к Андрею. Рано утром городские улицы практически безлюдны, и можно в полной мере насладиться тишиной и покоем. Воздух был еще холодный после ночи, и, чтобы не замерзнуть, приходилось двигаться быстро. Через двадцать минут я уже стучал в квартиру, где проживал мой племянник со своими родителями.

Вопреки моим опасениям, Андрюша не заставил себя ждать.

— Ну что, готов? – Спросил я.

— Как юный пионер, — сказал мой племянник.

Он и вправду к тому моменту, как я постучал в его дверь, был уже собран и одет. Хороший мальчик иногда бывает.

— Ты только в самую глушь не лезь, – напутствовал брат, — а то вечно тебя несет не туда, куда надо.

— К четырем вечера будем уже дома, – пообещал я.

Новый день разгорался стремительно, словно костер, в который плеснули бензина. Мы на автобусе достаточно быстро добрались до юго-западных окраин города и теперь в ударном темпе направлялись к лесу. Солнце уже давно взошло, но совершенно не прогрело воздух, и утренняя прохлада, словно рыжий таракан, заползала мне за шиворот и под полы куртки. Я, поеживаясь, посмотрел на небо.

— Что, инопланетян там увидел? – Подколол меня племянник.

— Не инопланетян, – ответил я, — облака мне не нравятся. Сдается мне, дождь будет.

Если утром на небе присутствует пелена из высоких перистых облаков, жди дождя после обеда. Нам предстояло пройти небольшой поселок, состоящий из двухэтажных домов, еще сталинской постройки. Дома эти уже давно считались аварийными, вот только переселять жильцов из них никто не собирался, городские власти явно ждали, пока обрушившийся потолок кого-нибудь прибьет. Как говорится, гром не грянет, мужик не перекрестится.

Проходя мимо сараев, мы столкнулись с собаками. Две достаточно крупных дворняги выскочили из-за угла одного из домов и теперь яростно нас облаивали. Собачки явно были настроены на то, чтобы нами подкрепиться, и мы начали отступать к сараям. Так и отступали мы метров пятьдесят медленно и задом, а собачки шли за нами и недобро так скалились. Наконец песики от нас отстали, просто остановились, посмотрели нам в след, развернулись и ушли.

— Фу, – перевел я дух, — неплохо день начинается, еще до леса не успели дойти, а уже адреналина заработали.

Оставшийся путь до леса прошли без проблем, и вот мы уже шагали по лесной тропе. Листья еще не развернулись полностью, и лес утопал в легкой зеленой дымке, сквозь которую пробивались солнечные лучи и золотыми зайчиками играли на лесной подстилке. Наш лесочек, кстати, не такой уж и маленький, простирается с севера на юг более чем на сто километров. Вскоре тропа закончилась, исчезла в молодой траве, и мы пошли по бездорожью, ступая по сопревшим прошлогодним листьям и сломанным веткам, стараясь идти как можно тише. В воздухе витали запахи: запах прошлогодних листьев, отмокшей коры, запах хвои, запах леса. Солнце уже разогрело воздух, и в лесу стало заметно теплее, хотя в низких местах по-прежнему было сыро и неуютно.

— Что это за птица? — Спросил племянник, ткнув пальцем вверх.

Сквозь ветви деревьев виднелось небо, в котором парила над лесом большая коричневая птица. Я поднес бинокль к глазам.

— Орел-могильник, — сказал я, опуская бинокль, — они обычно южнее встречаются, но иногда залетают и сюда. Пролететь сто и более километров для него не проблема.

Прошло не менее трех часов, прежде чем мы добрались до заброшенной деревни. Заброшенная деревня, их в нашей области много, около трех десятков, и эта деревня — одна из них. Почему ее оставили люди? Да все просто, наступили лихие девяностые, время, когда были попраны все законы. Время, когда останавливались заводы, закрывались фабрики, и разваливались колхозы, не обошла печальная участь и эту деревню. Колхоз развалился, и людям стало негде работать, молодые уехали в город в поисках новой жизни, а старики поумирали. Последний житель этой деревни умер в 2003 году, и с тех пор это деревня-призрак. Деревня, которой нет. Времена года сменяют друг друга, деревья заваливают опустевшие дома листвой, морозы промораживают стены, отчего они трескаются, дожди вызывают коррозию и провоцируют гниение и распад. Природа завоевывает этот участок земли, лес медленно, но неумолимо надвигается на деревню, и вот уже в огородах вместо кабачков растет дикая трава, а в садах вместо яблонь и груш — дубы и клены, березы и сосны.

— Вот он, мир без людей, — сказал я Андрею, — добро пожаловать!

