Медвежья болезнь

У моей бабушки было трое детей: сын Виктор, дочери Татьяна и Надежда, моя мать. Дядя мой, Виктор, конечно, был старше меня, но я всегда звал его по имени. Он был высоким, красивым и статным мужчиной, любимцем женщин и душой всех компаний. Всю войну он был разведчиком. С фронта Виктор пришел с большим количеством орденов и медалей, которые моя бабушка спрятала в комод и не давала ему носить. Она говорила: «Напьется и все заслуги потеряет».
Виктор к наградам относился очень спокойно, поэтому с бабушкой не спорил. Он много рассказывал мне про фронтовую жизнь. Один эпизод меня особенно поразил.
Их группа вернулась с задания с важным «языком». Их наградили – до одури напоили спиртом, и они легли спать в каком-то подвале полуразрушенного дома. Подвал был большой, в нем спали другие солдаты и офицеры его полка. Ночью Виктор проснулся от того, что кто-то сильно тряс его за плечо. Он соскочил с шинели, на которой спал, со словами: «Я тебе башку оторву!» Рядом никого не было. Недалеко от него тускло горела керосиновая лампа. Только с разных сторон слышался храп. «Какая-то чертовщина приснилась», – подумал Виктор и снова лег. Только начал засыпать, как кто-то опять начал трясти его за плечо и четко говорить: «Убегай отсюда быстрее». Виктор так и сделал. По пути чуть не сбил с ног часового, охранявшего вход. Пробежал, наверное, метров десять, когда прогремел сильнейший взрыв… Немецкие подрывники сработали на «отлично»!..
Часовой остался жив и доложил куда следует о побеге солдата из подвала перед самым взрывом дома. Виктора привели в штаб полка на предварительную встречу со следователем. Тот сразу заорал: «Когда продался фашистам?» – и хотел ударить кулаком в лицо, но вовремя передумал. Он много слышал о лихом разведчике и, видимо, побоялся, что тот даст сдачи. «Вот влип, – подумал Виктор. – Можно и расстрел без суда и следствия схлопотать». Но тут он решил схитрить: «Пришли с задания, а нас накормили черт знает чем, вот живот и прихватило!». Конечно, это была ложь. Но следователь слегка смягчился, хотя все равно недоверчиво смотрел на разведчика… Вдруг в животе, как по заказу, заурчало, и Виктор почувствовал, что надо бежать на улицу, о чем тотчас же и заявил. На улице следователь убедился в том, что у подозреваемого действительно сильнейшее расстройство желудка, и в этом деле была поставлена точка. В рапорте начальству все выглядело весьма убедительно, да и сам следователь не очень верил в версию о немецком шпионе. Как ни странно, это был первый и последний случай «медвежьей болезни» в жизни разведчика. Еще до этого разговора с
Виктором я как-то спросил у бабушки:
– Как получилось, что твой сын всю войну был разведчиком и остался живым?
– Я за него постоянно молилась, бог услышал мои просьбы и послал ему ангела-хранителя.