Остаются сенсацией таинственные события более чем столетней давности на хуторе Измайловском Уральской области. Слухи о них дошли до членов Оренбургского отделения Императорского географического общества, которые направили соответствующий запрос управляющему Илецкими станицами майору А. В. Покотилову. Тот счел за благо обратиться за разъяснениями к самому владельцу хутора В. Щапову и через восемь дней после запроса получил от него обстоятельнейшее послание.
Милостивый государь Александр Васильевич! Исполняя вашу просьбу относительно сообщения о происходивших и происходящих еще и в настоящее время чудесах, я прошу только извинить, что рассказ мой выйдет, может быть, не так связен и последователен, но за то, что он верен и не вымышлен, ручаюсь и выставляю свидетелей, которые подтвердят все это. Начну с того, что 16 ноября я, возвратившись из Илецкого городка на свой хутор, узнал от своих семейных и служащих, что во время моего отсутствия, именно с 14 на 15 ноября, т. е. накануне воскресенья, около 2 часов ночи началось совершаться что-то необыкновенное. Именно, как они рассказывали, сначала их испугал сильный стук в стену кулаком, потом вызывающий стук по стеклу наружного окна, выходящего к лесу; затем они явственно слышат, что у них над головами, т. е. на потолке, кто-то пляшет, и так эта пляска была отчетлива и натуральна, что первое время они подумали, что это продолжает потешаться наша стряпка Марья, которую жена моя, ради шутки, чтобы развлечь ребенка, в этот вечер заставила поплясать в комнате. Оказалось, однако, что стряпка спит, а стук, повторявшийся время от времени, и пляска не прекращались до утра. На следующую ночь, рассказывали они, около II часов такая же история повторилась снова. Несмотря на то, что все служащие в нашем доме (до 6 человек) были собраны и оцепили дом, строго следили, не шутка ли это какого-нибудь чудака или мошенника, но все их наблюдения и даже выстрелы из ружья около дома не повели ни к чему; стук в стену, в окно и пляска с небольшими перерывами – все продолжались по-прежнему, так что и эту ночь они провели почти без сна. Я слушал их рассказ довольно равнодушно и насмешливо, будучи еще с малолетства очищен, так сказать, от всяких суеверий, и дал это почувствовать своей жене, упрекнувши ее за это; а также дал им в то же время слово, что если эта история повторится при мне (чего жена моя пожелала, обидевшись за мой упрек), то я берусь объяснить им то явление, происходившее, по моему мнению, от причин каких-нибудь, конечно, естественных, а не по наваждению дьявола, на которого они теперь сваливали всю вину. Часов в 10 вечера, когда все пошли спать, и я в это время, лежа на кровати в смежной с жениной комнате, спокойно читал книгу, как стук в окно довольно осторожный, а вслед затем действительно пляска на потолке подняли меня на ноги. Еще несколько минут спустя раздается сильный стук кулаком в стену. я не знал, что подумать. Трудно было допустить, чтобы это какой-нибудь негодяй решался третью ночь сряду и без всякой цели тревожить нас. наверное зная, что я дома (я приехал часа в 2) и что ему это не пройдет безнаказанно, тем более что накануне делались, как я сказал, выстрелы. Кроме этого, пристально наблюдая в окно. я при всем старании ничего не мог заметить. Оставалось думать одно. что это какой-нибудь сумасшедший, который как-нибудь ловко укрывается, и с этой мыслью я с ружьем и в сопровождении других отправился к наружной восточной стене, обращенной к лесу. Подошедши к ней, мы все, к общему нашему удивлению, услышали, что стук кулаком раздался подле нас, но только теперь он уже слышался нам изнутри, тогда как находившиеся в комнате все единогласно утверждали, что они явственно слышали стук снаружи. я и сам, взошедший в дом, действительно убедился в этом, когда снаружи мать-старуха ставила кресты на завалину. Перед таким загадочным явлением я уже спасовал, потому что ничего не нашлось такого в моей голове, чем бы можно было объяснить себе это. После этого, около часа спустя, и все прочее прекратилось: уже ничего не было слышно, и мы уснули. я знал только, что это не иллюзия слуха, не галлюцинация, а что-то такое необыкновенное, что все меня окружающие окрестили “чертовщиной” и с чем, как ни грустно это было, я должен был согласиться хотя на время. В следующие затем ночи было тихо, хотя изредка и повторялись некоторые штуки, так. например, раз вечером без всякой причины запрыгал диван, и раздавался где-то за стеною стук, похожий на падение куля с мукой, но все это было как-то неопределенно.
