Паутина

Мои школьные годы выпали на период начавшегося заката СССР. Но несмотря на это общественная школьная жизнь, как говаривал тесть, «кипэ, аж ревэ…».
Я, правда, никогда особо не рвался в передовики и активисты. Но неугомонная школьная общественность постоянно выдвигала меня на всякие геморройные посты. То редактором стенгазеты (потому что хорошо рисовал), то председателем отряда (потому что хорошо учился), то в Клуб друзей по переписке (потому что хорошо английский знал).

Вот с этим Клубом друзей по переписке и связана история, о которой расскажу дальше. Назывался Клуб, дай Бог памяти, по-моему, «Бригантина». Собирались мы после уроков. И пока друзья-товарищи с рогатками наперевес гоняли футбол на свежем воздухе, я, как последнее мачо, сидел в духоте с несколькими ботанами и перелистывал письма от таких же заучек из стран соцлагеря.
Ничего с этим поделать не мог, так как привитая с детства дисциплина и правильное воспитание не позволяли даже мысли о дезертирстве с такого важнейшего политического мероприятия. Но, конечно, особо перепиской с далёкими братьями-сёстрами по социалистическому разуму себя не утруждал. Хватало и настоящих друзей-товарищей по школе и уличным затеям.
В отличие от двух моих приятелей по клубу – Сашки и Алёшки. Эти, натуральные ботаники, переписывались с десятком-двумя ребят из ГДР, Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Кубы и ещё нескольких стран. Мы, хулиганистые пацанчики, постоянно подтрунивали над ними по такому поводу. Подтрунивали, подтрунивали… а потом в один прекрасный день, бац, и проводили обоих завистливыми взглядами в дружественную поездку по обмену к их другу по переписке. Причём, на целых две недели. И причём, в Софию – столицу солнечной Болгарии! Совсем близко к золотому песочку с изумрудным морем. А мы остались в суровых сибирских краях со своими рогатками и обтрёпанным футбольным мячом. Наверное, как раз тогда, шестиклассником, я впервые задумался о приоритетных занятиях в своей жизни…

В общем, скатались счастливчики-ботаны за государственный счёт в заграницу на две недели. Вернулись загорелые, довольные, с кучей впечатлений. А вместе с разными сувенирами-безделушками и жвачками привезли такую историю, от которой у меня долго ещё потом гулял мороз по коже.

…Когда Сашка с Алёшкой приземлились в Софии, их встретили чин по чину родители пацанчика-болгарина, с которым они переписывались около года. Имя у пацана было на «Ж», не то ли Живко, то ли что-то в этом роде. Семья Живко проживала в собственном доме, так что дорогим, хоть и маленьким, гостям из братской РСФСР выделили для проживания отдельную большую комнату. Самого болгарского товарища по переписке буквально за день до прилёта с аппендицитом увезли в больничку. Но наши ботаники и без него прекрасно проводили время. Терпеливо ожидая международного друга с выпиской за хлебосольным столом с его родителями и бабушкой, которая проживала здесь же.
На ночь, как и все пацаны на отдыхе, упражнялись друг перед другом в рассказывании страшных историй про «жёлтое пятно», «синий ноготь» и прочую детскую «жуть».
Вот в разгар одного такого «страшно исторического» вечера в их комнату сначала тихо постучала, а потом осторожно вошла болгарская бабушка этого Живко. Она, как и родители друга по переписке, очень неплохо говорила по-русски, поэтому сложностей в общении ни у кого не возникало.

– Момчета, я шла мимо вашей комнаты и услыхала, какие вы интересные истории рассказываете. А хотите, я вам настоящую быль из жизни расскажу?

Алёшка с Сашкой радостно закивали, сидя на кроватях. Потому что небогатый запас их собственных историй уже подошёл к концу.
Старушка присела на табурет между мальчишками и начала свой рассказ…

«Лет восемь назад это случилось. Жила здесь неподалёку одна очень-очень красивая девушка семнадцати лет. Звали девушку Иванка. Все мальчишки в классе, да что в классе – во всей школе и на улице, мечтали подружиться с красавицей Иванкой или хотя бы просто проводить её до дома. Но у девушки уже целый год был парень Калоян. Красавец из красавцев. В свои семнадцать носил шикарные усищи и не знал отбоя от женского пола. В общем, более подходящую друг другу пару трудно и представить.
Конечно, многие с неразделённой любовью втайне им завидовали. Особенно девчонки Иванке. Хотя виду старались не показывать. Потому что Иванка всегда и в школе, и в соседях была на хорошем счету. Постоянно окружённая стайкой подруг и верных поклонников.

