“Нет болезни страшнее рака. И знаешь, не так угнетает само осознание скорой кончины, а ее ожидание. Но, честно говоря, самое отвратительное то, что ты не погиб под вражескими пулями, не умер от ножа противника, как герой, а просто сгораешь. ”
Серега – мужичок средних лет, старше меня ровно на два десятка, спецназовец. Он жил в моем дворе. Меня еще не было, когда он начал служить. Он всю свою жизнь посвятил Родине. Медалей у него, знаете, не счесть. Он видел, как на войне были убиты два его лучших друга. Этот человек в 43 года узнал, что у него рак.
Я как раз приезжал в Новосибирск, когда он был там. Он всегда водился со мной, когда я был еще салагой.
– Никитоха, – сказал он мне, – ты когда-нибудь видел смерть?
– Не встречался, – тихо ответил я. Я чувствовал себя котенком рядом с ним.
– А я видел, я смотрел ей в глаза. Было нас трое лучших друзей – я, Миха и Женька. Эх, с детства не разлей вода были, одногодки. Мы с Мишкой всегда солдатами хотели быть, а Женька все в артисты рвался.
Потом, Никитоха, война, точнее первый Чеченский конфликт. Забрала эта война друзей моих – бойца и артиста. Один я выжил. Да, лучше бы не выжил. Нас граната задела, их осколками сразу поразило, а мне он в ногу засадил.
Я тогда в госпитале пролежал пару месяцев. Ну не мог я смириться с мыслью, что я жив, а пацаны нет. Просыпался и засыпал с одной и той же фразой: “Почему я?”
И вот, как помню, после полуночи лежу, как всегда не могу заснуть. А рядом с кроватью стул стоит, причем ножка у него одна сломана так, что если на него присесть, то мигом рухнешь. Бог знает, зачем он там стоял, да только чинить его никто не собирался. И надо мне было повернуться к тумбе, что по другую сторону кровати стояла. Так вот, взял я все, что было нужно, и опять лег прямо на кровать. И боковым зрением вижу, что на стуле сидит кто-то. “Как?” думаю я. Поворачиваюсь – вижу перед собой особу лет 40, в черном длинном платье. Сидит она на этом стуле так, будто зависла зависла в сантиметре над сиденьем.
– Чего же ты все никак не успокоишься? – спросила она.
Я молчал.
– Ты мне благодарным должен быть, за то что жив, а ты все жалуешься.
Тут она встала со стула, освещаемого лунным светом и ушла в другой угол комнаты, темный и мрачный.
Я, наверное, до утра не спал. Это была смерть? Или нет? И почему она выглядела так? Ее классический образ иной. Или перед каждым она предстает в новом облике?
Тут Серега замолчал. Ему осталось жить пару месяцев, он болен раком. Наверное, именно поэтому он и решился рассказать мне это. Теперь ему уже все равно, сочту ли я его психом или нет. Но я этому человеку верю, бойцы не обманут.
А как по-вашему выглядит смерть?