Когда мне было лет тринадцать и я жил в якутском селе, мне рассказывали историю, случившуюся той осенью с людьми из нашего села.
Накосило семейство за лето стог сена в поляне-аласе в лесу. И вот в один день глава семейства со своим младшим братом отправились на тракторе в алас, чтобы завезти стог к себе. Загрузили всё на прицеп и под вечер двинулись домой. Доехали в сумерках до взгорья на выезде из аласа, и тут трактор остановился. Не то, чтобы сломался или заглох — просто не двигался дальше. Мужчины давят на газ, мотор ревёт — и никакого эффекта.
Младший брат решил выйти посмотреть, что не так, но не прошло и пары секунд, как он влетел обратно в кабину, бледный, как смерть. На вопрос старшего он пролепетал, что на верхушке стога, загруженного на прицеп, кто-то сидит. Старший не поверил и сам выглянул — действительно, на сене расположился гигантского роста человек, выглядящий в вечерних сумерках чёрным силуэтом. Спина прямая, ноги раскинул, руками упирается о сено. В кабину тут же вполз отвратительный гнилой запах. Старший брат, конечно, понял, что «гость» на сене не человек, но осмелился всё-таки окликнуть его. Тот не шелохнулся.
Просидели так около получаса. Оба напуганы до потери пульса, время от времени давят на газ, но трактор стоит. От вони в кабине слезятся глаза, солнце заходит, вокруг постепенно сгущается осенняя тьма (а в Якутии осенние ночи особенно темны и страшны), на прицепе всё так же восседает чёрный великан. Мужчины уже начали подумывать о том, чтобы выйти из трактора и идти до деревни пешком (бежать нельзя — «абасы», то есть злой дух, может погнаться), когда внезапно шум мотора изменился. Младший брат догадался попробовать тронуть трактор с места, и тот спокойно поехал. Братья посмотрели назад — на сене никого. Облегченно выдохнули и побыстрее поехали домой, где всё рассказали родственникам.
Те, кто на следующий день был в этом аласе, говорили, что колеса прицепа погрузились в землю чуть ли не на пятнадцать сантиметров, словно восседавшее на нём существо весило десятки тонн.