Здесь было так тихо, тишину нарушали лишь голоса птиц да ветер, шумящий где-то в вышине. Мы решили забраться в один из домов, дверь была открыта, и мы свободно туда прошли. В доме не было ничего интересного, все, что можно было утащить, уже давно утащили, на кухне даже обеденного стола не было. Кому же он понадобился, интересно?

Зато старый шкаф, находящийся в одной из двух комнат, остался на месте, и из этого шкафа раздавались какие-то звуки, похожие на царапанье. Меня распирало любопытство, я подошел и распахнул дверцу. В шкафу обнаружился хорек, который вытаращил на непрошеного гостя свои глазенки и оскалился. Извини, зверушка. Я поспешно прикрыл дверцу. Вот интересно, как он туда залез, наверное, дырка есть с другой стороны шкафа. Проверять я не стал. Да и задерживаться слишком долго в этом доме мне не хотелось, поэтому, закончив осмотр, мы оставили этот разрушающийся от времени дом.

Деревенские улицы были покрыты слоем сопревших листьев, из-под которых пробивалась молодая трава, а на стенах домов изумрудными пятнами красовался мох. Мы пересекли огороды, перелезли через шаткий, покрытый серым лишайником деревянный забор и вышли на центральную улицу этой деревни. Когда-то здесь наверняка гуляли молодые, звучали гармонь и девичий смех. Теперь здесь гуляют только косули, ежи да серые хозяева леса – волки. Покинув заброшенную деревню, мы пошли не в обратном направлении, а вперед. Впереди через пять километров должна быть трасса, с которой можно уехать на попутке.

Я шел, любуясь лесными пейзажами и рассказывая Андрею про особенности этого леса. Примерно через час пути мы вышли к лесному ручью, который брал свое начало неведомо где и убегал неизвестно куда. По берегам ручья росли камыши, а прямо из воды тянулись к свету ярко-зеленые растения, похожие на лилии. Вроде бы самый обычный ручей, если бы не одно но: вода в нем была красной, а точнее, рыжей, ярко-оранжевой, словно облака, озаренные последними лучами заходящего солнца. На берегу ручья лежала огромная, поваленная бурей, а может, и еще чем, сосна.

— Дядь, а что вода в нем такого цвета?

— Откуда мне знать, — ответил я, – может, железа много, может быть, вода перенасыщена дубильными веществами.

Сделав короткий привал на берегу этого странного ручья, мы пересекли его, благо его можно было перепрыгнуть, и двинулись дальше. Я шел, вслушиваясь в лесные звуки, и старался уловить шум далекой автомобильной трассы.

— Сереж, — голос Андрея нарушил тишину, — мы, кажется, вернулись на то же самое место.

Я остановился и осмотрелся. Сомнений быть не могло: в двадцати метрах впереди меня был тот самый рыжий ручей, а на противоположном берегу лежала поваленная сосна.

— О, как! — Я даже присвистнул, – ну, стало быть, заплутал слегка. С кем не бывает?

Немного подумав, я решил идти в другую сторону, справедливо полагая, что неверно определил направление движения. Мы шли, лесная подстилка пружинила под ногами, а кусты и молодая поросль деревьев заступала дорогу, словно пытаясь задержать нас на месте. На молодой березке я заметил странные отметины. Подойдя к дереву, я потрогал пальцами царапины на стволе, они были свежие, содранная кора еще не засохла. У меня третий раз за день волосы встали дыбом, а в голове мелькнула страшная догадка. Осмотрев землю вокруг дерева, я обнаружил подтверждение своей догадки – следы, очень похожие на собачьи. Волчьи следы. Мне вспомнился случай, произошедший зимой девяносто шестого года, тогда мужик просидел на осине четыре дня, спасаясь от напавших на него волков. Так и умер на этом дереве от переохлаждения. Когда его нашли, труп мужика сидел на дереве, обхватив спасительный ствол руками, так смерть его и зафиксировала в этом положении. Только этого мне не хватало для полного счастья!

— Ну, что там? — Подал голос Андрей.

— Да, ничего особенного, – ответил я.

Не надо ему знать о моей находке, а то еще, чего доброго, в панику ударится. Мы прошли еще с километр, и вскоре под моими ногами влажно зачавкало, потом захлюпало. Затем при каждом шаге из почвы начала выдавливалась вода, а ноги — проваливаться по щиколотку в землю. Да и землей уже не назовешь ту грязевую кашу, что была под нашими ногами, скорее, трясина. Трава стала насыщенной, изумрудно-зеленой и совсем не похожей на ту, что растет вдали от воды.

— Сусанин, — снова подал голос мой племянник, — ты нас в болото заведешь.

«А ведь прав парень, — подумал я, — еще не хватало для полного счастья провалиться по самые уши».

— Мы обойдем его по краю, — сказал я, — по моим прикидкам, до трассы километра два.

