“Он назвал твоё имя”

Это произошло четыре года назад. Есть у меня одна единственная близкая подруга, с которой мы дружим фиг знает сколько лет и уже молча понимаем друг друга.
Мне было двадцать восемь, а ей тридцать один, но выглядит она младше меня. Её любимой темой для шуток было то, что у неё ни одного белого волоса, а моя голова почти на треть седая, поэтому мне постоянно приходится закрашивать седину.

Так вот, четыре года назад она купила квартиру поближе ко мне. От меня до её новой квартиры пешком пять минут было. Дважды в неделю она приходила в новый дом, потихоньку привозила вещи, посуду, бытовую технику. Устанавливала всё, что надо установить, но не ночевала. Там в ванной удобств пока не было, надо было починить многое.
Почти каждый раз звала меня к себе, мол, скучно одной, приходи, посидим. Я заезжала сразу после работы, помогала с вещами, уборкой. Сидели допоздна, потом по домам.
Сначала она просто сияла от счастья – наконец-то своя крыша над головой. После развода она жила с родителями, а тут свой уголок, подальше от предков, поближе ко мне.
Потом временами, хоть и редко, но говорила, что ей не дают покоя звуки в квартире. В доме какое-то присутствие чувствовалось. Иногда сидим в гостиной, а из спальни звук, будто кто-то вздохнул. Или сидим в кухне, чай пьем, а в гостиной словно кто-то диван подвинул.
Когда приходит, видит, что рамка с её фото с тумбочки упала. Моет руки в ванной, а через зеркало видит, как какая-то тень проскользнула из прихожей в сторону спальни. Зеркало в ванной напротив двери, когда дверь в ванную открыта, то на зеркале отражается прихожая.
Мы это списывали на “послышалось/показалось”. А я уверяла, что это домовой новую хозяйку на прочность проверяет. Но самым странным было то, что в спальне всегда была холодно. Хоть печку поставь, печка греет только себя. Холод такой, что аж стены, кровать – всё в этой комнате кажется мокрым.

Как-то засиделись мы с ней допоздна опять. Она решила, что смысла нет ехать к родителям, так как завтра воскресенье, на работу не надо, да и мастер придёт. Попросила меня остаться с ней на ночь. Я охотно согласилась. Но в спальне было спать невозможно из-за холода, благо в гостиной диван раскладной. Постелили, оставили свет в прихожей включенным (свет из прихожей падал на стену очень близко к дивану), легли и начали болтать о своём, о девичьем.
Только замолкли и попытались уснуть, как из кухни звук. Резкий такой. Будто кто-то открыл дверцу кухонного шкафа и захлопнул. Мы переглянулись, я выбежала, чтобы посмотреть, может, что-то упало. К слову, если происходит что-то странное, когда я не одна, то выяснять это выхожу я. Типа пытаюсь выглядеть бесстрашной и успокоить рядом находящегося.
В общем, зашла на кухню, а там всё на месте. Пошла обратно, успокоились, легли. Второй звук через минуту из ванной. Похоже, что полка упала, и всё, что на ней было, посыпалось на пол. У подруги нарастает истерика, но пока держится. Опять выхожу, открываю дверь в ванную – всё на месте. Спать не можем, лежим и полушепотом варианты придумываем. Я предложила ей пойти ко мне, близко же. Она махнула рукой, мол, послышалось, видать, соседи неспокойные.
Третий звук уже в спальне раздался. Кто-то сделал два шага и прыгнул на кровать. Тут я уже не стала выбегать, чтобы выяснить. Мы обе замерли в той позе, в которой были, и прислушались, а через несколько секунд этот кто-то спустился с кровати, и послышались шаги. Чтобы войти в гостиную, надо из спальни выйти в прихожую и потом повернуть налево. Мы уставились на дверь. Судя по шагам, оно уже было в прихожей и стояло у двери так, что буквально стоит ему наклониться, и мы увидим друг друга.
Никакой тени, шаги остановились у двери сбоку. Мы даже дышать боялись. Я всё это время смотрела на дверь и даже не обратила внимания на то, что подруга уставилась на меня с выпученными глазами. Когда я на неё посмотрела, она с выражением ужаса, не моргая, шепнула:
– Он знает твоё имя.
Лично я ничего не слышала. Ничего, кроме шагов. Я опять уставилась на дверь, но подруга схватила меня за запястье, да так больно, что я опять посмотрела на неё, мол, что ты делаешь. Она от страха даже не моргала, руки были ледяные, и меня это больше пугало. Она снова, будто пытаясь убедить меня, шепнула:
– Он знает твоё имя.
– Кто?
– Тот, что у двери. Он назвал твоё имя.
Я уже хотела встать, включить свет. Подруга ещё сильнее сжала мою руку, начала так же шёпотом и без остановки причитать:
– Не надо, умоляю, не надо, пожалуйста. Умоляю, не двигайся, прошу, лежи тихо…
Я её перебила и уже в голос сказала:
– Да хватит уже! Отпусти руку, я свет включу!
Встала, включила свет, при этом пыталась выглядеть спокойной, но плечи и колени сводило от страха дикой и жгучей болью.
Вышла в прихожую, естественно, никого там нет. Зашла в спальню, включила свет. Сделала это быстро, пока от страха не передумала. Там тоже пусто. Выключила свет там, закрыла дверь, зашла в гостиную. Подруга уже сидела, прижав колени к животу, смотрела то на меня, то на дверь и тихо плакала.
– Да никого там нет, встань, пошли ко мне.
– Ты понимаешь, что он звал тебя?
– С ума не сходи, а. У тебя от страха фантазия разыгралась. Встань, оденься и пошли!
У меня руки, ноги дрожали так, что я штаны пока натянула, то несколько раз упала.

