Кашель за стеной

Знаете, когда слышишь громкие звуки из квартиры соседей напротив, снизу или сверху – без разницы где, всё это чертовски бесит, но и любопытно одновременно. Интересно же, что у людей происходит.
Так вот, снимаем мы с девушкой двушку в одном из старых домов нашего города. Всё было отлично, но вот девушке пришлось на время уехать в родной город по семейным делам, и я остался в квартире один. Готовил кое-как, так что почти всё отдавал коту нашему. Зато друзья чаще приходить начали, так что всё было не так уж и плохо, но вот ночью было немного одиноко от этого и страшновато.

Вернулся я однажды домой довольно поздно и сразу в кровать упал, но вот заснуть никак не мог, чем заняться, я не знал. Книгу читать не хотелось, да и есть тоже, а кот, похоже, давно спал, а чем ещё себя вечером занять, не знаю. Вот просто в кровати лежал и прислушиваться начал зачем-то, наверное, от скуки. Ветер несильный за окном гуляет, иногда звук проносящейся машины, но он сразу затухал. Лежал я так минут десять, а потом слышу кашель сверху. Вроде бы детский, но мальчика или девочки – непонятно, да и такой неприлично громкий, будто совсем рядом. Слушал кашель секунд несколько, и он пропал. Я на это внимания особого не обратил, пожелал про себя ребёнку скорейшего выздоровления и уснул через минут пять. А наутро по новой день, как обычно, проходит.

Вернулся на этот раз пораньше и с котом играть начал, а то совсем приуныл он, и сами не заметили, как дело до ночи дошло. Всё это время с ним на кухне сидели, а уж под поздний вечер решили в спальню пойти, где поудобнее. Запрыгнул кот на кровать и не успокоится никак: бегает из угла в угол, шипит и меня всё поцарапать норовит. Всё пытаюсь успокоить его, да только царапины новые получаю. Вдруг снова кашель слышу и испугался немного, что неожиданно так, да и кот не меньше испуган был, по глазам вижу. В этот раз ещё громче ребёнок кашлял, будто помрёт сейчас. И продолжалось это довольно долго, я уже терпеть не мог, а кот давно под кроватью сидит и не высовывается. Схватил телефон, чтоб, если что в скорую позвонить. И побежал к квартире, откуда кашель доносится. Вдолбить в голову этим недородителям, что за ребёнком смотреть надо.

Вижу дверь старая затёртая, видно, не меняли давно. Звонка нет, поэтому стучать начал настойчиво. Долго не открывали, а уходить просто так не хотелось. И ребёнка жалко. Но вот слышу, к двери идёт кто-то, шаркает громко и дверь открывает медленно и неохотно. Предо мной предстала маленькая фигура, уже думаю, что это ребёнок дверь открыл, но, выйдя на свет, вижу, бабушка старенькая совсем, и в глазах её читалось недоумение, что так поздно гости приходят. Думаю, наверное, родители отдали внучку бабушке и уехали куда-то, а она совсем глухая и не слышит, что ребёнку плохо.

– Бабушка, у вас там ребёнку плохо. Может, скорую вызвать? – решил я, наконец, заговорить с ней. А она в недоумение смотрит, будто совсем не понимает о чём я.
– РЕБЁНКУ ПЛОХО, ГОВОРЮ! – решил повторить я.
Может, и правда, глухая? Смотрит на меня, будто её что-то осеняет. Приглашает меня войти внутрь, ну, я и согласился.

Идём мы с ней по длинному коридору, видно квартира совсем старая: всё пыльное, скрипучий пол, обои где-то порваны, и на полу валяются куча старых детских игрушек времён СССР. Подводит меня к шкафу с полками, а на полках множество рамок со старыми фотографиями, но одна фотография особенно выделялась. Она была самой большой и в рамке серебряной, а на самом фото полно детей маленьких, может, лет семи-девяти. И объясняет мне бабка, показывая на эту фотографию:

– Приют здесь был. Дети родителей на войне потеряют, и их к нам сразу отправляли, а кто постарше на заводы или ещё куда. Было нас много, хоть и тесно, но жили дружно, – и показывает на каждого ребёнка поочерёдно, и имена называет. – Паша, Аня, Маша, Саша, Петя. Всех их я помню. А зимой было так холодно, мы все собирались и грелись вместе. Все деревянные игрушки пожгли, чтоб хоть немного тепла создать, но это нас не спасло. Помирали почти ежедневно, даже простудиться не успевали – просто засыпали и не просыпались, становились холодными, как ледышки. Нас становилось всё меньше, а зима всё не кончалась. И однажды остались только я и Людка – подруга моя. Деревянного в доме уже ничего не было, и мы начали драть остатки обоев, чтоб хоть чем-то согреться. Заболела она сильно и спать идти боялась, вдруг тоже не проснётся, как остальные. Кашляла сильно, вся бледная была, глаза красные, а я ничего сделать не могла. Никому мы были не нужны, значит, и лечить нас никто не будет. Не знаю, как я пережила всё это, но Людке этого не удалось. Долго она мучилась по сравнению с остальными, сдаваться не хотела, жить ребёнку хотелось, а потом померла. Даже говорить не могла, только кашляла без остановки, что аж кровь пошла. А я осталась одна.
Не понимал я, как всё это связанно с ребёнком, которого я слышал, пока она не сказала:
– Не волнуйся, сегодня последний день, как она отмучилась, а потом через год в эту же неделю снова, и снова, и снова… – её голос медленно затихал, а сама она пошла в сторону какой-то другой комнаты. А я ушёл, поняв, что не было здесь никакого ребёнка, по крайней мере, живого.

Автор: Faces of Stephen