Но вот 20 декабря приезжает ночевать ко мне один знакомый и, слышавши раньше о происходящих чудесах, сильно интересуется услыхать что-нибудь подобное: а так как я сказал, что до этого все было тихо. то я и не мог ручаться за успех, но все-таки в виде опыта прибегнул к искусственному вызову этого явления, именно, заставивши свою стряпку Марью, женщину очень веселого характера, поплясать в комнате, что она и исполнила. Хотя и не было никакого основания думать, что это явление имеет какую-нибудь связь с пляской, однако через час или полтора, к общему нашему удивлению, представление началось с теми же самыми явлениями, с тою только разницею, что вместо пляски на потолке теперь раздавалось барабаненье, сначала в стену, а потом в окно. и очень тактичное, и нельзя также сказать, чтобы однообразное, по временам с сильным стуком в стенку, продолжавшемся до 12 часов. На следующий вечер, т. е. 21 числа, тоже около II часов, ко всему прежнему присоединилось еще дикое уканье, раздававшееся, по общему заключению, в трубе, а потом самопроизвольное летание разных вещей, например, валенок, ботинок и т. д., лежащих на полу и стремительно взброшенных к потолку или с силою ударяющих в дверь, в стену и т. д.; при этом замечено, что иногда летающая вещь издает шипенье, или вдруг из-под кровати взметывается что-нибудь из черного белья, например, сорочка, и, падая на пол, покрытый кошмами, производит стук, как бы от падения тяжелого тела. Под Новый год собирается у меня несколько человек моих знакомых, и все они крайне интересуются слышать наши чудеса. С вечера, разумеется, наша Марья отплясала предварительно, как следует, а потом, часов уже около 2 мы улеглись спать и созерцали наши чудеса часов до 4, опять разразившиеся в очень резкие трели по стеклу окна в комнате жены и переходившие даже на стеклянную дверь в самой комнате. Тут мы снова проверили и убедились в странности явления, что стук, раздающийся в стену, во-первых, совершенно похож на удары кулаком, во-вторых, находящимся снаружи слышится изнутри, а находящимся в комнате – снаружи. Стук этот переходит на разные предметы в самой комнате и явственно чувствуется рукою, когда приложить ее к стене, к стеклу или, например, к железной кровати, на которой спит моя жена. Слышались и уканье, и разнообразные звуки у окна, в доме мычания, рычания и т.п. То кто-то ломится в дверь, запертую на крюк, или ни с того ни с сего вдруг какая-нибудь вещь, например, платок, или что-нибудь из обуви поднимается с пола или печки и с силою ударяется куда-нибудь в сторону. В этот вечер жена моя, которая, правду сказать, не из трусливого десятка, видела явственно в окне просунувшуюся между ставнем руку величиною, по ее словам, как у десятилетнего ребенка, совершенно черного цвета, но с красными ногтями, или, как она говорит, с просвечивающими, т. е. когда вы поднесете вашу руку к зажженной свече, то цвет ваших ногтей именно будет таков. В этот же вечер на том же месте окна она видела два каких-то отростка, если так можно выразиться, т. е. вроде больших пиявок, но, когда она торопливо позвала меня из другой комнаты подивиться на это чудо, видение уже скрылось. Могу уверить, что она в это, как и в остальное время, находилась совершенно в нормальном состоянии и что вообще она ни к каким болезненным припадкам не предрасположена. 8 января, когда у меня ночевали двое знакомых и когда особенно барабаненья по стеклянной двери были отчетливы, жена увидела шар, вылетевший против нее. в углу, из-за изголовья другой кровати, на которой лежала се мать. Цвета он, по ее словам, был темно-малинового и не светящийся, т. е. не издающий от себя света, но только прозрачный и очень походил на надутый гуттаперчевый шар, какие обыкновенно бывают в продаже; величиною в первое время появления был он с чайную чашку, а потом начал повертываться на одном месте, увеличился в объеме до величины чайного блюдечка и с этим вместе стал снова опускаться вниз подле стены и уже из-под кровати (только в меньшем размере), устремился на нее, вследствие чего она не выдержала и с слабым криком упала в обморок. В это время ее мать тоже подтвердила, что она видела что-то красное, промелькнувшее мимо нее, и что вместе с тем она увидала уже, что моя жена, опустившись с кровати, лишилась чувств. Все это произошло, разумеется, моментально, так что мы и не успели заметить. До этих пор было еще сносно и даже забавно смотреть и слушать все эти штуки, но с этого вечера, т. е. с появления этого, как сказано в письме (Геогр. общ.), знаменитого шара, мы уже враждебно стали относиться к этим