Вот как-то перед самым концом выпускного класса затеяли весёлый девичник у одной из иванкиных подружек. Иванка недолюбливала девчонку, так как знала, что та без ума от её парня. А потому днём и ночью мечтает вогнать клин в их безоблачные отношения. Но до явного противостояния конфликт не заходил, да и Калоян на невзрачную (по сравнению с Иванкой) девчушку никакого внимания не обращал. Поэтому общалась красавица с завистливой неудачницей безо всякого опасения.
Родители девушки отлучились куда-то до самого утра, и веселая компания отрывалась по полной.

Когда домашнее вино на столе закончилось, развесёлые подруги бросили жребий – кому спускаться в пыльный холодный подвал за добавкой. Так как добровольцами никто не соглашался. По жребию неприятная участь гонца выпала Иванке. Неприятная тем более, что она с малых лет до мурашек боялась темноты. Подруги эту её детскую фобию знали и тем веселее было посылать красавицу в сумрачный полутёмный подвал с винным погребом и кучей маленьких кладовочек и чуланов.

Хихикая они подталкивали нерешительно ступавшую девушку к каменным ступеням, ведущим вниз:
– Не бойся, Иванка, там же свет везде горит! А на такую красавицу, как ты, даже у Волколака лапа не поднимется!.. Ступай смелей!

Когда Иванка спустилась по винтовой лесенке вниз и дошла до винного погреба в конце длинного извилистого коридора с тусклыми лампочками, внезапно везде погас свет! А откуда-то сверху издалека донёсся дружный заливистый смех. Это весёлые подружки в шутку щёлкнули выключателем. Если бы они знали, чем закончится их невинная шутка…
Замеревшую от неожиданности Иванку окутала кромешная тьма и ужас. Поначалу она лишь вскрикнула, не в силах шевельнуть ставшими вмиг ватными конечностями. Но уже в следующее мгновенье подхватилась, словно раненая птица, и, расшибаясь об острые углы и холодные стены, заметалась по беспросветному подземному коридору. В какой-то момент с разгону ударилась грудью о невидимую в темноте деревянную дверь и повалилась с приступка в пустоту. Падая, обезумевшая от ужаса девушка почувствовала, как что-то плотное и липкое обхватывает её лицо и голову, словно цепкими пальцами. Затем она с размаху шлёпнулась на каменный пол и потеряла сознание…

Обморок длился недолго. Иванка открыла глаза, но ничего не увидела. Её по-прежнему окружала непроглядная мгла. А кроме того, лицо казалось будто зажатым в тесной маске. Было трудно дышать. В нос и рот забивалась то ли тонкая ткань, то ли куски густой пыли. Девушка инстинктивно стала срывать с головы и лица облепившую пелену. Та с треском рвалась, но никак не хотела освобождать машущую руками несчастную девушку. Иванка, не в силах больше выносить этот кошмар в голос закричала. Тут же на потолке загорелась тусклая лампа, осветив небольшой чулан-мастерскую, забитый всяким барахлом и сплошь увешанный сетками и прядями толстенной паутины. Вскоре послышались торопливые шаги подружек, гурьбой спускавшихся к ней в подвал.

…Когда Иванку вывели под руки из полутёмного подземелья на божий свет, девчонки-подружки оторопели. Прежде неприступная гордая красавица с тёмно-каштановым водопадом волос в шикарном воздушном платье теперь представляла собой душераздирающее зрелище. Вся перемазанная собственной кровью из многочисленных ссадин и порезов, со спутавшимися космами, покрытая густым слоем пыли. Но самым страшным казалось то, что лицо и голова девушки были обвиты толстым слоем липкой паутины, из-за чего она стала похожа на старуху-ведьму с серой кожей, а не на весёлую, румяную молодку, которой была ещё десять минут назад.

Только через час или больше, с помощью сердобольных подружек, волосы и лицо девушки были освобождены от кусков налипшей паутины. Но ощущение стягивающей кожу маски не проходило.
В следующие дни Иванка часами стояла под водяными струями то горячего, то холодного душа, натирала щёки, лоб и подбородок дорогими кремами, ходила в салоны красоты к массажистам и косметологам… Всё было бесполезно! Кошмарное чувство присутствия облепившей лицо и голову паутины оставалось таким же ярким, как и в тот злополучный вечер. Более того, с каждой неделей оно только усиливалось и постепенно охватывало новые участки тела. Сначала шею, грудь, плечи… Потом перешло на руки и спустилось до самых ступней. Иванка ощущала себя спелёнутой в плотный неразрываемый кокон.
Врачи, ни кожники, ни психологи, ничего определённого не могли предположить, а соответственно и найти способ борьбы с этим неотвязным мо́роком.