По прямой двигаться не получалось, мы старались обходить топкие места и петляли по болоту. То тут, то там попадались мертвые, сухие деревья, и чем дальше, тем больше. Черт, трассой даже и не пахло. Зато пахло тиной, гнилой древесиной и стоячей водой. Я велел племяннику идти след в след за мной, мало ли что, но буквально через сотню метров умудрился провалиться по колено в жидкую грязь. Гнилая вода залила мои ботинки. Андрюшка кинулся было меня выручать, но я велел ему стоять на месте, не хватало только вдвоем провалиться по самые уши. С горем пополам выбравшись из этой трясины, я не поленился срезать ножом толстую ветку у растущего поблизости дерева и превратить ее в шест. По незнакомой топи приходилось двигаться вдвойне осторожно. Я шел, ощупывая веткой землю перед собой, позади меня шлепал Андрюша, наша и без того небольшая скорость теперь снизилась почти до нуля. Через некоторое время под ногами перестало хлюпать, болото кончилось, и я уже успел обрадоваться, только радость была недолгой, ибо передо мной опять возник этот чертов ручей с рыжей водой и треклятая поваленная сосна на противоположном берегу. Вот черт!

— Дядь, ты что, прикалываешься или правда не можешь дорогу найти?

— Нет, не прикалываюсь, – ответил я, – значит так, давай вернемся к заброшенной деревне, а там я уже достаточно хорошо знаю местность. Выйдем без проблем.

Мы пересекли ручей уже во второй раз с той только разницей, что теперь в обратном направлении, и двинулись к деревне. Стоит ли говорить, что меньше чем через час мы снова оказались перед красным ручьем и поваленной сосной.

— Все, — сообщил я, — приехали.

Швырнув рюкзак на траву, я в изнеможении повалился на землю, Андрей последовал моему примеру. Что ж за день сегодня такой интересный? Я почувствовал, как по моей спине бегают мурашки, в сердце залезает липкий страх, а сознание медленно захлестывает волна паники. А что, если мы вообще никогда отсюда не выйдем? Что, если это какая-нибудь пространственно-временная петля? Что, если мы теперь так и будем ходить по одному и тому же месту до скончания времен? Хорошо хоть, племянник не знает, о чем я думаю. Я взглянул на часы – около двух часов дня. Секундная стрелка двигалась, и это вселяло некоторую надежду. Раз часы идут, значит, все в порядке, в аномальных зонах часы останавливаются.

Тем временем в Андрюшину голову пришла спасительная мысль, и он ее немедленно озвучил:

— Этот ручей куда-то должен впадать. Если мы пойдем по его течению, то мы выйдем к крупной реке, а двигаясь вдоль реки, можно вернуться в город.

— Точно, — ответил я, – так и поступим.

Мы долго двигались вдоль ручья по течению. Временами нам на пути попадались то непролазные заросли кустов, то пожухлый прошлогодний камыш, и приходилось их обходить, теряя ручей из виду. Каждый раз, как только нам приходилось удаляться от ручья, я начинал нервничать, и каждый раз, стоило ручью снова оказаться в поле зрения, я чувствовал облегчение. Ручей то расширялся, то сужался, и вскоре мы вышли… к топям. Сдается мне, это были те же самые топи, где я провалился по колено в грязь. Разница была только в том, что теперь, судя по всему, мы подошли к болоту с другой стороны. Ручей впадает в болото. В сложившийся ситуации напрашивалось только два вывода. Первый — я очень «хороший и опытный» проводник, а второй – леший водит.

Небо затянуло низкими тучами, и начал накрапывать дождь, который становился сильнее с каждой минутой, плавно переходя в ливень. Дождевая вода холодными струями заливалась за шиворот, куртка промокла насквозь. Я нервничал. Мало того, что мы вертимся на пятачке размером три километра на три километра, так мы еще находимся на территории волчьей стаи и совершенно не можем с нее уйти.

«Господи, прошу тебя, пожалуйста, только бы мы на волков не нарвались. Меня порвут, черт со мной, а вот племянника жалко». После чего я прочитал пару молитв. А что остается в такой ситуации еще делать? Только молиться. Телефоны у нас с собой были, зато связь в лесу была никакой, и едва ли мы могли вызвать МЧС. Я чувствовал себя еретиком: я никого никогда и никуда не брал с собой, так на кой черт я взял с собой племянника, за каким лешим я его втянул во все это?

— Сереж, нам сейчас только заброшенного дома не хватает с мертвяком на втором этаже, будет совсем как в твоих рассказах, которые ты пишешь по ночам, – Андрея это приключение начинало раздражать.

— Не говори, – ответил я.

— Только по коридору не бегай, Сережа, а то на вилы напорешься.

