«Эта история произошла с моим хорошим знакомым лет десять назад. Мой приятель возвращался как-то раз поздно вечером домой, после бурной вечеринки. Он был навеселе и решил сократить дорогу, пройдя через кладбище. А оно у нас старое, там уже много лет не хоронят, могилки полуразрушенные, высокие деревья, кусты, оградки стоят плотно одна к другой – даже пройти негде, но через все кладбище проходят две аллеи и в центре пересекаются. Аллеи широкие, асфальтированные.
– Если пройду по аллее быстренько, через 10-15 минут будут дома, а в обход, да еще и ночью – час, – рассказывал он. – Спиртное придало храбрости, и я пошел. Сначала все было нормально, и до перекрестка я дошел спокойно. Правда, от напряжения и волнений почти протрезвел. Кладбище и ночь – что может быть хуже? Шел я быстро, не оглядывался по сторонам, а смотрел только вперед, и вдруг споткнулся да как полетел на землю, едва успел руки выставить. Поднимаюсь, смотрю по сторонам и ничего понять не могу: вокруг могилы, кресты и оградки. В ужасе начал озираться, аллея пропала, а сам я стою у могилки какой-то, за оградкой, и темнота такая, что еле-еле видно, куда я попал. Но ведь на аллее было светло. Я поднял голову, а надо мной густая крона деревьев и шум ветра в листве заглушает все звуки. У меня аж мороз по коже. Где же это я? Как сюда попал? И вдруг смотрю: прямо передо мной памятник – большой, мраморный. И тут я вспомнил, где его видел – я ведь в самой глубине кладбища, в самой старой его части! От страха я обмер, стою, боюсь шевельнуться, только дрожу и гляжу вокруг, будто жду чего-то…
Не знаю, сколько бы я там еще стоял, сердце колотится как бешеное, а как выбраться не знаю: кругом оградки да могилы и ни одной тропинки, кое-где даже мышь не проскочит! И вдруг все как зашумит вокруг, ветер холодной волной обдал меня с ног до головы, и все воронье, которое в деревьях ночевало, с громким карканьем поднялось в воздух. А памятник зашевелился и потянул в мою сторону свои каменные руки. Тут такой ужас обуял меня, что передать невозможно, и я побежал. Сложно назвать это бегом: конечно пришлось перескакивать через оградки, где-то протискиваться. Падал, вставал, темнота, а над головой хлопанье крыльев и крик воронья. Не помню, как выбрался на аллею. И вдруг все стихло и стало светло от луны и звезд. Рубашка на мне была изорвана, руки исцарапаны. Оглянулся я, а перекресток за спиной. В общем, бежал я домой, как никогда, и уже минут через пять звонил в свою дверь. Мать открыла и ахнула! Вот с тех самых пор и появилась в моих волосах седина…»