Логово

В жизни каждого человека был такой случай, который, возможно, перевернул все его интересы и заставил измениться. Мой случай был ужасен. Причем «ужас», понятие, с которым ассоциируется то происшествие, был в полной мере этого слова. Некоторым даже покажется, что и этого понятия не достаточно, чтобы дать моей истории подобающий жанр. Кто-то скажет, что это мерзость, ничтожество, не достойное для чтения. А многие вообще не поверят в мою историю. Но я буду даже рад, ибо записывал я эти строки не для того, чтобы кого-то удивить. Я лишь хотел освободить свою душу от гнета, выложить пережитое мною в эту повесть, и пусть лучше повесть гниет, а душа моя родится заново.
Мне очень трудно рассказывать эту историю. Каждый раз, когда я заглядывал в прошлое, пытался воспроизвести в памяти все события, стараясь не упустить ни единой детали, по телу моему пробегала дрожь.
Так вот. В школе учился я плохо. Я совершенно не посещал уроки. Меня больше волновали мои друзья, компьютерные игры, кино, спорт. После школы я не особо-то заинтересовался изучением специальности в институте, в который поступил, естественно, не за счет своего ума. Я пил спиртное, встречался с девушками, ходил в ночные клубы, словом – жил, очертя голову.
И как-то вечером (уже стемнело), я шел домой. Идти мне предстояло около десяти минут (а я ужасно не люблю ходить пешком), и вот решил я вдвое срезать путь и пройти через стройку. Перелез я через какое-то бетонное препятствие, и только было успел почувствовать себя на территории объекта, как неожиданно поскользнулся на заледенелой поверхности (была зима), и сила тяжести сразу же поволокла меня по ходу уклона. Проехав по льду несколько метров, я полетел вниз, словно с обрыва. Казалось, что я полетел на дно гигантской котловины. Но высота видимо была не более трех метров. Когда я достиг точки приземления, то почувствовал, как с хрустом ломаются доски от столкновения со мной. Но и это был не предел падения: пробив доски, словно с потолка я свалился в чьи-то покои.
Я определенно знал, что уцелел, но в голове немного помутнело. Когда я пришел в себя, то обратил внимание, что нахожусь в тускло-освещенной комнате (я почему-то сразу подумал, что это подсобное помещение строителей). И я оказался прав, потому что когда я осмотрелся, то в стороне от себя увидел кучку гастарбайтеров – они искоса смотрели на меня, но ни один из них не удосужился подойти ко мне и предложить свою помощь.
Но потом я увидел такое, что от страха похолодело в груди. Рядом с рабочими лежал человек, что-то с ним было не так. Сразу в глаза не бросилось, но потом я заметил, что у него не было рук – по самые плечи! Мощный всплеск адреналина произвело мое сердце. Человек был еще живой, он смотрел на меня таким умоляющим взглядом, словно я был для него последней надеждой. privatedolls.ch В глазах его я прочел всю боль и страдание, что он переживал. Но не человек меня озаботил в эти мгновения, ведь не совсем я был глуп, и понял, что попал в далеко не доброе местечко. Первое, что пришло мне на ум, это как бы не оказаться рядом с этим бедолагой, который уже сильно истек кровью. Тут-то я впервые почувствовал, как дорога мне моя жизнь, и более того, как дороги руки и ноги, которые были еще при мне.
Теперь холод разошелся по всему телу. Во рту пересохло до такой степени, что языком можно было покарябать нёбо. Воцарилась полная тишина, и лишь до боли в груди – удары моего сердца слегка нарушали ее. Казалось, время остановилось, но эта длительная пауза была мгновением, за которое перед глазами пронеслась вся моя жизнь. Пьянки, гулянки, тусняк. Но и это прошлое стало мне очень дорого. В моем мозгу пробежала даже такая мысль, что – какого черта я вообще решил сократить расстояние! Ведь я шел в нормальном, безопасном месте – но нет же, хитрость всегда приводила меня к очередной глупости.