А через месяц-другой Иванка с ужасом стала замечать быстро разрастающиеся морщинки, которые появились сначала на лице, затем стали захватывать всё тело! И без того ходившая подавленной девушка, вовсе перестала улыбаться. Теперь она старалась избегать встреч с подружками и даже с любимым Калояном. Пропустила выпускной, сославшись на сильное недомогание. Перед неизбежными выходами из дома стала использовать косметику. Чего раньше себе никогда не позволяла, имея и так цветущий вид.
С каждым разом косметики уходило всё больше и больше. Да только скрыть появляющиеся новые морщины удавалось теперь далеко не всегда. В конце концов Иванка бросила бесполезное занятие, ушла в глубокую депрессию и перестала выходить из дому. Иногда лишь, глядя в щель через зашторенное окно, она наблюдала, как бывшая подружка, у которой в доме и случилось то роковое происшествие в подвале, с торжествующим видом прогуливается под ручку с красавцем Калояном. На беззаботного парня Иванка зла не держала. Она же сама его потихоньку отвадила, чтобы он не видел жуткого превращения цветущего сочного абрикоса в сморщенный серый урюк…

Так прошло несколько лет. За это время чего только не предпринимали родители бедной девушки, чтобы вызволить дочь из костлявых лап жестокого и неизвестного недуга! Обращались к светилам медицины и в Болгарии, и в других странах СЭВ. Даже до Московских медицинских центров добирались. Всё бесполезно. Анализы показывали неплохие результаты. И другие обследования ничего хронического не выявляли.
Но тем не менее, молодая девушка продолжала сохнуть, сгибаться и… седеть. Да-да, некогда густые каштановые с золотистым отливом волосы красавицы поседели и поредели. Каким бы шампунем отчаявшаяся Иванка их не полоскала, волосы висели спутанными серыми космами…»

Прервав повествование Живкова бабушка оглядела русских шестиклашек. Те сидели на кроватях, поджав коленки к подбородку и раскрыв рты.

«Что напугала вас, момчета!» – засмеялась старушка. Мальчишки отрицательно замотали головами и наперебой закидали рассказчицу вопросами: «А что дальше с той Иванкой стало?..». Но бабуля уже встала и направилась к выходу.

– Не знаю. Уехала их семья из наших мест. Вместе с дочерью Иванкой. И адреса нового не оставили…

С тем и ушла, прикрыв дверь и пожелав пацанам «добра нощ». А Сашка с Алёшкой ещё долго не могли успокоиться и уснуть, вспоминая и повторяя в который раз друг другу детали захватывающего бабкиного рассказа:
– Как думаешь, Лёш, это и вправду быль? Или бабушкины сказки?
– Не знаю, Саня… Вот дождёмся Живко из больницы у него и узнаем…

Через неделю прооперированного Живко наконец выписали домой. Он полностью оправдал своё имя. Появился пред светлы очи своих русских друзей по переписке шустрый, весёлый, с широкой улыбкой и горящими чёрными глазёнками, жаждущими проказ и приключений.
Так что оставшуюся неделю пацанва навеселилась от души, получая огромное удовольствие от общества друг друга и забыв обо всём на свете.

Только уже при расставании, ожидая в аэропорту самолёт на Москву, русские мальчиши вспомнили про бабулин страшный рассказ и наконец задали интересующие вопросы болгарскому дружку:
– Живко, твоя бабушка нам такую страшилку рассказала! Про девушку, подвал и паутину!! Это, правда, было на самом деле? Или она всё придумала?..

Парень тут же перестал улыбаться и грустно промолвил:
– Это не бабушка… А моя старшая сестрёнка Иванка… Всё, что она вам рассказала, случилось на самом деле. Сейчас ей всего двадцать пять лет…
Как громом поражённые Сашка с Алёшкой не могли до конца прийти в себя до самого отлёта…
Уже в Новосибирске пересказали историю нам, своим товарищам из Клуба друзей по переписке. Помню мы потом даже импровизированную выставку рисунков на эту тему нашим клубом организовали, и я длиннющую стенгазету на втором этаже школы оформил, как редактор.

А через полгода болгарский друг Живко собственной персоной в гости с ответным визитом нагрянул в Новосибирск. Не то к Сашке, не то к Алёшке. Сейчас уже и не вспомню. Одно лишь не забылось – когда он приехал, то на расспросы русских друзей со слезами на глазах сообщил, что его сестра Иванка недавно умерла.
От старости…

30.10.2017

Автор: Евгений