Морок

Таинственные и необычные явления меня интересовали давно, собственно, на этот ресурс я попала, когда искала что бы такого вкусного еще почитать, из серии городских легенд. Отношение у меня к подобным происшествиям спокойное. Мир по ту сторону зеркала (по ту ли?) принимаю, как вполне реальный, не впадаю в истерику или мистический ужас, когда какую-нибудь странную странность не удается впихнуть в рамки материального мира, но и с тем, другим миром особо не заигрываю. Приключалось со мной всякое, знакомые тоже подбрасывали истории. Часть из происшествий разъяснялась до смешного просто (что не мешало мне получить адреналиновый залп по всем слабым точкам организма). Другая часть имела вид приоткрывшейся двери, а вот куда эта дверь, стоит ли туда заглядывать, тем более входить- большой вопрос.
Это я так подробно, по случаю первого знакомства. Однако, собственно история.
По стране меня помотало порядочно. Училась в Москве. Лет шесть, как обосновалась в Санкт-Петербурге. Живу я на Васильевском острове и, когда есть возможность, передвигаюсь по городу наземным, общественным транспортом. Питерское метро я не люблю. В начале осени прошлого года, когда по 124 маршруту курсировали еще не “Газельки”, а полноценные маленькие автобусики, где можно стоять, приключилась со мной история, которую я, не сумев обосновать логически, благополучно забыла, для приличия рассказав паре-тройке людей. Вспомнилась же она мне сегодня.
Питер. Сенная площадь. Остановка 124 маршрутки. Собралась небольшая толпа. Подошла маршрутка и все, составляющие толпу люди, в лучших традициях жанра, попытались войти в маршрутку одновременно. Разумеется, не получилось, ибо законы физики учат нас, что два физических тела не могут занимать в пространстве одно и то же место единовременно. Как результат, место мне досталось на галерке. Надеюсь, картинка фасона маршрутки и моего местоположения в ней примерно вырисовывается. Поскольку стоять в маршрутке было можно, сограждан, обоего пола, набилось в нее превеликое множество.
Итак. Питер. Лето. В Питере летом темнеет поздно. Время к семи вечера. 124 Маршрут проходит мимо Мариинки. Какая-то часть пассажиров одета в вечерние наряды. Одним словом, сразу видно, кто в театр, а кто по дрова. Товарищи, которые едут с работы – нервно переговариваются, переругиваются, толкаются, те, кто сел – спят. Господа, цель которых приобщиться к прекрасному – оберегают букеты, дам, обувь и одежду от первой категории попутчиков и ведут себя почти как нормальные, цивилизованные люди. Ключевое слово – почти. Итак, штурмую я вместе со всеми зимний, отдаю деньги за проезд, протискиваюсь, пропихиваюсь и оказываюсь, зажата между двумя другими попутчиками, на последних четырех сидениях в хвосте. Слева от меня сел высокий мужчина. Справа тучная дама с сумками. Чувствую себя селедкой, уже разделанной и упакованной в банку.
На мужчину, сидящего слева я, поневоле, обращаю более пристальное внимание, ибо локоть его оказался у меня под ребрами. Жестко и, кажется, не случайно. Разворачиваюсь на него и рассматриваю. А вдруг человеку стыдно станет? Мужчина оказался очень даже ничего себе: темноволосый, загорелый, хорошая стрижка. Хороший парфюм, костюм из дорогих. Возраст на глаз определился, как тридцать пять-сорок годков, а профиль, как греческий. Хорош, зараза. По обуви можно было сделать только один вывод, в общественном транспорте человек гость редкий. Меня он проигнорировал.
Еду дальше. Вправо больше не смотрю. Смущаюсь. Ладно, думаю, потерплю. До Мариинки всего – ничего, скоро все «театральные» выйдут. Еду, чувствую локоть в боку, терплю. Потеснила, насколько это было возможно, полную даму справа. Доехали до Мариинки. Народ начал рассасываться. Сосед не вышел. Сидеть по-прежнему неудобно. Не человек, а сплошные острые углы. Стоящих остается мало, даже освободилась несколько мест. Тут мой сосед встает, видимо, что бы пересесть. Разворачивается на меня, встречается со мной глазами и глумливо так ухмыляется…
Вот тут-то и началась какая-то чертовщина, которой нет логического объяснения. Встал мой сосед, развернулся, смотрю я и не сразу понимаю, что не так, – а ухмыляется мне мужичок, среднего роста, лет пятидесяти, лысоватый, с мелкими, суетными движениями, какой-то помятый, серый, затертый. Видимо лицо у меня выразило всю гамму чувств. Потому что ухмылка с лица этого странного субъекта куда-то подевалась, а глаза стали злыми, пронзительными и ощущение появилось, что он меня пытается для каких-то своих целей запомнить. Мне показалось, что смотрел он на меня долго. Наверняка вся эта сцена длилась не больше минуты. Главное из окружающих меня пассажиров никто и ничего не заметил. Пробуравил он меня глазами, передумал пересаживаться и вышел. Если бы не локоть, можно было бы предположить, что я просто не заметила, как вышел мой сосед, а на его место плюхнулся этот странный типчик. А так…
Вот такие странные вещи случаются при свете дня в общественном транспорте.