явлениям, потому, например, что этот проклятый стук в окно жениной комнаты 9 января раздался уже днем, часов около 3, когда жена легла отдохнуть, и после того в тот же день начал преследовать ее всюду; так, например, когда она сидела на диване за чаем, забарабанило рядом с ней по ручке дивана, и когда я сел на ее место, то стук перешел опять рядом с ней на клеенку дивана, и т. д.; даже раздавался в шкафу, куда она ставила посуду, или когда выходила в кладовую, и там ее преследовал. Понятно, что все мы взволновались, тем более, как она говорила, что хотя, собственно, и не боится этого стука, но что при этом она чувствует слабость и сильный позыв ко сну. Боясь каких-нибудь последствий для ее здоровья, а особенно умственного расстройства, мы заблагорассудили поехать на некоторое время в Илек; там-то и встретились с знакомым мне доктором Александром Дмитриевичем Шустовым, который, удивляясь нашим дивам, успокоил нас тем, что объяснил, хотя и поверхностно (так как дело было проездом), что это, вроде вероятно, дело электричества и магнетизма, проявляющихся вследствие особенного состава почвы под нашим домом, а что группируется все это около моей жены, так как она, вероятно, тоже имеет к этому особенные индивидуальные предрасположения. Считаю не лишним заметить, что жена моя – женщина небольшого роста, блондинка, телосложения не особенно слабого; характера довольно спокойного и сосредоточенного, темперамента скорее флегматичного. Эти указания доктора действительно нас несколько успокоили, и мы все, т. е. кто мало-мальски мог понять что-нибудь, перестали приписывать это чертовщине. Но так как это сильно заинтересовало доктора, то мы на другой же день и поскакали обратно к себе на хутор, находящийся верстах в 30 на р. Кинделе. Там, по предварительной пляске Марьи, мы часов в 10 вечера наблюдали повторившиеся чудеса в виде стуков по стеклу, по стене и все опять-таки в комнате жены, царапанье за ковром, около ее кровати, в то время, когда она спала. Но на этот раз, как нарочно, не было ни резких стуков, ни подбрасываний, но тем не менее факт подтверждался, и мы были рады, а доктор, воспользовавшись этим, сделал нам еще несколько пояснений, еще более убедивших нас, что это не чертовщина. Но, чтоб все-таки не оставаться под этим впечатлением, он посоветовал на некоторое время уехать из дома в город. В продолжение 11 дней, прожитых нами там, по справкам от оставшихся в доме на хуторе, ни разу никто из них, ни днем, ни ночью, не слыхали ни малейшего стука. Но представьте наш ужас, когда по возвращении в дом. 21 числа, и по наступлении ночи. т. с. как только улеглась моя жена, стук и бросание вещей в ее комнате возобновились снова; причем столовый ножик, лежащий на печке, с силою, после других вещей, был брошен в дверь, что заставило нас с этих пор прибирать уже все более тяжеловесные вещи. Но пред открытием, сделанным нами в следующий вечер, т. е. на 24 число, все, прежде бывшее, положительно бледнеет, именно, в то время, когда жена уже легла спать и барабаненье около нее в стену началось, я ходил в другой комнате с своей дочуркой и напевал ей: “я цыганка молодая…”, тогда жена моя и другие около нее. в том числе и мой добрый приятель, Лукьян Семенович Алексеев, просят меня продолжать этот мотив, так как, оказывается, что барабаненье в стену отчетливо вторит моему пению. Переменяю “цыганку” на “фигурантку”, и мне вторят совершенно верно и этому мотиву. Чтобы убедиться в музыкальной способности этой вторящей или аккомпанирующей силы, Л. С. заводит протяжную казацкую песню: “Не ясные соколики…”, и стук этот, видимо, старается как можно тщательнее подделываться под протяжный тон песни: хотя заметно, что ему это очень трудно. Но как только переменять на более веселый мотив, то звуки пойдут гораздо резче и веселее. Наконец жена взяла к себе на кровать ребенка; стук разом прекратился, и уже на все наши завывания и старания каким-нибудь образом вызвать его снова он молчал упорно до тех самых пор. пока уснувшего возле матери ребенка не положили в люльку, и эта сила, как бы обрадовавшаяся, в ту же минуту проявила себя, швырнувши обе вязанки, лежавшие на полу у кровати, в стену. Чтобы продолжать наши опыты, жена моя по просьбе нашей перешла на другую кровать в той же комнате, рядом со стеклянною дверью, по другую сторону которой в другой комнате мы все и поместились для наших музыкальных занятий. Стук по стеклу был слышнее и отчетливее, и вот начались потеха и всевозможные песни, польки, марши и мазурки были исполнены блестящим образом. Но вот старухе, моей матери, вздумалось