Однажды на охоте

Было это лет 10 назад, когда выдался длинный и теплый конец октября. Над лесами Псковской области стояли теплые и солнечные дни. И хотя деревья сбросили листву, и воздух по утрам дышал холодом, природа словно притормозила и к полдню яркое солнце прогревало все вокруг.

Перелетные птицы, летящие на юг, решили сделать привал на Псковщине и подкормиться на бесчисленных протоках и озерцах, полные рыбой и живностью. Волки становились все смелее и объединялись, совершая подросшими семьями набеги на отдельные стайки лесных косуль и лосей.

Так получилось, что в тот октябрьский вечер на протоке реки Исьва, за которой открывалась вереница больших и малых Острянских озер и запруд, собралась большая группа охотников. Среди разношерстной публики были крепкие деревенские мужики и городские приезжие в новой импортной амуниции и с иностранными ружьями.

Среди них выделялся некто Потемкин Николай, вместе с которым на джипе приехали и его гости. Ходили слухи, что он был директором Облторга, а его два гостя имели какую-то силовую неприкосновенность от любого гаишника или охотничьего егеря.

Так вот они деловито перебирали свою амуницию, и чмокали языками по поводу подсадных нырковых уток, которые не боятся дроби и выглядят как настоящие.

– Так и хочется дать им имена, – сказал один из них в замшевом комбинезоне и охотничьей кепке с перьями набоку. – Может быть Клаша и Стеша…

– Ха-ха, – подхватил другой одетый в черную кожу уже возрастной и седой городской мужик, – Митрич ты хочешь дать им имена твоих секретарш, ха-ха…

– Пустое все это, с подсадными… Мой трехствольный Зауер 12 калибра полстаи выкосит 5-ой дробью, – покуривал трубку директор. – Эх, люблю я на лунной дорожке их подманить швейцарскими манками, они от них с ума сходят и слетаются со всей округи… Только не зевай и стреляй…

Солнце зашло за горизонт и над протокой стали сгущаться сумерки, заухал в лесу филин, а с севера задул пронизывающий холодный ветер.

– Северок задул, как бы утки и глухари не тронулись с этих мест, тогда прощай охота, – заметил егерь Сашка, который присматривал тут за всем и был готов запретить любой отстрел дичи, у охотников не было куплено лицензий.

– Санек, ты тут лучший стрелок, сам-то как будешь по пернатым дупелить, или на кабана? – спросил деревенский мужик, называемый Лысиком.

– А я хоть как могу…, – потянулся егерь и прикрыл глаза. – Ох, устал я братцы, вот прошлую ночь все куролесил, за браконьерами гонялся по лесу…

– Ну и как Санек, словил, орден дадут тебе тепереча?

– Так, ушли, мясо кабана сбросили, но ушли гаденыши на бензовозе… Однако, я их номера срисовал, будет им теперь…
Дальше по традициям лесной ночевки мужики начали согревать себя уже не костром, а горячительными напитками, и стали рассказывать бесконечные охотничьи байки про подстреленных кабанов, размером с вепрей, волков-поярков с клыками как у вампиров, да лосей с рогами, как ореховый куст…

Травили много историй, и если где-то была правда, то вполовину или кем-то когда-то услышанная, да вот случившаяся много лет назад.

И был среди всех охотников один, кого мужики окликали Петрович, самый тихий и покладистый мужик по части сбора хвороста для костра и приготовления каши с кабаньей тушенкой. Он лишь молчал и придерживал около себя большой сосновый лук.

Все ели наваристую гречневую кашу, похваливая Петровича, и цокали языками, приговаривая, как вкусно и уваристо получилось, ни с какими деликатесами или колбасами несравнимая…

– Петрович, а что-то ты лук с собой прихватил, али ружьишком не спровадила тебя твоя вторая половина? – спросил мужика один из городских заезжих охотников. – Так мы тебе на охоту можем ствол выдать, охотбилет поди у тебя есть?
Петрович долго молчал, а потом сдвинул шапку на затылок и утер пот на лбу.

– Спасибочко, да вот ни жены, ни ружьишка не имею…

– Так, Петрович, слыхал я что ты из самой Сибирской тайги, с Красноярского края? – раздался голос из охотничьего круга удивленного мужика. – Все собирался тебя спросить тоже про лук, да вот меня опередили…

Петрович молчал еще минут пять, а потом, пригубив кем-то протянутую стальную рюмку, крякнул и заговорил, словно душу освобождая.

В Красноярском крае он родился, там с малолетства его отец брал на охоту, на волков, изюбрей и медведей… Оттуда призывался в Армию, отслужил срочную и 5 лет на сверхсрочной добавил в горах Кавказа, в самых горячих точках…

А когда вернулся в свои края, его отца однажды задрал медведь, да так, что тот не прожил и месяца. И не оставалось ничего другого Петровичу как работать промысловиком по пушному и хищному зверю…

Вскоре он женился, и у него родилась дочка, так он жил не тужил, и все бы ни чего, но как-то отправился он с двумя подручными на прииски.