И не удивительно, что в такой критической ситуации мои мысли крутились в голове бесконечным вихрем. Но, несмотря на весь этот сумбур, я понял, что, протяни я еще две-три секунды, ничего не предпринимая, то попросту сам подпишу себе смертный приговор. Понятное дело – в чьих руках инициатива, тот и хозяин положения, хоть и не хозяин помещения. Вариантов, для какого-либо предприятия я не видел. Единственный путь на спасение был на противоположной стороне помещения – дверь, по-видимому, на лестничную площадку. Добраться до этой двери было не так-то легко, ведь нужно было пройти через сидящих на полу строителей, которым я прервал ужин. Какие твари! просто мерзкие животные! ведь их ужин и составляли конечности того человека. Ко мне подкралась тошнота.
И так, положение мое, как уже понятно, было не из лучших. Даже если бы я предпринял попытку вскочить и броситься наутек, мне нужно было бы либо оббежать дюжину рабочих, сделав полукруг, что вряд ли бы увенчалось успехом, либо перепрыгнуть их кучку. Последний вариант я счел совсем нереальным, так как на мне была зимняя одежда, а прыжок на три метра в длину был не под силу моим возможностям.
Отказавшись от скорого бегства, я решился заговорить. Но о чем можно говорить с этими гнидами? Человек, которого они искалечили, возможно, встречался мне на улице. Мне даже смотреть на них было противно.
Конечно, сейчас, записывая свою повесть, когда мне ничего не угрожает, я могу спокойно рассуждать, может быть даже вместе с вами. Ведь тот способ, который показался мне наиболее подходящим для спасения, сейчас кажется мне очень омерзительным. Возможно, вы будете укорять меня за это, ненавидеть. Но смею заметить, что в тот момент времени на раздумия у меня не было. Было бы рабочих, скажем, три-четыре человека, мне бы наверняка удалось убежать, даже дюзнув парочке из них. Но их было, по меньшей мере, двенадцать или тринадцать человек. Думаю, не всякий боец смог бы с ними справиться.
Примерно десять, может быть пятнадцать секунд прошло с того момента, как я свалился в это логово смерти. Я начал разговор, можно сказать, сочиняя на ходу.
– Уфф, – выпалил я, – минут десять искал, как к вам спуститься! По запаху ведь учуял эту вкуснятину!
Ублюдки смотрели на меня, не зная, что сказать. По лицам их было видно, что своим заявлением я ввел их в замешательство.
– Ну вы чего, ребят, – продолжил я говорить, вставая, чтобы подойти к месту их трапезы, – какие-то вы негостеприимные. Может, все-таки попробовать дадите? Я, года два назад, как попробовал это мясо, так лучше пищи не знаю. Это еще когда в Монголии был, у родственников.
Я говорил с дрожью в голосе, которую, при всем желании мне не удалось скрыть. Присаживаясь на корточки между двух рабочих, я сделал такой непоколебимый вид, будто я был у них свой человек. В самом центре была самодельная электрическая плитка, на которой стоял котелок с варевом из человеческого мяса. Ненароком я взглянул на того человека: бедняга, он уже потерял сознание. Один из гастарбайтеров щипцами достал из котелка кусок мяса и вручил его мне. Я почувствовал, как затряслась моя рука. Я даже чуть было не выронил этот кусок. По-видимому, это была часть предплечья.
Приблизив кусок к носу, я втянул его запах, сделав при этом деликатное выражение лица. Но на самом деле, я чуть было не потерял сознание.
– Ммм… вот люди дураки, – сказал я, – не понимают ничего в этом.
Тот, кто дал мне этот кусок, ответил на ломаном русском. Я, конечно, не особо разобрал, что он сказал, но из некоторых слов догадался, что он имел ввиду: «мясо не доварилось»
Стоило ему заговорить, как все остальные тоже открывали рты. Но их речь была мне уже непонятна. От этого я затрепетал всем телом.
Ничего не происходило. И так как я уже сидел, можно сказать, в их руках, мне ничего не оставалось, как продолжать разговор. Но противнее того, мне пришлось сделать надкус, ибо вступив в эту игру, нужно было играть до конца. Вопреки тошнотворному рефлексу, я продолжил откусывать и откусывать, пережевывать и глотать, каждый раз подмечая, как мне вкусно. При этом я продолжал разговаривать – болтал обо всем, что приходило на ум – лишь бы не молчать. Но как я ни старался, их лица так и оставались злыми. Они продолжали переговариваться, то и дело указывая в мою сторону, будто спорили.