пропеть молитву, и мы тихо затянули “Отче наш”; что же бы вы думали? ни гугу – молчок! Только под конец сделан аккорд. Думая, что в этом мотиве мало такта, мы начали “Пасху”, как мотив довольно живой; но нет, не обманешь,- ни звука, как будто ничего и не было. Но вот опять тотчас же начинают протяжную, даже умышленно с перерывами. “Во лузях” – вторит и, временами приостанавливаясь, старается попадать в такт. В это время я позвал своего работника, татарина, и попросил его пропеть по-своему молитву, только по чаще,- молчание. Два раза принимался он за “Аллах Бисмилля”, и ни звука в ответ. А как в ту же минуту я начинал нарочно речитативом подражать татарину из “Волшебного стрелка”: “О, духи, духи, с подземелья…”, то звук в стекло громко и отчетливо выбивает каждый такт. Начинаем просто вызывать, например: стукнем один раз, и в ответ раздается один удар. Два раза – и столько же ответных стуков! Начинаем выделывать дробь, и по стеклу раздается отчетливая и мастерски выделываемая та же дробь. Выделываю всевозможные вариации со звуками, даже заказывая число их, и ни разу не было ошибки. Вели даже целые диалоги с различными вопросами о причине происхождения всех этих явлений, и было отвечено, что все это проделывалось “злым духом”, “чертом”, “напущенным” в дом одним соседом-казаком, с которым у меня идет тяжба. Но вот просыпается ребенок, жена кладет его возле себя, и звук затихает, и наши старания вызвать его остаются тщетны. Тот же факт не раз замечен нами в продолжение музыкальных занятий, которые разом прекращались и при моем появлении в комнате жены. Даже. по словам свидетелей, я не успевал дойти до порога ее комнаты, как звук, вызванный какою-нибудь песней, уже замолкал, тогда как присутствие других, ходивших нарочно попеременно к ней в комнату, не имело ни малейшего влияния на барабаненье по стеклу. – Что это такое? – спросят нас.- Не знаю! Но что это факты и что ничего тут не переврано, не извращено и не преувеличено, в этом поручатся много посторонних свидетелей, слышавших все это своими ушами. Так, например, кроме всей нашей прислуги, при этом три раза был уважаемый Федор Филиппович Соловьев, человек со сведениями и даже более чем не суеверный; Федор Федорович Федулеев; доктор Александр Дмитриевич Шустов; несколько человек торговцев из Илека, как Савин Иванович Сыромятников; местный начальник, Василий Иванович Загребин и Лукьян Семенович Алексеев и другие, всего человек до 20. Теперь нелишним считаю добавить плоды наших тщательных наблюдений в течение 1 1/2 месяцев. Именно мы убедились, что все эти разнообразные звуки, происходившие прежде непосредственно после пляски Марьи, теперь повторяются и без нее; а также, что совершаются они исключительно около моей жены, которой стоит только лечь в кровать и успокоиться, когда бы то ни было, т. е. днем или ночью – и стук этот раздается, или громко, как-то: в стену, в кровать, в стекло, или тихо, как: о ковер, о подушки и т.д., но непременно послышится; стало быть, только она одна и есть виновница всех этих явлений, которые продолжаются иногда более 2 часов, иногда менее часу, а также громче или тише, чаще или реже, как. значит, вздумается. Словом, последовательности нет никакой. Так, например, 23 днем или 24 вечером он был в полном разгаре, вчера же ничего не было слышно; а сегодня вот, когда я пишу эту черновую, сила эта чудит и разгуливается в полном блеске, швыряя вещи и барабаня до того сильно, что приподнимается кровать жены: несмотря еще на то, что ее (силу) заклинает какой-то заехавший по своей охоте знахарь-колдун Иван Федорович, рассказывавший с вечера о своем могуществе над духами и излечивший многих будто бы от разных болезней, так что сделался известен чуть ли не “всему миру”, о чем просит навести, однако, справку в г. Барнауле Томской губернии. Это тоже последовательно, нечего сказать! В заключение скажу одно, что надо слышать все это собственными ушами и видеть, чтобы составить себе ясное понятие обо всем этом, а рассказом, даже в десять раз лучшим моего, не произведешь и сотой доли настоящего впечатления. Так это действительно все странно и непонятно, что невольно, отбросивши в сторону малознакомое нам и электричество, и еще менее понятный магнетизм, невольно веришь в чертовщину. Надеемся, впрочем, что с помощью просвещенных наукою (узнавших теперь об этом) людей – рано или поздно – найдем разгадку. А я буду продолжать наблюдения и сообщать их по мере надобности.
С моим к вам почтением имею честь быть ваш покорнейший слуга хутор Измайловский
Василий ЩАПОВ 26 января 1871 года