Промышляли его приятели поисками золотых слитков, на одной из сибирских рек, где и раньше золото мыли лет сто назад. Иногда порода открывалась после ледосплава и оползней, и в ней сверкали мелкие самородки. Они искали золото, а он стрелял провиант, и заготавливал пушнину…

Так прошел месяц, и они стали собираться домой, стали путь держать вниз по реке на моторке. И уже перед самым Енисеем они решили заночевать в протоке. Натянув брезентовый тент, разбили лагерь, Петрович разложил заготовленную пушнину для просушки.

Приятели боялись отойти от лодки и были настороже, опасались, что золото может притянуть лихих людей, держали ружья наизготовку.

И вот уже когда смеркалось и они собрались отдыхать, а Петрович решил проверить закинутые на тайменя ловчие донки и щучьи жерлицы, в лесу раздался треск, как будто падало большое сухое дерево. Они все насторожились и стали наблюдать за лесом. Неожиданно какое-то большое существо размером с человека пронеслось в темном лесу, но свет луны успел его осветить.

Петрович сделал паузу и тяжело вздохнул, так, как будто его давнишняя рана снова начала саднить и причинять ему боль…
– Ощущение было такое, что это существо не могло быть человеком, так как оно было так стремительно и делало такие большие прыжки…

Все вокруг Петровича около костра лишь раскрыли рты и напряженно слушали, не следуя обычной деревенской практике что-то переспрашивать или вставлять свои реплики и пояснения…

Нарезные карабины были у двоих приятелей, и они решили, что кто-то к ним пришел за золотом, они потеряли рассудок и начали стрелять прицельно и навскидку на любой шорох. Стреляли они до тех пор, пока не раздался вскрик и нечеловеческий стон.

Около пяти минут Петрович молчал, а затем молча опрокинул кем-то протянутую ему стопку водки… а затем, выпив, перекрестился и оглянулся к лесу, откуда в который раз ухнул филин «уху-уху», и тотчас ему ответил сыч, свистом, проникая в самую глубину человеческой души…

Когда мы к нему подбежали, то поняли что это был не человек, хотя внешне по фигуре оно было похоже, вот только густая шерсть покрывала его тело… Оно было еще живо, но умирало, и словно детские всхлипы и стоны были слышны… Затем оно умерло, и приятель Петровича сделал самое непоправимое, он достал нож и отрезал у него ухо, трофей для ученых, они за него, дескать отвалят больше чем за золото, так он сказал…

Петрович поперхнулся, и дальше начал уже скороговоркой рассказывать, что вдруг в лесу раздался свирепый клик, как будто кричало какое-то огромное хищное животное, а затем треск ломаемых ветвей… Они все поняли и побежали к берегу реки, где у них стояла в заводи лодка. Им повезло, что мотор завелся с первого раза, и они, побросав в лодку все, что было под рукой, взорвали тишину ревом, быстро уходя по водной стремнине.

Отойдя на несколько сот метров от заводи, они отважились оглянуться и взглянуть назад. На берегу в свете луны они отчетливо видели огромное человекоподобное существо с черной шерстью, не менее 3 метров высотой. Оно бесновалось и ломало сучья и деревца…

Они гнали по реке несколько часов в сторону Енисея, пока не выплыли и не пошли, включив второй мотор, меняя галсы и пробиваясь против течения в сторону их поселка… Лишь под утро, отойдя от протоки на 50 километров, они немного перевели дух и приплыли в свою деревню.

Одного из приятелей арестовали за золото через пару дней, когда он отправился в город и посадили… Но вот его жена и ребенок не далее как через месяц пропали в лесу, куда они пошли за ягодами… А второй его напарник сгорел в доме со своей старой матерью, и говорят, что перед пожаром из дома слышались истошные крики, как будто там кого-то истязали.

Петрович все рассказал жене, и она больше не медля, решила переехать к своей матери в Иркутск, а с Петровичем оформила развод, и указала ему на все четыре стороны… Так он и приехал в эти края на Псковщине, где остался ему дом в наследство от тетки с дядькой…

После рассказа Петровича все на какое-то время стихли, словно о чем-то размышляя. Кто-то прокряхтел и незаметно перекрестился.

Неожиданно на опушке леса, что был не далее 100 метров от них, затрещали сучья и в свете луны они отчетливо увидели огромного кабана секача. Метровой высоты и массой более 200 килограммов он смотрел на людей и совсем не боялся их, так как будто его размеры давали ему право на это. Из его пасти смотрели большие загнутые вверх клыки, и шерсть секача искрилась в свете луны.

– Митрич, стреляй из своего Зауера, – крикнул седой мужик в черной кожанке.

Но никто не шевельнулся, и все продолжали зачарованно смотреть на кабана. Зверь немного постоял, а затем, неторопливо развернувшись, словно растворился в лесу.

А утром, вдруг все охотники согласились, что если задул северный ветер, прозванный в народе «Северок», то охоты им не будет, и надо возвращаться домой…