У меня были две старшие сестры. Одна есть и по сей день, Ирочка, сын у нее уже взрослый. А вторая сестра, Аня, умерла. Она была тяжело больна, мало того, что она очень отставала в развитии, как еще и очень плохо ходила, ноги у нее были дугообразные и обе с очень сильной выпуклостью в правую сторону.
Жили мы с мамой, Ира тогда беременна, не могла ходить на работу. Вот мама-то и впахивала днями и ночами, лишь бы прокормить нас (Ирочкин муж преставился полгода назад ).
И вот зимой, вечером Аня плохо себя чувствовала. Банальная температура и легкий кашель. Ей было 22 года, Ире 25 лет, а мне всего 17.
Уложили Аню спать, горчичник на грудь положили, в одеяло укутали и пошли с Ирой в карты играть. Присели возле балкона, с форточки поддувает так приятно, позади старая настольная лампа горит. Получается так, что мы сидим в гостевой комнате, где стоит телевизор, но нас не видно из-за угла, а нам всю комнату с зеркала видно.
Заигрались мы до начала первого ночи, в комнате притемнено хорошо, как раз в сон начинает клонить. И тут из спальни потихоньку выползает Аня. Потихоньку так, обычно она ногами шаркает громко, а тут прям образец для подражания по поведению утром. Села на диван и включила телевизор. Она всегда любила погромче сделать, наверное, плохо слышала. Включила фильм какой-то и сидит, явно, не слушает, не вникает, но лишь бы что-то перед лицом помелькало. Ира встала из-за столика, где мы играли в карты, выглянула. Аня перепугалась, что сейчас получит, быстренько щелкнула красную кнопку и попятилась в спальню.
Мы с Ирочкой сыграли еще пару партий и тоже разошлись по комнатам, спать. Квартира у нас была большая, 6 комнат, у всех своя, над нами еще вечно подшучивали, мол, дети профессора Преображенского живут. Ну не буду отходить от темы.
Среди ночи я проснулась от болтовни в гостевой. Потихоньку, не включая свет, вышла, притаилась в углу и вижу картину: Аня опять включила телевизор и сидит, голосит, что тебе туда идти не надо, а тебе надо бросить Хуана Пабло Мария Санта Хосе и так далее.
– Мне Иру позвать? – злобно спросила я, не выходя из тени.
Аня, что-то пробурчала себе под нос и в темпе удалилась восвояси.
Я со спокойной душой тоже пошла спать. Но тут Анька раскашлялась.
Несколько часов она невыносимо кашляла, я подходила к ней, давала таблетки от кашля, новые горчичники клала. Когда она все же затихла, пришел мой нервный, поверхностный сон. Сквозь сон слышу, опять болтовня из гостевой.
– Ны ны ны ныхачччччу! Ны ны ныпайду! Ни ни ни ни, ос ос ос оставьвьвьв меня тууууут!
Собираю все силы в кулак, встаю с постели и иду, заочно громко топая ногами, в надежде, что Аня сама смотается спать. Но бормотание продолжалось до тех пор, пока я не вошла в гостевую. Телевизор был выключен, Ани не было. Быстренько обшарив наш с Ирой закуток для игры в карты, я заскочила к Ане в комнату. Она лежала молча, вроде, как спала. Я подошла к ней, попробовала лоб, вроде холодная, температура спала. Уже почти вышла из комнаты, как тут же подлетела обратно к постели и стала яростно трясти Аньку. Она была холодная не потому, что ушла температура, а потому, что когда закончился ее кашель, те, пару часов назад тогда, закончилась ее жизнь. Мне кажется, та болтовня была разговором Анькиной души со смертью, когда она пришла за ней.