Скоро я не знал, что им говорить. Кусок, который я постепенно обгладывал, превратился в косточку. Голова закружилась не на шутку.
Неожиданно, спор их затих. Я тоже умолк. Снова тишина.
Как ни в чем не бывало, несколько рабочих – те, что сидели поодаль от меня, встали с места, с тем видом, мол – ужин закончен, и стали расходиться по комнате. Я понял, что дело идет не к добру, да и заметил, как начали коситься на меня еще сидящие рядом людоеды. Которые же встали, делали вид, что озабочены своими делами, но я точно знал, что они потихоньку окружают меня.
Этого-то я и ждал. Толпа передо мной разошлась. Проход открыт. Это мой единственный шанс!
Последняя фраза как-то сама слетела у меня с губ. Все услышали ее. Короткая пауза. Сердце готово было вырваться наружу! Медлить было нельзя! В одно мгновение я подскочил и как одержимый бросился к выходу! Поднялся страшный вопль, рабочие заорали как звери. Пока я бежал, за мою куртку два раза хватались. Но меня было не остановить. Практически выбив полуоткрытую дверь, я выбежал на лестничную площадку и кинулся наверх. За мной гнались следом.
На следующем этаже дверь не поддалась, я побежал выше. По дороге меня вырвало, но я не останавливался. Еще одна дверь – та же проблема. А сзади бешеные вопли преследователей. Еще один этаж, двери нет, небольшой коридор, открытое окно. Выглянув из окна, я увидел сугробы. Это был единственный путь – нужно было прыгать. Но мало ли что там могло торчать – под снежной целиной. Плевать. Я прыгнул. Все-таки тот страх, что меня могли схватить, был сильнее, чем напороться на какую-нибудь арматурину. Мне повезло – пролетев два этажа, я по колено воткнулся в сугроб. Молниеносно я вылез из снега, потеряв при этом шапку и ботинок с правой ноги. За мной никто не прыгнул. Полу-босой я выбрался из стройки и поковылял в сторону дома. Меня снова вырвало – тошнота не прекращалась.
Я ликовал. Я был благодарен Богу, судьбе, ботинку, который остался в снегу. Пока я шел домой, меня трясло. Но идти было так легко, словно полет над землей.
Дома я не стал отвечать на вопросы, а впопыхах переобулся и вышел, сказав лишь, что все расскажу позже. Забежав к своему другу, который жил по соседству, я в двух словах накидал ему, что со мной произошло. Через пятнадцать минут мы уже собрали десять человек и отправились на ту стройку. Естественно мы шли не с пустыми руками. По дороге я постарался более подробно все рассказать. Не сказал я только, что пришлось съесть кусок человеческого мяса.
Мы вошли на территорию объекта, но уже другим путем. В стороне я увидел место своего приземления, где потом подобрал потерянные вещи. Проходя за угол, я так же заметил и тот обрыв, посредством которого провалился в логово. Внутри здания никого не было. Осмотрев тот подвал, мы обнаружили лишь пустой котелок, да большое кровавое пятно на бетонном полу. Помимо этой комнаты, лестница вела еще ниже. Мы спустились и туда, но там был тупик. По мне пробежала дрожь, когда я представил, что если бы случайно побежал вниз, а не вверх. Обойдя всю стройку, мы никого не нашли.
Друзья, конечно же, подумали, что я их разыграл. Была еще, правда, мысль обратиться в полицию. Не стал.
Несколько дней я восторгался своим спасением. Я понял, насколько мне дорога жизнь. Впредь, я стал ценить каждый прожитый мною день, и более того, не тратить его на глупости, которым раньше отдавал годы.
Я занялся творчеством, своего рода хобби – стал писать притчи. Современные.
Часто вспоминаю того человека. Жаль его. Думаю, при всем желании мне не удалось бы его спасти.