Кукла с открытыми глазами

В далеком прошлом осталось мое детство, а вместе с ним множество моих игрушек: медведей, зайцев и кукол. До этого дня дотянули чудом плюшевый Мишка и кукла Даша в голубом сарафане с модной когда-то стрижкой – комета. Они мирно жили на моем платяном шкафу, пока у моей доброй соседки Аллочки не появилась внучка Сонечка. Я решила, что чем пылиться без дела, пусть лучше бесхозные игрушки достанутся малышке, и понесла куклу и медведя соседке. Алла Мишутку в подарок приняла, а на куклу взглянула как-то даже злобно и вернула ее мне.
– Почему куклу не берешь, ведь игрушки сейчас дорогие? – спросила я.
— Знаешь, медведи, слоники, зайцы – одно дело, а с куклами я больше дела иметь не хочу, – ответила Алла.
— Что так?
– А то, купила я своей пятилетней племяннице обычную советскую – не Барби, с пухлыми щечками, голубыми глазками и толстенькими ручками и ножками. Куклу звали Наташа, так же как и племяшку. У игрушки было прелестное розовое платьице, кружевной чепчик и белые туфельки. Только один был у игрушки изъян – у нее никак не закрывались глазки, как ее не клади, все равно пялится глупыми глазами на тебя – фабричный, видно, брак. Племянница моя была не избалована и игрушку приняла на ура, кукла сразу стала ее любимицей, и она везде ее с собой носила, и даже спала, крепко обняв игрушку.
Прошло несколько месяцев, и моя сестра Юлька пожаловалась, что дочурка кашляет и температурит. Сначала лечили безобидную простуду, но оказалось, что это пневмония. Юлька с дочкой легла в больницу, а я не вылезала из их палаты, пытаясь помочь. Дело оказалось весьма серьезным, дело в том, что девочке почему-то не помогали антибиотики. Сначала кололи пенициллин, потом ампициллин, потом ампиокс, но без толку, дитя гасло под капельницей, слабея с каждым днем, а моя сестра стала похожа на сгоревшую спичку.
С лекарствами был напряг – дефицит, а тут врач сказал, что последняя надежда на очень сильный антибиотик цефамизин. Проблема была в том, где его достать, его не было даже в резерве больницы. Я сидела, пригорюнившись у кровати Наташи, и смотрела, как в спящую малышку вливается неизвестно какая по счету капельница. Кукла Наташа и на сей раз была рядом с девочкой, как верная подруга. И тут я обмерла от ужаса. У куклы были закрыты глаза, закрыты первый раз за все это время! Но как? Ведь раньше никакими стараниями невозможно было заставить куклу зажмуриться. И лицо ее, лицо было с заострившимися чертами и тенью под глазами. Словно на подушке лежал кукольный мертвец. В ужасе я выскочила из больницы и помчалась в ближайший магазин игрушек. Купила пушистого красивого медведя, положила его вместо куклы, а куклу забрала.
– Зачем ты берешь мою куколку? – спросила Наташа проснувшись.
— У куколки уже грязное платьице, я его постираю и опять принесу тебе куклу, а пока с тобой будет этот мишка, – ответила я, унося куклу. Дома первым делом я обзвонила всех своих друзей, знакомых и родственников до десятого колена с просьбой найти нужное лекарство, а после этого принялась за куклу. Это может показаться бредом сумасшедшего, но я почему-то твердо уверовала, что если сумею заставить куклу открыть глаза, племянница пойдет на поправку. Я изгалялась над пластмассовой тварью весь вечер, пользовалась и ножницами, и пилочкой для ногтей, и иголкой, но проклятые глаза, казалось, закрылись навеки.
— Да открой же ты глаза, гадина! – заорала я и что есть силы треснула куклой о стену.
Я не знаю, как от удара не раскололся пластмассовый череп, но глаза моментально открылись и уставились на меня глупой синевой. Заостренность лица у куклы сразу исчезла, смертная тень ушла. Почти в тот же миг раздался звонок телефона. Звонил мой школьный друг Вовка.
— Алла, я достал лекарство! Еду к тебе!
Мы с Вовкой, не теряя ни минуты, полетели в больницу, молясь, чтобы хоть этот антибиотик поборол проклятую хворь. Лекарство, слала Богу, помогло, и уже через пару дней Наташа почувствовала себя лучше. Она сразу спросила о своей кукле, и я поняла, что проклятую игрушку выбрасывать нельзя. Тогда я придумала выход из положения. Я сшила кукле новое платье, изменила ей прическу и назвала ее другим именем. Я не хотела, чтобы между моей девочкой и этой предсказательницей смерти была какая-то еще связь. Теперь куклу звали Тамара, никого с таким именем в нашей семье нет.
«Новая» кукла еще больше понравилась племяннице, а я отныне заваливала Наташеньку кучей плюшевых мишек, собачек, птичек, но не покупала ни одной куклы. А еще я зорко следила за тем, чтобы у куклы Тамары были всегда открыты глаза.