В три часа ночи мы выключили всё, закрыли дверь и быстрыми шагами пошли ко мне.
Мама проснулась, когда мы зашли. Она вышла к нам и спросила, в чём дело, мол, я же собиралась оставаться у подруги, и зачем мы в такое время вышли из дома. Я хотела сказать, что у неё свет вырубился, но подруга начала истерично тараторить:
– У меня дома призрак. Он назвал её имя. Он убьёт её. Он пришёл за ней, я точно знаю. Говорят, если призрак называет чьё-то имя, значит он хочет забрать… Я… знаю, что я говорю. Не смотрите на меня так, я слышала. Сама слышала. Он…
– Ты можешь заткнуться и успокоиться?
А мама с изумлением смотрела на нас, а потом вовсе разозлилась:
– Насмотрелись этих фильмов про всякую хрень! Теперь людям жить спокойно не даёте, идите спать уже.
Как я говорила, в моей семье все скептики. И для всего у них есть своё объяснение. А самый большой скептик – это моя мама, и переубеждать её я не собиралась, так как это её ещё больше злило.

Утром подруга немного пришла в себя и сказала, что что бы это ни было, она не собирается продавать квартиру, что надо разобраться с этим. Она решила, что это “что-то” пришло за мной, так что она будет за меня бороться. Я даже засмеялась от такой храбрости. Да только жаль, что храбрость длилась недолго. Она позвонила мастеру и отложила ремонт ванной.
Позавтракали, сели чай пить. Решили пока не обсуждать эту тему. Мама была в гостиной. Мы болтали о всякой ерунде, чтобы отвлечься. Тут мама заходит и спрашивает:
– Кто тебя звал?
– Кто меня звал? Да никто. Мы тут сидим и пока…
– Нет, кто-то же позвал тебя. Подожди.
Она пошла к двери, а я за ней. Посмотрела в глазок, открыла дверь. Никого нет.
– Ой, вы меня со своими страшными байками совсем… – и опять она замолчала, но после паузы добавила. – Ты не слышишь разве?
– Неа. Мам, перестань.
Я вернулась на кухню, где подруга опять с глазами, как два блюдца, смотрела на меня. Села на своё место, мама тоже зашла за мной на кухню.
– Может, соседка позвала и ушла? Нет, голос вроде был мужской.
– Мам, мы ничего не слышали. Да и, видимо, ты…
Не успела я договорить, как рядом со мной, вернее, прямо у моего уха кто-то сиплым голосом так протяжно произнёс моё имя. Мне не послышалось, потому что подруга завизжала, а мать затряслась, будто её током ударило. Подруга попятилась назад к двери, а мама то читала молитву, то спрашивала, что же это было, потом снова читала молитву и снова спрашивала, что это такое было.
Потом наступила тишина. Буквально. Мы все сели и молча смотрели друг на друга. Они ждали, что хотя бы я объясню, а я не знала, что сказать им.
После долгой паузы мама спросила:
– И как долго это продолжается?
– Всю жизнь. Каждый раз по-разному.
Она больше ни единого слова не сказала, руки и губы у неё тряслись. Я попыталась ей объяснить, рассказать, но, видимо, она уже не слышала меня.

Врать не буду, после этого случая я больше этот голос не слышала, да и никто больше не слышал, как кто-то меня зовёт.
Подруга не продала квартиру, просто закрыла её на долгое время и туда не ходила. Вернулась она туда спустя несколько месяцев вместе со своим новым молодым человеком. Ему она не сказала, почему так долго не открывала эту дверь, да и незачем было. Говорит, что никаких звуков, шагов и прочего кошмара с тех пор там не случалось. Говорит, что даже не знает, что думать об этом. Вроде бы это единственный случай в её жизни, когда она столкнулась с чем-то сверхъестественным.
И теперь, спустя несколько лет, когда страх прошёл, это всё ей кажется весьма крутой историей, но досадно, что она никому это рассказать не может. Засмеют ведь. Но над моей сединой больше не шутит.