Я сплюнул со злости, затем еще раз осмотрелся по сторонам. Такое впечатление, что нас кто-то водит кругами, кто-то не выпускает нас из этого места. Или это я сам себя вожу кругами?

«Ты можешь, положа руку на сердце, сказать, что шел строго по прямой?», — мысленно я говорил сам себе. — «Нет, не можешь. Ты можешь обмануть племянника, но себя ты не обманешь. Но как бы ты ни блуждал, как бы ни петлял, нельзя, двигаясь в разных направлениях, три раза выйти на одно и тоже место. Нельзя. Что ж сегодня за день, в самом-то деле?»

Я стоял, смотрел на деревья и вдруг что-то почувствовал, будто что-то неуловимо изменилось в окружающей обстановке. Как бы я ни силился передать это ощущение, мне бы это не удалось. Я почувствовал, что усталость исчезает без следа, почувствовал необыкновенный прилив сил, как будто и не было сегодняшнего безумного дня, будто я только что встал с постели после крепкого двенадцатичасового сна, будто мне скинули десяток лет. Мне казалось, что я могу вот сейчас пробежать марафонскую дистанцию и занять первое место.

— Подъем! – Заорал я во все горло, хватая за руку Андрея и одним движением ставя племянника на ноги.

Подхватив свой и Андрюшкин рюкзак, я быстрым шагом отправился вглубь леса. Дождь закончился, с веток и молодых листьев капала дождевая вода. Выглянувшее солнце играло световыми зайчиками на стволах берез и осин, пригревало спину, суша промокшую куртку. Лес наполнился щебетанием птиц. Я ломился как лось напролом через заросли, таща свой и Андрюшкин рюкзак, при этом испытывая такой прилив сил, что, казалось, мог бы и Андрюшку на себе тащить.

— Ты в порядке? – Андрей еле поспевал за мной.

— Полный порядок! – гаркнул я. – Жизнь прекрасна и удивительна! А что такое?

— Как тебе сказать? Ты ведешь себя так, как будто объелся стимуляторов. У тебя такой вид, что ты трактор можешь перевернуть за заднее колесо.

— И трактор, и бульдозер, и танк Т-90, – ответил я.

Разумеется, я не принимал никаких стимуляторов, в рот всякую гадость тащить не приучен. С треском продравшись через очередные заросли кустов, я вышел к ЛЭП (линии электропередач), проходящей через лес, уж она-то точно должна была привести нас к людям.

— Скоро мы будем дома, — сообщил я, и мы направились вдоль линии ЛЭП.

ЛЭП привела нас не в населенный пункт. Мы вышли на проезжую часть, а ЛЭП пересекала дорогу и снова ныряла в лес. Это была не федеральная трасса, а какая-то небольшая дорога, впереди виднелся поворот. Пройдя по обочине дороги пару километров, мы вышли на междугороднее шоссе. Правда, я не был уверен, что это та самая трасса, на которую я хотел выйти изначально, я не знал, с какой стороны город. Я полностью потерял ориентацию.

Попытался остановить машину, но мне это не удалось. Неудивительно, я был грязный как свинья, и Андрюшка выглядел не лучше. Немного подумав, я принял решение идти вдоль трассы до тех пор, пока не увижу дорожный знак, показывающий направление до ближайших городов. Нам повезло, я выбрал правильное направление, остановить попутку так и не удалось, да и не особо я старался. Мы отправились в город пешком, однако километров через пять из меня словно стержень выдернули. Я почувствовал сильную усталость и боль в мышцах и весь дальнейший путь полз, словно старая и больная черепаха. Когда мы добрались до города, день уже угасал, солнце только что опустилось за горизонт, и на небе зажглись первые звезды, а ведь я собирался вернуться не позже четырех, вот и говорят: «Загад не бывает богат».

— Сереж, — обратился ко мне Андрей, — что же все-таки с тобой произошло там, в лесу? Ты вел себя так, будто обкололся стимуляторами, или же в тебя кто-то вселился. Ты себя со стороны не видел, вел себя неестественно. Как ты так быстро нашел выход из леса?

Я пожал плечами, шут его знает как, нашел и все. Что самое интересное, я все помнил в мельчайших подробностях, я помнил, как ломился через заросли, помнил, как тащил эти два рюкзака, помнил все. Проводив племянника до дома (хоть ему и восемнадцать, я все равно воспринимаю его как ребенка), я успешно вернулся к себе домой. Этот безумный день наконец-то закончился. Пройдя в комнату, обнаружил, что один из моих аквариумов течет, и на полу образовалась большая лужа.

Черт, рано обрадовался, не закончился еще этот безумный день. Но то, что было дальше, это уже другая и совсем не мистическая история.

Автор: Сергей