Ночь с больничной крыши

2 года назад случалась у меня история, после которой я обхожу это место за пару кварталов и по возможности стараюсь вообще не появляться в том районе. Когда я вспоминаю- меня вообще берет ужас и в голову сразу лезут мысли: “Вот мне сегодня в театр идти, а вдруг я буду проходить мимо и потянет взглянуть в окно, а там что-нибудь…” Это случилось 4 года назад. Мы с друзьями только перешли в 9 класс и, скрепляя нашу дружбу неутолимым весельем, часто шныряли по городу и во всех людных местах. От хорошо нам знакомой компании таких же подростков мы слышали про заброшенную больницу, которая находится возле театра, напротив центральной улицы города. Она построена из красного кирпича и ей, наверное, лет 40. Эта компания нам рассказывала, что там можно повеселиться, и что там открыта лестница на крышу, откуда открывается красивый вид на город, но у больницы есть сторож, который постоянно где-то находится и, как говорили ребята, он всегда в стельку пьяный. И вот, нам с друзьями сильно не повезло выйти в город под вечер, а когда все занятия закончились, мы решили пойти в эту больницу. Идея сама по себе бредовая на фоне вечера, факта, что эта больница заброшена, и что это больница, и того, что где-то вокруг нее ходит пьяный сторож, которого я никогда не видел даже издалека, но что тут думать – ребятам по 15 лет и они упорото ищут приключений на свою задницу. Да и вечерний город заполнился светом фонарей и и автомобильных фар. Тяжело поспорить с романтикой и красотой такого вида. Через пять минут мы уже были у одного из окон больницы – идти было недалеко. Все оконные рамы, все двери – все это уже давно убрано. Стоит просто дом из кирпича со старой краской и побеленный в коридорах. По одному мы начали забираться в эту оконную арку и помогать тем, кто был следующим. Когда все забрались, лестничную площадку, на которой мы оказались, захватила тишина. Мы оглядывали помещения и все были в предвкушении этого приключения. Я опомнился и решил бросить последний взор на внешнюю территорию, чтоб нас не настиг врасплох сторож.
Все стены на лестничной площадке были забиты граффити. Везде лежали бутылки. Просто пустые или разбитые… Мы поднимались по лестнице и по пути заглядывали в каждый дверной проем, за которыми были коридоры и многочисленные помещения. Когда мы поднялись на верхний этаж, то перед нами стояла последняя лестница и за ней проход на крышу. Метр на метр примерно. “Ну, вот оно!” – воодушевленно сказал мой друг, и мы полезли в этот проход. Когда я вышел из него и выпрямился, мне в лицо ударил приятный свежий ветерок, я осмотрелся – это действительно великолепно! Мы стояли и просто молча разглядывали город, из-за чего я и заметили начало основных событий. Ребята уже привыкли к виду и начали говорить кто о чем, а девчонки достали фотоаппараты и стали фоткаться на фоне красивых видов города. Я все так же был увлечен городом, но меня отвлек звук, от которого меня передернуло, я чуть не вскрикнул от этого звука, но мне сразу же сбило дыхание, глаза потяжелели и стали горячими. Я слышал женский плачь, жалобный, сопровождающийся стонами, всхлипами и неразборчивыми словами. Я смотрел на друзей. Они, все бледные, как мертвецы, смотрят на меня с диким ужасом в глазах. В следующий миг один из друзей молниеносно отскакивает от входа на крышу – оттуда стал доноситься шоркающий приближающийся звук, будто к нам кто-то идет. Мы все отбежали как можно дальше от входа и, глотая нервные порывы истерики, ожидали увидеть кого-то в том проходе. Я не знаю, прошла минута или несколько, но звук ходьбы пропал, а плачь уже почти не был слышен, и мы без лишних слов все побежали в этот вход (он был единственным выходом с крыши) и начали спускаться вниз. Я бежал так быстро, насколько мне это позволяла моя спортивная форма. Ужас был так силен, что я дышал короткими вздохами и быстрыми выдохами. Сердце билось в груди и по всему телу отдавало диким скоростным грохотом. Я видел лишь то, что было прямо передо мной. Все, что было по бокам и что я мог бы увидеть в нормальном состоянии, затянуло белой пеленой. Я выбегал первым и старался ничего не замечать, но я не смог пропустить того факта, что, когда я проносился мимо второго этажа, плачь был настолько сильным и явным, что, казалось, будто тот, кто плачет, стоит в проходе, и стоит мне повернуть голову влево, то я его увижу. Разумеется, у меня не возникало такого желания. Когда я добежал до первого, то спрыгнул с окна, хотя высота была приличной. Не оборачиваясь и не останавливаясь, я бежал по главной улице пока мог. Когда меня покинули силы, когда страх отошел и дышать уже было совсем тяжело, я остановился в одном из знакомых дворов. Огляделся – сзади во двор забежали еще один друг со своей девушкой. Они подошли ко мне и пытались отдышаться. Я спросил у них где остальные, ведь нас было 7. Они сказали, что те побежали в разные стороны – кто куда. Мы созвонились и потом встретились. Сначала долго смеялись над тем, что разбежались как тараканы, но, когда речь зашла о случившемся, никто не смог ничего сказать. Я не говорил взрослым об этом. Да и узнавать о прошлом этой больницы было бы глупо.
Это еще одна история, воспоминания о которой я бы хотел выкинуть из своей жизни…