Проклятый памятник

«Мой муж – художник. Однажды мы с ним поехали по путевке в отпуск, где нам довелось посетить старинное кладбище. Мужа до глубины души поразили надгробные памятники. Когда вернулись домой, он вбил себе в голову идею сделать себе надгробный памятник. Он рисовал эскизы памятника и тут же показывал мне, ожидая одобрения. Но я почему-то даже смотреть на них не могла – так мне было жутко. Наконец он решил, что на памятнике должен быть изображен сидящий человек, слегка откинувшийся назад. Я попыталась отговорить мужа, ведь это дурь, и больше ничего.
Прошли месяцы, и однажды он позвал меня посмотреть на памятник. То, что я увидела, не описать никакими словами: казалось, что на стуле сидит мой муж: морщинки, складки на губах, брови и волосы – все было абсолютно таким же. Я кожей почувствовала приближение беды. Не выдержав, подбежала и закрыла памятник покрывалом. Ночью неожиданно проснулась от какого-то шуршания. Я встала, решив, что это наш кот проголодался и гремит миской. Поравнявшись с мастерской, увидела там свет. Я зашла, памятник стоял без покрывала! Свет так исказил черты знакомого лица, что вместо задумчивого выражения на нем играл хищный оскал, будто памятник смеялся надо мной, зло и ненавидяще. В голове резко зазвенело и… обморок. Очнулась я от того, что муж брызгал на меня водой. Затем я стала выяснять, зачем муж снял покрывало, но он только отрицательно покачал головой: он не снимал. Утром я попросила мужа отвезти памятник на дачу в сарай.
Через месяц муж уехал заключить договор на портретные работы. Обещал вернуться через неделю. В ту ночь я плохо спала. Мне снился умерший дядька моего мужа. Он был известным дантистом. Подходит он ко мне и открывает подарочную коробку, а в ней – каменная челюсть, но один зуб золотой. Я спросила у дядьки, зачем моему мужу именно каменная челюсть понадобилась. И вообще, когда он ее заказал? И тут дядька говорит голосом моего мужа: «Заказал 24 июня 1999 г., в 7 часов вечера, а готов был заказ около 3 часов дня». От этой фразы я проснулась. В мастерской я нашла реестр работ и увидела дату начала работы над надгробием. Это были те же числа: 24.06.99 г., 19 ч.
Днем мне позвонили из милиции. В три часа дня муж погиб в автокатастрофе. Когда мы приехали на дачу за памятником, на нем снова не было покрывала. А ведь я лично видела, как муж обвязывал его бельевой веревкой, и войти в сарай никто не мог: он был на замке, а дверь заколочена досками.
Я стараюсь теперь гнать любую мысль, связанную с мужем и памятником, – боюсь сойти с ума».